Книга Слуховая трубка - Леонора Каррингтон

Кренишься больше, чем нужно,

И шапки в пояс превращаются дружно.

Пояс — это явно экватор, на месте которого образуются новые полюса. Если в загадке есть смысл, а не просто намерение затуманить голову отгадывающего, тогда неподвижный наблюдатель, который кажется двигающимся, не может быть Солнцем. От того, что полюса поменяются местами с экватором, нам не станет казаться, что Солнце движется по небу. Для нас оно и без того движется.

Ты кружишься без ног, но кажешься хромоногой.

Я замерла на месте, но кажусь в движении.

Как меня зовут? Подумай немного.

Кто же это? И почему вращающаяся Земля кажется хромой? Я не находила ответа. И чувствовала, что не в состоянии напрягать свои старые мозги поисками разгадок. Немного злясь, я закуталась в свою огромную дубленку и вышла на снег. Солнце еще не встало — рассвет длился необычно долго, но затянувшие небо облака все равно бы скрыли светило.

Снега навалило почти по колено, но благодаря сильному морозу он был рассыпчатым и сухим. Я ощущала себя чуть-чуть виноватой из-за того, что прогуливалась в теплой меховушке, в то время как другие согревались, кутаясь в старые одеяла. Если Кармелла не привезет им дубленок, раскроим мою на всех. Будет чем поддерживать в тепле бронхи. Проблемы с легкими в нашем возрасте не подарок.

Единственным зеленым участком в саду оставался идеальный круг с вросшей в почву скалой, где из-под земли пробивался теплый источник. Эта зелень вокруг жарких темных глубин выглядела удивительно нереальной на фоне раскинувшейся снежной равнины. Гамбитам следовало бы устроить банный домик с бассейном, где мы могли бы погреть наши ревматические суставы. Ведь серные купания полезны ревматикам. Но они, наверное, не хотели тратить деньги на всякие усовершенствования, ведь недвижимость им не принадлежала. Законный же владелец мог бы организовать прекрасное спа, с естественным теплым источником. Однако ему, видимо, хватало и того, что приносил бакалейный магазин.

Мне встретилась по пути маркиза, и мы вместе закутались в дубленку. Ее лицо посинело от холода.

— Необъяснимо! — крикнула она мне в левое ухо.

— Абсолютно, — согласилась я, прилаживая слуховую трубку, которую теперь всегда носила с собой на шнурке на манер Робин Гуда. — Никогда в это время года не бывало такой неустойчивой погоды.

— Я сказала «необъяснимо», а не «неустойчиво», — поправила маркиза.

— Да, действительно, необъяснимо, — согласилась я. — Хотя геологи что-нибудь бы накрутили в своих туманных сводках. Такое количество снега южнее тропика Рака — необычное явление.

— Дело не только в снеге, — поправила меня маркиза. — Уже одиннадцать утра, а солнце еще не взошло.

Остатки моих жидких седых волос встали дыбом — солнце не взошло! Надвигается какой-то катаклизм. Мне стало страшно, но в то же время интересно.

В гостиной горел камин, и все дамы сгрудились возле него с кружками кофе. Они живо обсуждали происходящее вокруг.

— Надеюсь, сюда мигрируют морские львы, — проговорила Анна Верц. — Ужасно умные твари.

Мы могли бы научить их всяким трюкам в саду, и они бы съели немного сардин.

— Если солнце погаснет, на нашей планете выживет только арктическая плесень, — предположила Джорджина. — Но и она со временем исчезнет.

Насущной проблемой было отсутствие одежды, и я предложила, если Кармелла не привезет на всех дубленок, разрезать мою. Все согласились, что это, по крайней мере, защитит от холода наши бронхи.

— Пройдет еще какое-то время, прежде чем здешние места наводнят полярные медведи, — продолжала Анна Верц, чьим воображением, судя по всему, завладели северные звери. — Полярные медведи очень опасны, хотя лично я думаю, что любое животное дружелюбно, если обращаться с ним без агрессии. Надо научиться относиться к ним с добром, но осторожно, каждый вечер оставлять миску с молоком или кусок соленой трески, которую они очень любят. Постепенно они станут позволять гладить себя и даже будут спать в бунгало, отчего внутри станет значительно теплее. Один или два полярных медведя размером с обычную упряжную лошадь способны генерировать очень большое количество тепла.

— Кстати, о тепле, — перебила ее Джорджина. — Предлагаю перенести сюда кровати и поддерживать ночью огонь, иначе не выживем. Мы и так, наверное, последние люди на земле.

Медные часы над камином показывали, что уже полдень, но бледное солнце не становилось ярче и снег валил без передышки. Деревья им так сильно придавило, что одна-две пальмы не выдержали и упали.

Анна Верц сходила на кухню, набрала сухого хлеба и бросила на веранду птицам.

— Замерзли, бедняжки, и вдруг сделалось совершенно нечего есть.

Голуби, воробьи и несколько ворон ходили по снегу и искали, что бы поклевать. В кронах какие-то пернатые начали было щебетать, но тут же замолкли, не зная, то ли это утро, то ли вечер. Мы и сами не могли бы сказать, если бы не смотрели на медные часы.

Джорджина заперла дверь, на случай если нагрянет доктор Гэмбит и примется ругать за разожженный огонь.

— Если полезет со своими идиотскими проповедями, надо будет его связать и заткнуть рот кляпом, — предложила она. — В конце концов, их только двое против шести.

Я стала беспокоиться за Кармеллу, которая обещала к полудню приехать. Снег завалил дороги, машину вести, должно быть, трудно.

Может, тоже проспала, подумала я, ведь рассветать-то стало только в одиннадцать часов.

На лужайке собиралось все больше птиц. Самые отважные заходили на веранду и клевали крошки. Прилетел тукан и несколько попугаев. За ними морские птицы: чайки, пеликаны и живущие на побережье в тропиках маленькие белые журавли.

Вскоре мы все прилипли к окну и любовались картиной: в сумерках трудно было разобрать породу птиц, но те, кто подходил ближе, отчетливо выделялись на снегу.

Внезапно громко звякнул дверной колокольчик, и подобравшиеся ближе к дому птицы в испуге взлетели. Мы с Джорджиной пошли открывать. Все обрадовались, увидев, что ко входу подъехал сиреневый лимузин Кармеллы.

— Откройте, — попросила она, просунув голову в одно из окон. — Надо поставить машину в сад, чтобы пользоваться фарами. Электричества некоторое время может не быть.

Я заметила, что на ней превосходно сочетающийся с машиной новый сиреневый парик. Он шел ей гораздо больше, чем прежний, ярко-красный. Пыхтя и задыхаясь, мы с Джорджиной умудрились открыть двойные двери, которые со смерти дона Альвареса де ла Сельвы явно оставались закрытыми. Маджонг завел машину во двор, где забуксовал и остановился. В саду навалило так много снега, что туда лимузин бы не проехал.

— Пусть остается здесь, — сказала я Кармелле. — Мы завладели гостиной и не собираемся пускать сюда доктора Гэмбита. Если только он не придет с миром.

— Отлично, — кивнула подруга. — Если мы все соберемся в одном месте, будет легче экономить топливо.