Книга Сила Разрушителя - Сергей Степаненко

— Чего это они, бать? — шепотом спросил Ромка, пятясь от схвативших коромысла женщин.

— Как чего? — в тон ему ответил я. — Откуда мы пришли, сечешь? Постарайся не пугать аборигенок, а я попробую наладить контакт.

Бабы, не переставая голосить и решительно выставив перед собой импровизированные пики, двинулись в атаку.

— Тише, тише! — Я поспешно выставил перед собой пустые ладони, демонстрируя мирные намерения. — Мы обычные путники, идем мимо, никого не трогаем. Гаджами вот разжиться хотим, надоело ноги сбивать.

Бабы визжать перестали, но с места не двигались.

— Путники они: слышь, Граска! — наконец проронила одна, чуть повернувшись к соседке. — А сами с Черного-т бору пруть.

— Агась! Нежто ще и людями обзовуться. Ну ничо, ща мужуки-т прибягуть, живо с нимя разбяруться, хто они таки.

Упомянутые мужики уже вовсю пылили по дороге между избами, потрясая не вилами и дрекольем, а нормальными такими пиками с широкими наконечниками, а кое у кого я и мечи разглядел. Несколько подростков с луками ловко перескочили за плетень, откуда сразу же показались наконечники стрел.

— Хреново… — сквозь зубы процедил сынуля, положив ладонь на рукоять катаны.

— Не сметь! — рыкнул я на него. — Иначе из нас сейчас подушечку для иголок сделают вон те Робин Гуды.

— Я понял. Может, их того… магией шандарахнешь?

— Сам же говорил, что местные нас примут с распростертыми объятиями!

За шуточкой я прятал недоумение: вся моя Сила Разрушителя слабо ворочалась на задворках сознания, как пьяница в луже: трепыхается, ползает, но встать не может. Я втихаря попытался заморозить местных, благо память услужливо достала из кладовой нужное заклинание, сдула пыль и принесла в зубах. Увы, мой дар не сработал.

— Ага, вон они уже лапки тянут, обниматься хотят…

— Прорвемся.

Аборигены тем временем надвинулись плотной лавой, оттеснив героических баб себе за спины. Рожи у всех красные от бега, ноздри раздуваются, бороды топорщатся рыжими метлами, однако в глазах ни испуга, ни сомнений. И оружие в руках не дрожит. Сразу видно — фронтир, приграничные земли.

Я поднял руки повыше, демонстрируя пустые ладони:

— Вы на всех так кидаетесь или мы особые?

Вперед подался невысокий, но поперек себя шире в плечах мужик, в одной руке короткий меч с широким прямым клинком, левую сторону прикрывает тяжелый деревянный щит.

— Хто таки? — голос низкий и хриплый, но сильный. — Откель пришли?

— Да чо с нимя рядить-т, Яким? — вмешался длинный тощий тип, с выпирающим на худой шее острым кадыком и клювообразным носом. — От Чернухи пруть, ясно ж! А там сам знаешь, людев нема, одни кровососы.

Яким угрюмо зыркнул на крикуна, и повторил вопрос.

— Да люди мы, люди! — тут же ответил я, всем видом демонстрируя миролюбие. — Идем до Кутнего Кряжа, из земель Кандора чириговского.

Хвала Дрону, сыну хватило ума сопеть в тряпочку и в разговор не лезть.

— Какия они люди? — опять вылез носатый. — Тута люди тока мы, других нема! А энтих заколоть!

Яким молча шагнул к оратору и врезал ему краем щита в подбородок. Крикун закатил глаза и рухнул наземь.

— Пока я тут староста, а не ты, Жмых! Мне и решать, что с пришлыми делать.

Статус-кво был восстановлен, провокатора быстренько уволокли за шиворот: черные пятки оставили в пыли две бороздки. Яким вновь повернулся к нам, из-под кустистых бровей сверкнули голубые глаза с чуть заметным хитрым прищуром. Я почти слышал, как в черепной коробке местного предводителя тяжело ворочаются жернова мыслей. Остальные тоже сопели, внимательно разглядывая нас, однако я уловил, что напряжение первых секунд ушло, сменившись любопытством. Если не провоцировать, то колоть и рубить сразу не кинутся, уже хорошо. Что случилось с моим даром — потом разберемся, главное сейчас — выжить. А потом выкрутимся, не впервой.

— Значица, так, — решил наконец Яким, — пришлых в поруб посадить, неча с ходу бить, раз смирные. Вдруг и правда люди? И мальца какого за старым Ведославом пошлите, пусть глянет на них по-своему.

Я коротко кивнул Ромке, дескать, не сопротивляйся, и первым снял перевязь с Гелисвортом.

ГЛАВА 11

Рома

Ой, чего-то я не понимаю… Или батя темнит, или просто мухомором прикидывается. Ну прибежали на крик десятка три мужиков, ну с оружием. И что? Вот так просто взял и отдал Гелисворт и меня заставил разоружиться. Был же шанс не отбиться так сбежать — ворота за спиной! А теперь сидим в холодном подвале, связанные, на охапке прелого сена. Если бы не щели в двери, сквозь которые падают лучики света, еще и темно было бы. Артур откинулся к стене и, скрестив ноги по-турецки, похоже, дремал. А вот мне не спалось. В углу зашуршало, но там темно, не разглядишь, что за гости. Шорох раздался ближе, я на всякий случай отодвинулся, толкнув локтем отца.

— Ром, ты чего? — не открывая глаз, спросил он. — Мышей испугался?

— Каких еще мышей?

— Сейчас увидишь.

И впрямь из мрака выкатились два темных комочка с тоненькими хвостиками. Один тут же устремился к двери, смешно запрыгав по ступенькам, а второй уселся напротив меня.

— Знакомься, — наконец открыл глаза отец, — это Ром и Рем. Наши спасители из чиригского заточения. Только я не понял, как они нас отыскали.

— Мы в твоем заплечном мешке сидели, — тоненько пискнул тот, что выглядывал сквозь щелочку в двери. — Захотелось мир посмотреть.

— Ага, — хмыкнул я, — как говорили в американских фильмах вербовщики: «Сынок, пойдешь в армию — увидишь мир».

— Эй, Хайверги! — снова подал голосок Рем. — К вам гости. Старика какого-то ведут.

— Это… мы пошли, — за себя и за Рема пискнул Ром, и оба серых комочка укатились во тьму.

За дверью раздались тяжелые шаги, грюкнул засов, я зажмурился от хлынувшего яркого света. В сопровождении двух хмурых мужиков, похожих друг на друга как братья, в подвал спустился высокий старик в длинной белой рубахе, до середины груди закрытой седой бородищей, на плечах топорщится серым меховая безрукавка. Синие штаны заправлены в мягкие сапожки. Я пригляделся (из-за яркого света глаза заслезились), но нет, не показалось: Ведослав, если это был он, слеп. Потемневшая кожа закрывает пустые глазницы под мохнатыми густыми бровями с торчащими как у филина длинными волосками. Крылья длинного горбатого носа раздулись, старик вдохнул — и я обалдел: грудь местного экстрасенса, несмотря на худобу, раздулась до размеров бочки. Это ж каким богатырем дед в молодости был? Меж тем Ведослав уверенно, будто зрячий, подошел к отцу, протянул руки — запястья широкие, перевитые веревками мышц — положил ладони нам на головы. Я чуть не охнул вслух, словно рельсом придавило. Артур дернулся было, но сопровождающие деда стражи тут же наставили на нас пики.