Книга Ганнибал. Бог войны - Бен Кейн

Вылетевшая со стены вражеская стрела сбила гастата с лестницы. Без звука мужчина упал в воду.

Квинт судорожно глотнул и отвел глаза. «Забудь его, – сказал он себе. – Сосредоточься на том, что происходит здесь». ТУК! Его отбросило силой удара. Удержав равновесие, Квинт уставился на зазубренный наконечник, пробивший щит. Стрела чуть не задела левый кулак, сжимавший рукоятку посредине щита; она была в два пальца толщиной и прошла меньше чем в двух пальцах от его головы.

– Ты ранен? – крикнул сзади Урций.

– Нет! Но на волосок ближе, и был бы мертв, – выдохнул Квинт.

Он не мог так долго держать щит над головой. Вес железной стрелы уже сказывался в мышцах руки. Несколькими рывками ему удалось протащить ее сквозь щит и бросить на палубу. В щите осталась большая дыра, но, по крайней мере, его снова можно было держать поднятым.

– Ребята, ваши товарищи зацепились наверху! – кричал Коракс. – Продолжайте лезть!

Квинт снова выглянул за край щита и, к своей радости, увидел, что центурион прав. Каким-то образом горстка гастатов перелезла через парапет и закрепила верхний конец лестницы, так что остальные могли следовать за ними. Его сердце заколотилось. Может быть, им все-таки удастся?

Его надежды продолжали укрепляться, когда еще двое или трое гастатов перелезли через парапет и тоже вступили в бой. Коракс продолжал посылать своих солдат наверх, но они уже видели, что происходит. Теперь было легче взбираться. Однако через мгновение сердце Квинта замерло.

– Что это, именем Гадеса, так его и растак? – услышал он возглас Урция.

За парапетом появилось странного вида приспособление. Длинный широкий деревянный брус шагов пятидесяти в длину. На его конце болталась цепь с огромным трехзубым крюком. На глазах у всех цепь опустилась к их кораблю. Квинт никогда раньше не видел ничего подобного, но ему не нужно было говорить, что сейчас может произойти.

– Дерьмо!

– Он собирается поднять нас наверх? – воскликнул Урций.

– Пожалуй.

Квинт взглянул на свою кольчугу и выругался. Долбаный доспех станет для него смертью. Решение Урция ограничиться нагрудником и спинными пластинами, как у Невезучего, теперь показалось более чем разумным.

Коракс тоже заметил новое орудие и закричал:

– Лезьте по лестнице!

Он дунул в свой свисток, пытаясь привлечь внимание солдат на стене, но те увязли в собственной борьбе за выживание. Кроме того, прикинул Квинт, они все равно были слишком далеко от приспособления, чтобы что-то сделать. Их отделяли от него, по меньшей мере, сто шагов и десятки защитников. Его было не захватить. «Может быть, удастся отрубить крюки от рычага?» – в отчаянии подумал он. Воздух наполнился криками ужаса. Все увидели железную лапу.

– Креспо, Урций, Невезучий, опустить щиты! Ко мне!

Коракс быстро прошел мимо, к носу – туда, где, похоже, должен был опуститься крюк. Пот струился по спине Квинта, как в кальдарии.

– Держи. – Квинт отдал свой скутум моряку, которого прикрывал, и поспешил за Кораксом.

– Какой у вас план?

Лицо центуриона было сурово.

– У меня никакого сраного плана, Креспо. Но если мы не остановим эту штуку, то все пойдем ко дну.

Они протолкались вперед сквозь строй испуганных гастатов. Квинт смотрел на маячивший наверху крюк. Там, похоже, не было веревок или ремней, чтобы перерубить их мечами. Солдат запаниковал. Что можно сделать голыми руками? Быстрый взгляд на Урция и Невезучего сказал ему, что они в том же состоянии. Они пришли сюда из-за своей преданности Кораксу. Споткнувшись обо что-то, юноша чуть не упал за борт. Выругавшись, он пнул виновную в этом бухту каната, и тут у него возникла идея.

– Центурион!

Коракс сердито обернулся.

– Что?

Квинт поднял канат.

– Если мы набросим его на крюк, то сможем оттянуть в сторону. Чтобы он не захватил корабль.

– Это ловко!.. Давай сюда.

Солдатам на носу не требовалось говорить, чтобы расступились. Пространство вокруг Коракса, Квинта и остальных очистилось, они размотали веревку и сделали на конце скользящую петлю.

– Кто-нибудь из вас набрасывал когда-нибудь веревку на скот? – спросил Коракс.

Чувствуя себя болваном, Квинт покачал головой.

– Никак нет, – промямлил Урций.

Невезучий не произнес ни слова.

Губы Коракса мрачно изогнулись.

– Проклятье… Придется мне.

– Я могу, центурион, – вдруг подал голос Невезучий.

Все глаза обратились к нему.

– Говори. Быстро! – велел Коракс.

– Пару лет назад я часто помогал следить за скотом в нашем хозяйстве. Бывало, мог поймать корову с тридцати шагов.

– Пришел твой шанс, – сказал Коракс, отдавая ему веревку.

Квинт ободряюще посмотрел на Невезучего, у которого был такой вид, будто он уже жалеет, что начал говорить. Урций хлопнул его по спине. Невезучий встал перед ними с веревкой в правой руке. Крюк уже висел не более чем в двадцати шагах над головой. Квинт с тревогой увидел, что он уже не нацеливается на палубу. Вместо этого управляющие им защитники собрались зацепить бронзовый таран, выпирающий на носу корабля, и задача Невезучего многократно усложнилась. Первая попытка не удалась. Вторая – тоже, и надежда Квинта начала таять. Потом, несмотря на трудности, петля зацепила крюк. Невезучий потянул за веревку, затягивая петлю, и восторженно завопил:

– Получилось!

– Хватайтесь за веревку, все! – проревел Коракс. – Тяните так, как никогда не тянули свои члены!

Квинт, Урций и Коракс ухватились за веревку. Но только их руки сжали ее, как Невезучего поразила в грудь стрела слева от нагрудника. Тот, кто направил ее – наверняка не случайно, – был настоящим мастером в стрельбе из лука. Невезучий ослабил захват, и веревка заскользила в его ладонях. Остальные пытались задержать ее. Глаза Невезучего выкатились от боли, он посмотрел на веревку, понимая, что ее нужно держать, но вместо этого выпустил из губ розовато-красную струйку крови и обмяк. Перед их испуганным взором конец веревки ускользнул за борт и опустился в воду, повиснув на крюке. Невезучий на подогнувшихся ногах опустился на палубу.

Коракс замычал от досады. Квинт нагнулся и взял другую веревку.

– Держи! – сказал он Урцию. – Теперь попробуй ты. Мы должны ее накинуть.

Выругавшись, тот снова сделал на конце петлю, как раньше, и, держа веревку обеими руками, подошел к той точке, где борта корабля соединялись с тараном. Квинт смотрел на приятеля; нервы его были натянуты до предела. Крюк уже опускался, чтобы зацепить таран. Урций бросил и промахнулся. Он вытащил веревку и попытался снова. Вторая попытка тоже оказалась неудачной.