Книга Война кланов. "Черный фронт" против НСДАП - Андрей Васильченко

Отношения Ольденбурга и Штрассера стали портиться, когда был взят курс на сближение с Эрхардтом и Штеннесом. Политические взгляды капитана Эрхардта, его связи с крупным капиталом, а самое главное — желание стать «серым кардиналом» широкого фронта военизированных групп, ориентированных на установление антимарксистской «национальной» диктатуры, были абсолютно чужды, по мнению Ольденбурга, национально-революционному социализму. Объединение Штрассера с революционными штурмовиками, равно как и запланированное на сентябрь 1931 года издание совместного печатного органа, никак не устраивало молодого левоориентированного политика. Кроме этого, подобные шаги угрожали его личным позициям, так как на горизонте появлялись новые издатели и политические фигуры, которых Ольденбург поначалу не воспринимал всерьез.

В то время Штрассер был сыт по горло критикой левого крыла, а потому только и ждал удобного повода, чтобы дискредитировать его. Но этот план он не смог осуществить, так как вынужден был полностью посвятить себя управлению внезапно разросшейся организацией. Тем временем Ольденбург открыто выражал солидарность с братьями Решке, которые были недовольны связями с «реакционными националистами».

Для Штрассера оказалось полнейшей неожиданностью, что большинство региональных лидеров выступили на стороне Ольденбурга. Не дожидаясь логического конца подобного развития событий, Штрассер решил опереться на тех членов организации, которые сохранили преданность лично ему. 20 июля исполнительный комитет «Боевого объединения» решил исключить Ольденбурга из организации. Но Ольденбург не собирался бездействовать. Он установил контакты с Вендтом, до сих пор находившимся в тюрьме. Как формальный владелец и издатель «Немецкой революции», он решил выпустить номер газеты исключительно со своими комментариями. Чтобы вернуть себе право издавать собственную газету с таким же названием, Штрассер начал против него судебную тяжбу. В период с 1 по 13 августа ни одной стороне так и не удалось выпустить «Немецкую революцию». И если у Ольденбурга на это было юридическое право, то не хватало необходимых финансовых средств. «Немецкая революция» все-таки увидела свет 13 августа 1931 года. Это был единственный номер, где Ольденбург смог обрушиться на Штрассера с сокрушительной критикой. В статье «Падение Штрассера» он придавал огласке связи Штрассера и Эрхардта, которого изображал как агента правительства, нанятого для того, чтобы бороться с коммунистами и настоящими немецкими революционерами. Деятельность Штрассера он называл «псевдосоциалистическим обманом», который на самом деле являлся последним резервом капитализма.

Ольденбург прибег к таким откровенным нападкам, так как верил, что «Национал-социалистическое боевое объединение Германии» было на грани развала. Он хотел вызвать к жизни новую организацию. Почти в то же время, когда произошел гамбургский раскол, по стране гулял призыв, подписанный Ольденбургом.

«Боевые друзья! Надеюсь, что вы являетесь немецкими революционерами. Революционерами, не сломленными ураганным ветром. Революционерами, преданными идее, а не личности. Мы знаем, что наша идея победит. Она должна победить, потому что она существует во имя Германии. Пусть личности, оставившие идеи, следуют стороной. Уже прошел месяц, как в Берлине я написал свои соображения о догматическом и ошибочном курсе Штрассера. Я надеялся урегулировать затруднительную ситуацию, в которую попала наша организация. Но тщетно… Результатом стали лишь упреки в брюзжании и недостатке доверия. Кроме того, Штрассер и Кюблер написали нашим товарищам в Ганновер, что я не подходящий для них человек, что я высказываю только личное мнение. Не правда ли, знакомый метод? А я всего лишь хотел правды, ясности и открытости. Штрассер ведет себя как полубог, которого призвали родить новую государственную и экономическую систему. В свое время Рудольф Рэм и Вильгельм Корн не захотели ограничиваться 49 %-ной национализацией и предложили урегулировать этот вопрос на имперском конгрессе. Но их вышвырнули из „Боевого содружества“. Так же сурово Штрассер обошелся и с братьями Решке, и со мною. В результате многие перешли в КПГ. Мы не должны смотреть в рот нашим „вождям“, мы должны зорко следить за ними. Штрассер — неплохой журналист, но никудышный лидер. Тот, кто тайно или открыто поддерживает связи с римско-католическими реакционерами, является нашим противником. Посмотрите на Бланка — это же политический младенец, а Бухрукер способен лишь к призывам о верности и покорности. Такие „вожди“ должны исчезнуть. Мы не нуждаемся в СА, которые получили статус особой организации. Каждый немецкий революционер является штурмовиком. Политический дилетант Штеннес всего лишь средство для достижения цели. В качестве общенационального лидера нам не нужны ни бывший офицер, ни полуобразованный интеллектуал. Нам нужен немецкий рабочий: Решке, Вендт или кто-то еще. Мы не принимаем во внимание „Черный фронт“ Эрхардта и Штрассера — таково их настоящее имя. Нам нужен немецкий фронт рабочих и крестьян!»

Этот призыв произвел поразительный эффект — по всей Германии революционные национал-социалисты заявляли о солидарности с Ольденбургом. Он более месяца потратил на то, чтобы собрать воедино все силы, посвятив большую часть времени пропаганде своих взглядов и продолжению полемики со Штрассером.

15 августа Штрассер опубликовал открытое письмо. В нем он говорил о «провокации Ольденбурга, являвшегося „шпионом Геббельса“». Он якобы получил тайный приказ организовать саботаж, а в случае политического успеха НСКД расколоть организацию и увести сомневающихся обратно в НСДАП. Штрассер пустился в очередное вранье. Он напрочь отвергал любые контакты с реакционерами, утверждая, что вовремя раскусил замыслы Ольденбурга. Он должен был «сорвать проведение референдума в Пруссии, тем самым отстранить НСКД от участия в выборах ландтага». Дело в том, что оппозиция решила положить конец правящей коалиции в Пруссии, которая состояла из социал-демократов и центристов. 1 февраля 1931 года подобную инициативу высказал «Стальной шлем». 23 июля идею распустить прусский ландтаг поддержала компартия. Референдум состоялся 9 августа 1931 года. Ландтаг не был распущен, так как за это предложение высказалось всего лишь 37 % избирателей. Это было фактическим поражением оппозиции.

Свое обвинительное письмо Штрассер заканчивал изложением трех принципиальных позиций. «Немецкая революция» оставалась печатным органом «Боевого объединения», «14 тезисов Немецкой революции» — ее официальной программой. Как бы желая успокоить национал-большевистское крыло, Штрассер заявлял, что готов к сотрудничеству с любыми силами, ориентированными на создание справедливого общества, будь то Тельман или Гитлер. Не имея возможности более скрывать свои отношения с Эрхардтом, он назвал его финансовую помощь «жертвой во имя светлого будущего и дела революционного национал-социализма».

Ответ Ольденбурга был помещен в «Немецкой революции», которую Штрассер считал своей собственностью. В нем он решительно отрицал саму возможность каких-либо связей с Геббельсом, опровергал привязанность его высказываний к прусскому референдуму. При этом не забыл упомянуть, что именно он являлся единственным законным издателем и владельцем газеты. В подтверждение этого Ольденбург приводил решения суда. Он даже не отрицал, что встречался со Штеннесом и обсуждал перспективы создания новой политической организации.