Книга Семь признаков счастья (сборник) - Олег Рой

– Из Лондона, будь он неладен, – ответил я, заработав еще один одобрительный взгляд. – Фокс Райан, к вашим услугам.

Он глянул на меня с неожиданным удивлением и сказал после паузы:

– То-то я и гляжу, что вы недостаточно рыжий для лепрекона. Решили посетить достопримечательность, хм… подходящую по размерам?

Я не понял ровным счетом ничего, кроме того, что беззлобное подтрунивание шофера нравится мне куда больше, чем холодная толерантность и деланное безразличие всех остальных. Я более чем уверен, что идея толерантности появилась у людей вполне полноценных, как некая благородная форма этакого снисхождения к «неполноценным». Вот только когда ты ростом в четыре фута без нескольких дюймов, ты хорошо видишь всю лицемерность подобной толерантности.

Она словно исключает тебя из круга нормальных людей, превращая в существо «требующее особого отношения», а значит, априори неполноценное. Да, на словах она призвана разрушить стену между людьми обычными и «не такими», но на деле она делает эту стену еще прочнее. Потому что приучает «нормальных» лицемерить, вызывая эти скрытое отторжение. И даже насмешки не так разделяют людей, как вынужденное лицемерие с обеих сторон. Когда над тобой подшучивают, как этот ирландский весельчак, даже когда откровенно насмехаются, это дает тебе шанс быть со всеми на равных. Когда лицемерят, делают вид, что все в порядке, и при этом старательно отводят глаза – никакого шанса на равенство нет и быть не может.

– Просто наобум ткнул в точку на карте, – сказал я, доставая сигареты. – У вас в машине можно курить?

Он кивнул и нажал на прикуриватель.

– Вот так, просто ткнули, и попали прямо в царство лепреконов… Есть на свете все-таки чудеса.

Я был совершенно не прочь узнать подробности о том месте, куда сейчас направлялся, а словоохотливость таксистов общеизвестна. Я закурил и доверительно сказал:

– Ну, скажем, что почти так. А точнее – меня, по правде говоря, заинтриговало то, что Хоулленд – независимое государство, о существовании которого не знает даже Википедия. Собственно, вот и все. Ну, и еще, что его жителей называют лепреконами, словно они и впрямь древние волшебники маленького роста.

– Да, они такие… А в Британнике про Хоулленд тоже ничего не написано, – согласно кивнул таксист. – Ну, с Британникой-то все понятно, не любят нас островитяне, и это, к счастью, взаимно. А вот почему в Вики ничего нет, не знаю. Даже странно.

Он притормозил у очередного светофора, остро глянул на меня и сказал:

– Так вы действительно совсем-совсем ничего не знаете про наших лепреконов?

Я отрицательно качнул головой.

– Тогда слушайте внимательно, эта история, клянусь святым Патриком, достойна того.

История действительно оказалась крайне занимательной. В апреле тысяча девятьсот семнадцатого года на крохотный полуостров Эль-Сид, выдающийся в Ирландское море к востоку от Дандолка, прибыл цирк «Лепрекон». Это был бродячий цирк-шапито, чья труппа полностью состояла из карликов. Представителей каких только национальностей в ней не было: ирландцы, шотландцы, англичане, валлийцы и даже залетные француженка и немец. Возможно, и даже наверняка, были и другие.

К этому времени цирк оказался в чрезвычайно затруднительном финансовом положении. Труппа была на грани развала, платить артистам было нечем, покупать и чинить имеющийся инвентарь не на что. Директор велел разбить видавший виды шатер у неких древних развалин и предложил труппе самораспуститься. После бурных дебатов карлики-лепреконы решили держаться вместе в надежде на лучшие времена. В итоге оказалось, что это было правильное решение. Развалины постепенно привели в порядок и даже соорудили в них некое подобие арены. Вернее, использовали старую круглую площадку, находившуюся в центре развалин. Представления с горем пополам начались, в цирк потянулись зрители, и дела труппы несколько поправились. Вскоре вокруг цирка выросла небольшая деревенька, со временем ставшая городишком по имени Хоулленд – очевидно, потому, что дыра это была еще та.

Как-то раз директор цирка, выпивая в немедленно возникшем в городке пабе, очевидно, под влиянием значительного количества алкоголя, написал со своим приятелем, судейским крючкотвором, и отослал в британский парламент петицию о выходе Хоулленда из состава Британской империи. Вряд ли бы в парламенте вообще обратили внимание на эту бумагу, если бы не подавленное незадолго до этого Пасхальное восстание. Говорят, что сам сэр Уинстон Черчилль лоббировал «карликовую независимость». Но, как бы там ни было, шестого ноября тысяча девятьсот семнадцатого года в историческом пабе «Пинта лепрекона» в Дандолке представителем Парламента Соединенного Королевства Дэвидом Ллойд-Джорджем и абсолютно обалдевшим от происходящего директором цирка «Лепрекон» Итэном Кэррингтоном был подписан договор, по которому Британия признавала Свободную республику Хоулленд своим независимым доминионом.

На что рассчитывал Джон Буль, когда принимал подобное решение, достоверно неизвестно, во всяком случае, ирландцы шутку не оценили, скорее наоборот. Первым государством после Великобритании, официально установившим дипломатические отношения с Хоуллендом, был Советский Лимерик. А вторым – Свободная Ирландская республика. И вообще ирландцы, народ суеверный, сочли сам факт существования Хоулленда добрым предзнаменованием и, после обретения независимости, старались не забывать о своих во всех отношениях маленьких соседях.

Население Хоулленда выросло в годы Второй мировой войны за счет бежавших с континента карликов. Гитлер, как известно, преследовал все и всех, что, по его мнению, имело признаки вырождения.

Город стал больше, но не стал богаче.

– В общем, лепреконы у нас бедные, – грустно сказал таксист. – Примерно три четверти населения Хоулленда – карлики. И хоть они гордо зовут себя лепреконами, но чудес делать не умеют. Страна живет только за счет полиграфкомбината, печатающего марки и миниатюрные книжки. Но спрос на эту продукцию сейчас резко упал. Все эти компьютеры… И… как их? Гаджеты. Ведь электронные письма не требуют марок, а вместо бумажной книжки можно читать электронную, со смартфона. Кроме полиграфического комбината, в бюджет поступают деньги и туристического агентства, организующего экскурсии в Хоулленд с посещением все еще работающего цирка лепреконов. Цирк, кстати, у них неплохой. Советую…

Водитель притормозил перед светофором и продолжил, когда мы тронулись на зеленый сигнал:

– Многие уехали на Большую землю. Я вот и подумал грешным делом, что вы как раз из таких, – закончил свое повествование водитель, его звали Дэн, и уставился на меня, стоя в очередной пробке.

Я понял – пришел мой черед рассказывать свою историю. И тогда я решил не скрывать ничего.

Меня зовут Фокс Райан. Если вы хоть немного интересуетесь наукой, вы наверняка слышали обо мне. Два раза я номинировался на Нобелевскую премию, причем в двух разных номинациях, а третий раз – в составе группы исследователей. И уж точно вряд ли вы ничего не слышали о моем скандальном докладе в ЮНЕСКО, после которого мне и пришлось уехать куда глаза глядят.