Книга Элайзабел Крэй и Темное Братство - Крис Вудинг

Слово это в Британии редко произносилось вслух, никто не хотел лишний раз вспоминать об унижении своей страны. Таниэль никогда не заговаривал о событиях той поры с малознакомыми людьми. И сейчас, когда это немецкое слово слетело с его губ, он поначалу напрягся, но Элайзабел, к счастью, это не рассердило, и он с благодарностью ей кивнул.

На языке победившего противника оно означало истребление. Ко времени этих тягостных событий Прусская империя, подмяв под себя Францию, стала чрезвычайно могущественным государством. Незначительная размолвка во взаимоотношениях с Британией, страной с куда меньшими возможностями, превратилась в неразрешимый конфликт. Историки склонны были считать, что канцлер Пруссии просто искал возможность для опробования новой разновидности вооружений, предмета гордости его многочисленной армии — воздушного флота. А точнее, дирижаблей.

Жители Британии впервые узнали об их существовании, когда однажды ночью над Лондоном появилась целая флотилия этих темных, отливающих серебром воздушных машин. Но тогда, впервые, испуганные люди не могли составить себе представления об их внешнем облике: было слишком темно. Они со страхом всматривались в черное небо, откуда раздавался оглушительный низкий гул.

А потом дирижабли стали сбрасывать на город бомбы, которые с протяжным воем неслись вниз и с грохотом разрывались, уничтожая порой целые дома и сотрясая кварталы. Уцелевшие жители в панике выбегали на улицы или забивались в самые дальние и темные углы своих жилищ. За всю историю существования Лондона горожане никогда еще не сталкивались с оружием такой разрушительной силы. Город дрогнул под натиском врага.

Двухнедельных бомбежек оказалось достаточно, чтобы вынудить парламент к капитуляции и признанию правоты Пруссии в том диспуте, с которого все началось. Британское национальное достоинство оказалось грубо попрано: страна не отважилась объявить Пруссии войну из страха быть подвергнутой дальнейшим, еще более массированным бомбардировкам. Дирижабли вернулись к местам своих стоянок, но шрамы на теле Британии так и не затянулись.

— Тогда же и появились первые чудовища?

Таниэль задумчиво потер ладонью затылок.

— Так принято считать. Существует мнение, что они прежде обитали глубоко под землей и бомбежки их высвободили. Но кое-кто полагает, что нашествие нечисти — это Божья кара за то, что город не пытался сопротивляться пруссакам и позволил им разбомбить собор Святого Павла.

— Но вы-то что об этом думаете?

— Неважно, откуда взялась нечисть, — нахмурился Таниэль. — Главное — это от нее избавиться.

— А по-моему, вы не совсем правы, — мягко возразила Элайзабел. — Чтобы успешней бороться с противником, надо знать его природу.

— Ну, как бы там ни было, все версии происхождения нечисти сходятся в одном — впервые она появилась именно тогда. Сперва в нее никто толком не верил. Врачи уверяли пациентов, что те попросту стали жертвами галлюцинаций, последние же являлись, по их мнению, естественным следствием пережитых бомбежек. Ведь подобные случаи впервые были зарегистрированы как раз в окрестностях Камберуэлла, от которого к тому времени оставались практически одни руины.

По пути к трактиру, где с ними должен был встретиться приятель Кротта, Таниэль продолжал рассказывать девушке о монстрах, о том, как невероятно быстро обжили они развалины Камберуэлла и насколько вольготно стали там себя чувствовать — тем более что парламент долгое время отказывался признать факт существования нечисти, а следовательно, для борьбы с нею ничего не предпринималось. Так было упущено время. Премьер-министр считал задачей первостепенной важности восстановление разрушенного центра города, его сердца. А южная часть, куда менее респектабельная, могла и подождать. Это была непростительная ошибка. Через год Камберуэлл в народе не называли иначе как «променадом мертвецов». Через два он полностью обезлюдел. А вслед за этим город подвергся страшному нашествию крыс, распространявших смертельную болезнь — бороздчатую лихорадку. У тех несчастных, кто ею заразился, пересохшая кожа лопалась и сквозь глубокие трещины на ней виднелась красно-розовая плоть. Эпидемия свирепствовала в Лондоне долгих полтора года, пока на редкость суровая зима не положила конец распространению болезни, прикончив крыс.

Ученые, занимающиеся изучением нечисти, до сих пор никак не могут прийти к единому мнению, были ли крысы как-то связаны с монстрами или почти одновременное появление в Лондоне тех и других следовало приписать простому совпадению. Возможно, если бы не чудовищная эпидемия, у парламента нашлись бы время и возможность организовать на должном уровне борьбу с нечистью и чудовищ удалось бы истребить. Но этого не случилось, и они плодились и множились и расселялись по югу Лондона. Ко времени прекращения эпидемии количество их стало просто ужасающим.

Но не один лишь Лондон подвергся нашествию нечисти. Он просто был первым и наиболее пострадавшим в ряду других городов. Манчестер, Ливерпуль, Ньюкасл и Глазго страдали от этой напасти, хотя и в значительно меньшей степени, чем столица. В каждом из этих городов проблема нечисти была под контролем властей. В Нью-Йорке, Филадельфии и Новом Орлеане, в свою очередь, появилось немало профессиональных охотников. У властей и населения почти каждой из мировых столиц были основания для беспокойства — монстры давали о себе знать. Vernichtung следовало признать либо причиной, либо случайно совпавшей по времени отправной точкой их появления, но с тех пор поголовье нечисти неуклонно росло, и быстрее всего — в городах, где плотность населения была высокой. Последнее остается для ученых неразрешимой загадкой. Почему чудовищ так притягивают большие города? Размножаются ли они подобно вирусам или появляются спонтанно? Никто не знает.

Названий для тварей, наводнивших Лондон, искать не пришлось. Исстари персонажей легенд, суеверных устных преданий, сказок именовали демонами, дьяволами, привидениями, злыми духами… Никто в точности не знал, какова была их подлинная природа, но все сходились в одном: эти сверхъестественные существа были воплощением нечистой силы. Кампания, развернутая против этих существ, к чести для Века Разума, ничем не напоминала средневековую «охоту на ведьм», какими в минувшие столетия баловались многие европейские страны. Хотя немало лондонцев, доведенных до отчаяния постоянным присутствием в их жизни столь грозной опасности со стороны сверхъестественных сил, в глубине души готовы были поддержать идею о том, что «охота на чудовищ должна быть чудовищной» и вестись подобающими средневековыми методами.

Нечисть. Название не хуже любого другого. Надо же было как-то называть этих тварей.

С воцарением в крупных городах этого нового ужаса возник спрос на новое ремесло. Требовались охотники за нечистью. В отличие от охотников на ведьм, живших в далеком прошлом, они не искали козлов отпущения, которых можно было бы объявить виновниками той или иной общей беды и торжественно сжечь на городской или деревенской площади. Они выслеживали и уничтожали не вымышленных, а реальных чудовищ, они были профессионалами, мастерами своего дела. Истребителями нечисти.