Книга Испытание добродетели - Чингиз Абдуллаев

Дронго нахмурился.

— Можно я все-таки задам ему несколько вопросов? — попросил он следователя.

— Конечно, нельзя. Но так уж и быть, задавайте, — согласился Гайдаев.

Дронго видел, что ему было неприятно, когда Вавилов давил на подследственного.

— Вы стояли рядом с домом, когда услышали выстрел? — обратился Дронго к Хасмамедову.

— Да, рядом с домом. Окно было чуть приоткрыто. Поэтому я и влез.

— Что вы увидели?

— Он лежал уже убитый.

— Где было оружие?

— Рядом с ним.

— Далеко?

— Не очень. Примерно метр или полтора.

— Как он лежал?

— На полу.

— Я спрашиваю, как именно? Лицом вниз или вверх?

— На боку.

— Глаза были открыты?

— Кажется, нет.

— Крови было много?

— Да, очень. Целая лужа вокруг него. Вся одежда была в крови.

— У вас есть фотографии? — спросил Дронго, уже обращаясь к следователю.

Тот кивнул.

— У меня нет больше вопросов, — сказал эксперт.

Гайдаев нажал кнопку звонка, вызывая конвоира.

Хасмамедов поднялся со стула. Посмотрел на Дронго, потом на следователя.

— Меня могут посадить навсегда? — спросил он чуть дрогнувшим голосом.

Следователь нахмурился, но не ответил.

Хасмамедов взглянул на Дронго, словно спрашивая у него.

— Это зависит от решения суда, — пояснил тот. — Если он поверит в вашу вину.

Хасмамедов опустил голову, повернулся и вышел из кабинета.

Гайдаев достал сигареты, нервно закурил.

— Чувствую себя почти убийцей, — признался он. — Ведь понятно, что парень не виноват. Не мог он хладнокровно влезть в чужой дом и застрелить человека. К этому нужно быть готовым. А Вавилов твердит, что на Кавказе люди привыкли к крови. Там, дескать, ритуально режут баранов. Поэтому такое убийство не вызывает особых потрясений у любого мужчины.

— Я никогда не резал баранов, — с улыбкой сказал Дронго. — Не могу даже смотреть на это. Всегда жалко бывает животных. Хотя сам ритуал жертвоприношения придуман еще древними иудеями. Ведь Авраам принес в жертву овцу вместо своего сына. Этот обычай пришел к людям еще с библейских времен.

— Но вы ведь стреляли в людей и, наверное, даже попадали?

— Да. — Дронго заметно помрачнел. — Такое случалось. В нашей профессии иногда происходит нечто подобное. Но это никак не связано с этнографическими изысками господина Вавилова. Я тоже не верю в убийцу Хасмамедова. У парня такие несчастные, затравленные глаза.

— Судья будет ориентироваться не на его глаза, а на факты, которые мы собрали. — Он сказал «мы», сознательно не отделяя себя от Вавилова.

Леонид Леонидович был слишком порядочным человеком, чтобы перекладывать всю ответственность на своего молодого коллегу. Он сознательно разделял с ним ответственность, понимая, что уже не может изменить факты.

— Поговорите с этим свидетелем, который якобы разглядел, как Хасмамедов выбросил оружие, — предложил Дронго. — Я почти уверен, что он не мог этого видеть. У охранника просто не хватило бы времени. Почему тогда никто из остальных свидетелей не заметил такого?

— Сегодня я буду его допрашивать, — ответил Гайдаев. — У вас еще остались ко мне вопросы?

— Нет.

— В таком случае завтра я закончу дело и передам его в суд. Вопреки собственным убеждениям. Но это просто не тот случай, когда можно позволить себе затянуть расследование или отказаться от него.

— Значит, у меня остались сутки, — задумчиво произнес Дронго. — Постараюсь что-нибудь придумать.

— Надеетесь, что получится?

— Не знаю. Но буду стараться. В конце концов, меня попросили именно об этом. Узнать все обстоятельства убийства Алексея Монахова. Значит, я должен сделать все, чтобы установить истину.

— Не думаю, что могут появиться какие-то дополнительные факты, — проговорил Леонид Леонидович. — Если свидетель Вавилова подтвердит, что видел, как Хасмамедов выбросил оружие, то на этом мы вынуждены будем поставить точку.

Дронго не ответил. Он думал о том, как мало времени ему осталось.

Глава 13

Выйдя от Гайдаева, Дронго позвонил Вейдеманису.

— Мне нужно наведаться в перинатальный центр, который находится на Севастопольском проспекте, — сообщил он. — Ты можешь узнать, как попасть к доктору Фейшелевичу, и вообще навести о нем справки? А я поеду к нему в гости.

— Тебе нужны консультации гинеколога? — пошутил Вейдеманис.

— Почти. Считай, что я в положении. Мне нужен хороший акушер, чтобы сделать кесарево сечение. Иначе я могу задохнуться под бременем этой загадки.

— Только не умирай, — продолжал шутить Эдгар. — Но учти, что ты можешь разрешиться недоразвитым уродцем. Насколько я понял, все факты свидетельствуют против Хасмамедова. Его не удастся вытащить, если не произойдет чуда. А если серьезно, то я не совсем понимаю твое настроение. Что именно тебя смущает?

— Я с ним сегодня разговаривал. Он не похож на убийцу и грабителя.

— Это только интуиция или?..

— Или, — подтвердил Дронго. — Удар двери и звон разбитой вазы все слышали. Свидетели уверяют, что второй выстрел наложился на этот шум. Но он должен был получиться куда более громким. Еще одновременно захлопнулось окно. Я заметил трещину в раме, когда его осматривал. Ты ведь понимаешь, что при любых обстоятельствах версия Вавилова не выдерживает никакой проверки. Хасмамедов не мог залезть в кабинет, увернуться от пули, попавшей в стену, затем подождать, пока упадет Монахов, или отнять у него пистолет, отбежать, выстрелить, бросить оружие и выпрыгнуть из окна на улицу. У него было слишком мало времени.

— Почему отбежать?

— В Монахова кто-то стрелял с некоторого расстояния. Иначе можно было бы выдать это преступление за суицид. Хотя я еще не встречал самоубийц, которые стрелялись бы вот так. Обычно люди пускают пулю себе в рот или в висок. В крайнем случае в сердце, но никак не ниже. Значит, убийца находился в кабинете.

— И его никто не увидел? Ты в это веришь?

— Конечно, нет. Значит, мы что-то упускаем. Собери все материалы по этому врачу. Я еду туда, чтобы с ним переговорить.

— Сколько у нас осталось времени?

— Завтра Гайдаев закроет дело и вторично передаст его в суд. Теперь оно уже не будет возвращено на доследование. Скорее всего, Хасмамедов получит обвинительный приговор.

— Во всяком случае, старший Монахов окажется доволен, — пробормотал Вейдеманис. — Возможно, он этого и ждал. Хотел, чтобы ты невольно подстегнул работу следователя и заставил его снова отправить дело в суд. Думаю, что наш наниматель не станет возражать против такого исхода событий. Он действительно верит в то, что именно Хасмамедов убил его младшего брата.