Книга Эшли Белл - Дин Кунц

Наутро десятого дня после того, как Олафу поставили диагноз, случился кризис. Неожиданно его перестали держать ноги, дыхание затруднилось и он принялся скулить. Джон Керман приехал в бунгало со своей аптечкой и заявил, что время настало. На ночном столике в спальне Биби он разложил все необходимое.

Мэрфи отнес ретривера к ней на кровать. Взрослые оставили пса и его хозяйку на несколько минут одних. Биби смотрела ему в глаза, гладила и говорила ласковые слова, обещая, что однажды они встретятся в мире, где нет смерти.

Когда Биби собралась с духом, ветеринар вернулся и стоял на подхвате, наблюдая, готовый вмешаться, если девушка дрогнет либо допустит какую-нибудь ошибку. Нэнси и Мэрфи сидели на кровати, держали Олафа, гладили и успокаивали его. Пес на этот раз не проявил своего всегдашнего страха по отношению к игле, а лишь с любопытством следил за действиями хозяйки. Ее руки оказались нежными, но сильными и совсем не дрожали. Как только катетер был вставлен в бедренную артерию левой задней лапы и прилеплен пластырем, Биби опустила иглу в ампулу успокоительного и набрала шприцом требуемую дозу. Через катетер она медленно ввела вещество. Доктор Керман был сторонником двухэтапной эвтаназии. Собаку не следует подвергать излишнему стрессу, а надо сперва усыпить. Пока барбитурат выливался из цилиндра шприца в вену, Биби смотрела Олафу прямо в глаза. Девушка видела, как они наливаются усталостью, а затем закрываются с наслаждением от последнего в его жизни отдыха. Когда пес заснул в совершенном спокойствии, о чем свидетельствовало его ровное сердцебиение, Биби с помощью другой иглы ввела лекарство, остановившее благородное сердце животного.

По дороге на кладбище животных родители сидели впереди, а Биби – позади, с завернутым в одеяло трупом Олафа на коленях.

Крематорная система «Пауэр-Пак II» располагалась в похожем на гараж строении позади административного здания кладбища. Обычно, если семья желала подождать во время кремации, люди располагались в зале для посетителей в первом здании. Биби проследила за тем, чтобы труп Олафа сжигали в печи отдельно. По ее настоянию пепел пса не смешали с пеплом других животных. Нэнси и Мэрфи предпочли остаться в зале для посетителей, где к их услугам были журналы, телевизор и кофе. Девушка осталась сидеть на стуле в углу крематория и наблюдала за тем, как ее друг отправляется в последний путь в огненное нутро громоздкой печи.

Спустя более чем два часа, когда прах передали ей в маленькой бронзовой урне, та оказалась еще теплой.

Викинги верили, что павших воинов проводят в Валгаллу красивые девы, которых называют валькириями. Сидя на скамейке в «уголке вдохновения», прогуливаясь по пляжу и в других местах, Биби часто объясняла Олафу, что мир – это поле боя, а каждый мужчина и женщина в определенном смысле слова – воин. Это было частью жизненной философии Капитана, которую Биби усвоила еще до появления Олафа. Каждый сражается, сражается доблестно или поднимает руки и сдается.

– Ты настоящий боец, – говорила она ретриверу, который смотрел на нее так, будто понимал каждое произнесенное хозяйкой слово. – Собаки стараются поступать так, как следует себя вести, по крайней мере, большинство из них. Кто знает, что тебе довелось вынести, прежде чем ты меня отыскал, мой лохматый боец?

В тот день, выйдя из крематория, она стала для Олафа валькирией. Хотя провести его в Валгаллу девушка не могла, Биби привезла урну к себе домой, в бунгало, положила к себе в кровать, где и держала три дня, страдая от своего горя, не желая ни с кем разговаривать и видеть даже родителей.

Во время встречи с Нэнси и Мэрфи, когда доктор Санджай Чандра рассказал о раке мозга Биби, врач хотел узнать, что же она за человек, немного разобраться в ее психологии и личностных качествах. Ему это нужно было, чтобы выбрать наиболее оптимальную линию поведения при обсуждении с Биби ее диагноза.

Мэрфи тогда сказал: «Биби – исключительная девушка. Она умная… Биби догадается, если вы от нее хотя бы что-то утаите… Она предпочтет знать все наверняка, без экивоков и недоговоренностей. Характер у нее куда сильнее, чем может показаться».

Когда эти слова не до конца убедили врача, Мэрфи рассказал доктору Чандре историю с эвтаназией Олафа.

42. Книга уносящихся прочь пантеры и газели

Биби проводила взглядом убегающую с внутреннего дворика Калиду Баттерфляй, пока женщина не скрылась во тьме автостоянки.

Из-за всей этой таинственности и ожидания самого худшего уровень адреналина в крови девушки повысился, и теперь она была, что называется, на взводе. Биби взглянула на часы. 10 часов 4 минуты вечера. Подняв голову, она посмотрела на балкон, тянущийся вдоль третьего этажа, и подумала о своей постели. Возбуждение, вызванное страхом и удивлением, заставляло ее мозг работать быстро. При этом Биби ощущала растущую усталость. Если дать ей шанс, изнеможение нахлынет и сломит ее волю. Недопитая бутылка шардоне может послужить ей ключом, открывающим дверь в страну грез. На самом ли деле она чем-то рискует, запершись в уютном мирке, который сама создала? Ведь на протяжении многих лет он уберегал Биби от всех искушений и тревог большого мира! Калида говорит, что укрыться не получится, надо бежать, но Калида еще не является носительницей истины в последней инстанции. Покидая свою квартиру, Биби заметила, что розы были такими же красивыми и благоухающими, как в первые минуты, когда она только-только пришла домой. И вовсе не воняли гнилью после того, как Калида – теперь девушке это представлялось именно так – загипнотизировала ее у стола на кухне. Очутившись на свежем воздухе калифорнийской ночи, Биби наполовину удалось убедить себя в том, что последние события не были такими уж странными и необъяснимыми, как ей только что казалось.

Однако быть наполовину убежденным в чем-то – этого еще недостаточно. Сердце до сих пор часто-часто билось в ее груди. Девушка подняла сумочку, которую уронила, когда столкнулась с гадалкой, и забросила ее себе за плечо. Зажав в правой руке свой лэптоп, Биби направилась к автостоянке.

Предмет, лежащий в свете фонарей, затененный опахалом пальмовых листьев, привлек ее внимание. Девушка подняла книгу небольшого формата в твердой обложке. Она, должно быть, выпала из чемоданчика Калиды, когда раскрылось отделение с принадлежностями профессии гадалки. Книга была обернута высококачественной материей желтовато-коричневого цвета. Обложку украшали две вставки в стиле арт-деко из затейливо украшенной, тисненой, тонко вырезанной кожи. На одной стороне виднелась запечатленная в профиль пантера, прыгающая к корешку, на другой – газель, несущаяся направо. Больше на обложке не было ничего – ни названия, ни имени автора.

Неподалеку послышался пронзительный, чуть хрипловатый, несмотря на трубные нотки, крик большой голубой цапли. Биби вздрогнула. Она взглянула на небо, уверенная в том, что не слышала хлопанья крыльев низко летящей над землей птицы. За исключением жужжащего вдалеке полицейского вертолета ничто не тревожило прохладной свежести ночного неба. Птицу размером с большую голубую цаплю, чей рост составляет четыре фута, а размах крыльев – шесть, нельзя не заметить, когда она летит по небу. Но крик повторился, на этот раз громче и длительнее, и теперь показался Биби не простым выражением сил природы, а раздавшимся из пространства вне времени мистическим сигналом тревоги, призванным вывести девушку из ее нерешительности. Надеясь успеть ускользнуть прежде, чем появятся плохие люди, Биби выбежала из дворика на автостоянку.