Книга Загадка лондонского Мясника - Тони Парсонс

– Значит, у всех есть тень?

– Да.

– Хорошо. Тогда я хотел бы, чтобы вы мне кое-кого нашли.

– Мясника Боба? Потому что он вас избил, высмеял перед целым светом и мог убить, если бы захотел?

– Нет, не Боба. Вряд ли он связан с этими преступлениями. Но тот, кого я ищу, – возможно. Ему сейчас лет тридцать пять. Его зовут Эдвард Дункан.

Она отыскала ручку.

– Эдвард Дункан. Год рождения?

– Я мог бы предположить, но не хочу, чтобы вы сочли это непреложной истиной.

– Хорошо. Чем он занимается, ваш Дункан?

– Работает кистью.

– Красит стены?

– Нет. Пишет города.

– Внести задачу в План?

Я улыбнулся: скуку с Эди как ветром сдуло.

– Пусть будет внеплановой.

* * *

К вечеру похолодало. Я стоял на краю вспаханного поля и смотрел, как двенадцать офицеров Специального поискового отряда ползают на четвереньках, дюйм за дюймом осматривая землю. Бывает у полицейских и такая работа.

Наш фотограф, что-то заметив, остановился посреди пашни. Я подошел и увидел отчетливый след ноги. Почва затвердела, однако в маленьком углублении чудом хватило влаги, чтобы там сохранился отпечаток ботинка.

С одной стороны следа фотограф положил желтый маркер под номером один, с другой – пластиковую линейку и начал расставлять лампы, штатив и переносную лесенку, весело напевая себе под нос, будто ему предстояло снимать чью-то свадьбу.

– Не ваш? – улыбнулся он, кивая на отпечаток.

– Вряд ли.

– Что ж, – ответил фотограф, настраивая высоту штатива. – Может, это была жена фермера, а может, и наш преступник. В нашем деле никогда не знаешь, где повезет.

Я согласился, что удача непредсказуема, и зашагал к лесополосе. Спина разболелась, протестуя против ходьбы по вспаханному полю.

Фургончик поискового отряда стоял за посадкой, рядом с ним сидела еще дюжина офицеров. Они попивали чай с шоколадками. Форма у них была вся в земле, по усталым, перепачканным лицам струйками стекал пот, оставляя грязные разводы.

Из лесополосы я вышел на регбийные поля. Вдалеке, на крыше главного здания школы, развевался флаг с крестом святого Георгия.

Ветер принес запах костра. Дымком тянуло со стороны маленького коттеджа. Обогнув его, я увидел старика, который разгружал тачку, полную сухих листьев, и бросал их в огонь.

– Здравствуйте, сэр, – сказал я, показав удостоверение.

Мужчина кивнул и продолжил свою работу.

В Хэндоне с первых дней учат: что бы вы ни делали, спросите имя и адрес.

– Могу я узнать, как вас зовут?

– Зачем? Я простой работяга, убираю спортивные поля.

В его странном акценте смешались Восточная Европа и наши западные графства. Я наблюдал, как старик опустошает тачку. С его руками было что-то не так.

Он обернулся, заметил, что я все еще жду.

– Меня зовут Лен Жуков.

– Откуда вы родом, Лен?

Он бросил на меня сердитый взгляд:

– Отсюда. А вы?

Пожалуй, акцент был русским.

– Я тоже отсюда.

– Значит, мы оба отсюда.

– Давно работаете здесь, Лен?

Он помолчал, считая в уме:

– Тридцать лет.

– Помните этих мальчиков?

Я показал фотографию семерых подростков. Жуков покачал головой. Маловато времени ушло у него на размышление.

– Ученики все время новые.

– Фотографию сделали в восемьдесят пятом. Тогда вы уже работали в школе. Вы точно их не помните? Посмотрите внимательней. Вы не видели этих близнецов? Братьев Кинг?

– Нет.

Знаете, что хуже всего в работе полицейского? Люди вам лгут. Лгут постоянно. Лгут, потому что боятся попасть в неприятности или что к старым неприятностям добавятся новые, но чаще всего – потому что хотят от вас отделаться.

А может, старик сказал правду? Все это было давно. Мальчики действительно приходили и уходили тысячами.

– Но уж с мистером Филипсом вы знакомы? Он школьный тренер. Вы же слышали, что его пытались убить.

Жуков посмотрел на меня, как на идиота:

– Все слышали.

Он подбросил еще листвы в костер, и тут я понял, что не так с его руками. Пальцы не разгибались: он брал палые листья, сжимая их между кулаков. Похоже, у него был застарелый артрит.

– Это случилось в лесу, – сказал старик. – Далеко отсюда.

Опустошив тачку, он отряхнул кулаком штаны, и мы пошли к входу в дом. В дверях стоял мужчина. Тот самый физиотерапевт, который занимался на поле с инвалидами. Сегодня он был без маски, и я увидел, что большая часть его лица покрыта шрамами от ожогов.

Я протянул терапевту руку.

– Сержант Том Монк, – представился он. – Служил в королевской пехоте.

На обожженном лице засияла белозубая улыбка. Он выглядел представителем какой-то ушедшей расы, и мне подумалось, что я вряд ли когда-нибудь привыкну к этим ужасным шрамам. Сержант щелкнул пятками ног, обутых в кроссовки, и старик впервые улыбнулся. Рядом с Монком он чувствовал себя спокойнее.

– Вы здесь на реабилитации? – спросил я.

– Приезжаю раз в неделю. Я все время в дороге. Работаю главным физиотерапевтом в Баррингтон-Корт. Ну, или помощником главного. Да, скорей всего так.

О Баррингтон-Корт я слышал. Там находился реабилитационный центр для тяжелораненых ветеранов. В основном тех, кто пострадал в Афганистане от самодельных взрывных устройств.

– По вторникам мистер Во разрешает нам пользоваться беговыми дорожками, – сказал Монк. – Не забавно ли? Беговые дорожки, а большинство из нас – безногие.

Я невольно взглянул на его линялые джинсы. Монк рассмеялся.

– Не, у меня все цело. Только поджарился немного.

Я слабо улыбнулся, глядя на его обгоревшее темное лицо.

– Как он? – спросил Монк, вдруг посерьезнев. – Я о мистере Филипсе.

– Знаете, Том, не могу вам сказать. – Я покачал головой.

Я ответил так неспроста. В этот миг по другую сторону поля опустилось и замерло на середине флагштока полотнище с крестом святого Георгия.

В кармане завибрировал телефон. Я вытащил его и увидел, что это констебль Грин, и он звонил мне уже пять раз.

Через поле к нам спешил Перегрин Во в развевающейся мантии. Но я уже и так знал: Гай Филипс умер.

Девятнадцать

Я ждал Бена Кинга в главном холле Вестминстерского дворца.