Книга Куда делся секс? - Арина Холина

Мы живем в стране, где все только и строится. Частные дома, большие здания, какие-то склады – а рабочих приличных до сих пор не найти.

И я даже не буду вспоминать о всяких сантехниках, об электриках – проще сидеть без света и воды, чем найти хорошего мастера.

Мой германский друг пару лет назад приехал сюда руководить заводом, который делает ламинат. И у него каждый раз было удивление от работяг – они делают, например, кривые панели, а потом наивно так спрашивают: “Ну, а что такого? Разве не пойдет?”.

СССР все-таки жутко развратил людей. Образование для масс – это, конечно, прекрасно (больше половины людей были неграмотные), но высшее образование для всех и каждого – это уже слишком. Понятно, что доярки пошли в бухгалтеры – приятно же сидеть в тепле, а не в навозе. А отсутствие конкуренции превратило тех, что остались, в ленивых высокомерных халтурщиков.

“Дети у вас отличные, но все, что вы делаете руками, – полная чушь” – анекдот был.

Я очень хорошо помню, как презирали тех, кто пошел в ПТУ. Не знаю, может к тому моменту, как я уже понимала, что такое это профессиональное училище, они, правда, стали неким центром для самых бездарных. А, может, это был такой странный перестроечный снобизм – презрение к рабочим профессиям.

Мое отношение драматически изменилось в Израиле, где старшее поколение до сих пор уверенно – ты никто, если ничего не умеешь делать руками. Если у тебя нет “реальной” профессии.

Мы встречались в владельцем завода, который именно в этот день был окончательно продан Уоррену Баффету – Iscar (делают “металлорежущий инструмент”). Я искала факты о Стефане Вертхаймере, основателе и владельце, и прочитала в одном русском издании, что его называют “олигарх”. Это очень смешно. Во-первых, Вертхаймер – все-таки не власть. Во-вторых, разница между теми, кого в наши дни называют олигархами (русских миллаирдеров) и Стефаном такая большая, что конца и края не видно.

Это человек, который в 14 лет начал работать, чинил кондиционеры, а потом начал делать эти свои детали – и за всю жизнь построил целый мир. Мало того – у него есть своя бесплатная школа для тех, кто хочет научиться профессии, и здесь еще и платят стипендию. Потому что Вертхаймер считает, что система профобучения (для тяжелой промышленности) в Израиле развалилась – и восстанавливает ее сам.

Когда я была в Израиле от организации Натив/Путь, нам устроили с ним встречу. И бедный Стефан чуть не упал со стула, когда узнал, что из тридцати человек никто ничего не умеет делать своими руками. Правда, человек был в шоке. Его поколению израильтян это кажется невозможным.

Мне стало стыдно и срочно захотелось сказать, что я вот шторы своими руками подшила.

Поэтому, собственно, этот WorldSkills меня так и возбудил.

Я, честно говоря, даже не ожидала, что этой темой при моей жизни заинтересуются государственные компании. Но выяснилось, что этим (и обучением, и WorldSkills) довольно энергично занимается Ростех – у них, оказывается, есть программа по поддержке как раз злосчастных ПТУ. Ростех, конечно, портних не обучает – они готовят специалистов, которые будут делать компьютеры, машины, ракеты и так далее.

Дисциплины WorldSkills для меня звучат вообще непонятно – прототипирование и инженерная графика CAD, например (ощущаю себя Пенни из Теории Большого Взрыва). А еще мехатроника, мобильная робототехника и работа с листовым металлом. На соревнованиях по мобильной робототехнике они там программировали роботов, которые могут собрать вертолеты.

Может, это все изменит. Когда-нибудь.

Неожиданно хоть кто-то понял, что рабочий – это не только такой вечно пьяный увалень, который все делает с помощью кувалды и твоюмать, а очень очень важный персонаж для любой индустрии.

Потому что все это, правда, серьезно. Я лично хочу, чтобы мне нормально чинили ботинки, подшивали юбки, собирали машины, всякие другие устройства и, вообще, чтобы люди вместо тупого сидения в офисах занимались своим делом. Ведь намного круче приложить свою руку к разработке и производству какого-нибудь крутого гаджета (например того же ростеховского Йотафона), чем всю жизнь перекладывать бумажки из ящика в ящик. И чтобы к занятию этим “своим делом” относились с уважением и, возможно, передавали бы свои навыки из поколения в поколение (смахивая слезу).

Хотя, на самом деле, ничего смешного или чрезмерно пафосного тут нет – так происходит во всем мире. Важно не то, чем ты занимаешься, а как делаешь свою работу (ну, для меня по крайней мере).

В России, к огромному сожалению, нет традиции выкладываться на 300 процентов чем бы ты ни занимался – стены красишь или музыку пишешь. Нет такой маниакальности по отношению к работе. Потому что, опять же, нет к этому уважения и страсти. Этому, наверное, надо отдельно учить. Причем лучше всего с помощью массового гипноза.

Мужчины в поисках вечной любви и борща

– Я сразу понял, что ты – та самая, и я никогда не ошибаюсь, я знаю, что это надолго, и это серьезно, я хочу засыпать с тобой и просыпаться, не хочу, чтобы ты уходила… – взволнованно говорит тебе мужчина.

– Н-да вот… Я тоже… в каком-то смысле… круто, да… – мямлишь ты и нежно улыбаешься, прекрасно осознавая, как фальшиво и даже пугающе выглядит твоя улыбка.

«Чертов псих, – думаешь ты на самом деле. – На чем он? Кокс? Амфетамины? Где мои трусы и электрошокер?»

На самом деле, конечно, все не так тревожно, как выглядит в первую секунду.

Может, он думает, что женщина хочет все это услышать. Да, не вышло сказать до секса (как положено), но лучше после, чем никогда. Потому что девушка может обидеться и начать писать утомительные сообщения вроде «я чувствую себя использованной».

Или он просто человек отношений. Ему нравится идея отношений, вся эта показная влюбленность: «Я скучаю, а ты скучаешь?» «Вспоминаю, как пахнут твои волосы». «Не хочу менять простыни – они еще в тебе». Ну и так далее.

И ты пытаешься понять, с какого угла и под каким освещением вдруг стала похожа на личность, которая все это мечтала услышать.

Возможно ли, что это случилось в тот момент, когда ты произнесла: «Слушай, давай уже перестанем напиваться и поедем к тебе, а то мы сейчас так накидаемся, что сил останется только снять пальто и проблеваться»?

– Я не могу зайти в фейсбук, – жалуется подруга.

Все дело в том, что один мужчина, которого она пока не хочет увольнять (у них замечательный секс), не дает ей покоя – только и пишет, как он о ней думает, и как скучает, и как хочет ее увидеть, и какая она особенная. И ей приходится раз тридцать написать в ответ «ага», «я тоже», «и я», «мне тоже». Это невыносимо.

И кстати, когда ей потребовалась от него незначительная – и нематериальная – помощь, он ловко ушел от темы. А едва она решила свои проблемы – тут же вернулся к «люблю-скучаю».

Потом они, эти влюбленные в любовь, начинают чего-то хотеть. Не то чтобы жениться. Но зудят, что ты как-то неправильно к ним относишься, и для тебя все это шуточки, и так больше продолжаться не может, потому что они тебе – все, а ты им – ничего.