Книга Психология детского творчества - Елена Николаева

Эти первые варианты готовности к общению сигнализируют взрослому скорее о негативном состоянии ребенка. Но уже через два месяца возникает комплекс оживления, свидетельствующий о радости, которую испытывает малыш, научившийся к этому возрасту предвидеть удовольствие от общения. На приближение взрослого он отвечает улыбкой на лице, сиянием глаз, движением всех частей его маленького тельца и, безусловно, звуками. Эти первые звуки называются гулением, гуканием, а когда они становятся более сложными – лепетом. На слух они воспринимаются как гласноподобные звуки, близкие к нейтральным гласным взрослых [87]. Эти вокализации генетически закреплены и практически не различаются у детей, рожденных в разных уголках планеты, вне зависимости от того, на каком языке говорят близкие люди. Наследственную обусловленность этих звуков доказывает и тот факт, что гулят и лепечут как нормально слышащие, так и глухие от рождения дети [177].

Эти вокализации позволяют ребенку разработать аппарат звукопроизнесения. В течение первого года жизни его связки несколько опускаются, что создает условия формирования речи, так как увеличивается объем колеблющегося при произнесении слов воздуха.

Творческая активность ребенка на этом этапе заключается в возможности предугадать желание взрослого и в максимально точной форме повторить это [22]. Одновременно стремление матери видеть в ребенке понимающее существо усиливает вероятность взаимопонимания.

Вокализации ребенка все усложняются, его лепет переходит в разговор-пение, о котором уже упоминалось в 5-й главе [177]. Он имитирует не смысловую сторону речи взрослых, а ее мелодический аспект, позволяя устанавливать наиболее точный эмоциональный контакт с близкими.

До года ребенок воспринимает слово не как определенный набор звуков, а как комплекс раздражителей, ощущаемых им одновременно со словом: положением своего тела, наклоном и мимикой лица матери, интонацией ее голоса, цветовыми и звуковыми событиями обстановки комнаты. Лишь постепенно он вычленяет сами слова, проявляя реакцию только на них. Слово связывается с большим количеством раздражителей, что приводит к тормозной реакции на менее постоянные раздражители. После первого года жизни ребенок реагирует на слова как на самодостаточные раздражители, хотя они еще не имеют четкой предметной соотнесенности, а обозначают ситуацию в целом. Ребенок использует слова как целые предложения. Например, «би-би» для малыша этого возраста (до двух лет) может обозначать все виды машин, а также поездку на них. В дальнейшем происходит членение первоначально более широких отношений между словом и тем, что оно обозначает, вплоть до полной специализации слов [84].

6.2. Словотворчество ребенка

Часть слов, произносимых ребенком, не является повторением услышанного, а отражает процесс осмысления им языковых норм и попытку использовать эти знания для обозначения освоенных им понятий. Такая деятельность ребенка называется словотворчеством, а созданные слова – неологизмами [177]. В отечественной литературе есть великолепные образцы собраний такого творчества [194].

Получив первые знания грамматики родного языка, ребенок начинает бесстрашно строить собственные слова по аналогии с теми, которые им уже освоены. «Эти образования по аналогии представляют характерную и исключительно широко распространенную особенность детской речи… Соответственные образования форм и слов у ребенка чрезвычайно разнообразны, в качестве «строительного» материала речевых высказываний включают всю систему флексий, суффиксов и приставок русского языка» [44].

По данным Т. Н. Ушаковой [177], из 126 опрошенных родителей 111 человек подтвердили факт словотворчества их детей.

Дети разных народов вне зависимости от особенностей языка используют три основных типа словесных образований в речи:

1) составление новых сочетаний из выделенных словесных элементов;

2) образования по типу «народная этимология»;

3) контаминированные (или синтетические) слова.

Т. Н. Ушакова [177] следующим образом классифицирует детское словотворчество:

1. Создание необычных глагольных форм, например: посадю, нажмал, жеваю.

2. Оригинальное соединение корня слова с аффиксами при образовании различных слов: слон захоботал, пингвинюшня, хвостистая киска, искуда (откуда) (рис. 6.1).

3. Неверные падежные формы: кабачеки (кабачки), ротами (ртами).

4. Образования по типу «народная этимология», то есть осмысление морфологического состава слова и объяснение его значения на основе созвучия этого слова с другими словами, часто далекими по происхождению: полуэтилен, непокобелимый (непоколебимый), саморубка (мясорубка).

Рис. 6.1. «Вы искуда звоните?»

Длительность жизни неологизмов в языке ребенка различна. Одни он повторяет с упорством, другие быстро исчезают. Упорно обычно повторяются те из них, для которых ребенок имеет надежное объяснение его происхождения. Например, ребенок произносит вместо слова «сарай» – «сырай». При попытках взрослых поправить его он настаивает: «Сырай – как я говорю. И ты меня не поправляй, мне так удобнее: сырай-сырой-сыро…» [177]. Точно так же ребенок настойчиво повторяет собственное слово «небель» вместо «мебель», поскольку такое его произнесение объясняет ребенку происхождение слова: так он называет то, что является небеленым, но приставлено к выбеленным стенам.

Часто различают собственно словотворчество (создание новых слов) и образования по аналогии (неправильные падежные окончания – карандашов, человеков, людев, сластота, даваю, пальчатки).

Неологизмы ребенка – это видоизменения словоформ, употребляемых в речи окружающих. Одинаковые неологизмы встречаются у разных детей, и даже у взрослых, что свидетельствует не о случайности процесса, а об отражении в нем существенных закономерностей усвоения русского языка. С одной стороны, дети членят те слова, которые никогда не членят взрослые.

С другой стороны, они выделяют из слов части, которые не являются их основой, их также никогда не выделяют окружающие ребенка люди. Например, малыш разделяет на части слово «ямщик» и задает вопрос: «Ямщик – от слова "ем"?» Подобное явление можно назвать «тотальным аналитизмом».

Т. Н. Ушакова предположила, что усвоение слов в ходе речевого развития происходит на основе формирования и закрепления в нервной системе цепочек кодовых последовательностей, соответствующих последовательности звуков в усваиваемом слове. Восприятие и узнавание слов происходит как идентификация поступающих кодовых импульсов или кодовых состояний. Произнесение слов управляется последовательными командами из двигательных речевых зон к артикуляторным органам. Обе названные цепочки скоординированы между собой. В обоих случаях кодирование слов происходит закрепленными последовательностями нервных сигналов [177].

Такое представление позволяет объяснить, каким образом возникают детские неологизмы. Существует два типа словесных новообразований по аналогии. Новое слово может создаваться по образцу одного слова. Тогда во взаимодействие вступают функциональные структуры, соответствующие конкретным словам. Но образцом для появления нового слова может служить и обобщенная когнитивно-языковая структура, которая формируется у ребенка в процессе освоения речи как интуитивное обобщение наиболее типичных способов образования слов. При этом в аналогическом процессе участвуют два различных по функциональному значению компонента: структура, соответствующая модифицированному слову, и структура, фиксирующая обобщенную грамматическую категорию. Безусловно, прямые аналогии характерны для раннего этапа овладения языком, когда у ребенка еще нет языкового опыта. По мере развития и формирования когнитивных структур, соответствующих обобщенным словесным категориям, возрастает их роль в создании неологизма.