Книга След крови - Таня Хафф

Глаза Колина сузились еще сильнее, а зубы оскалились, но прежде чем он попытался ответить, женщина добавила сухо:

— Или вы хотите помочь мне доказать, что он этого не делал?

Медленно, не сводя глаз с ее лица, молодой оборотень сел. Вики восприняла его озадаченное внимание с хладнокровным спокойствием и ожидала, что последует дальше. Следующее слово было за ним.

— Не думаю, что это сделал Барри, — сказал он наконец.

— Я этого и не говорила. — Она положила подбородок на сплетенные пальцы. — И я не хочу верить, что он сделал это, а вы — тот человек, который может лучше других доказать его невиновность. Ради Христа, Колин, постарайтесь думать как полицейский, а не… как овчарка. — Он вздрогнул. — Имел ли Барри такую возможность?

На мгновение Вики не была уверена, что он собирается ей ответить, затем Колин присел на край кровати в позе, являющейся зеркальным отражением ее собственной, и вздохнул:

— Имел. Мы работали в день оба раза, когда это случилось. Он знает нашу ферму и территорию заповедника. Дежурство закончили в одиннадцать часов прошлой ночью, и Барри мог легко прийти сюда после смены и оставить те следы.

— Все понятно, эти обстоятельства свидетельствует против него, и мы знаем, что он искусный стрелок…

— Да, он настолько хорош, что надеется попасть на следующие Олимпийские игры. Однако если он и отливает пули из серебра, то я не смог найти никаких следов этого, а, можете мне поверить, искал я тщательно.

— Есть ли у него мотив?

Колин покачал головой:

— Откуда мне знать? Если Барри сделал это, может быть, он сумасшедший.

— А это так?

— Что именно?

— Я имею в виду, он действительно не в себе? Вы проводите по восемь часов в день с этим человеком. Если он сумасшедший, вы должны были заметить хоть что-нибудь. — Она перевела на него взгляд и, заметив озадаченный вид собеседника, использовала голос, как бейсбольную биту. — Думайте, черт подери! Употребите свои знания!

Уши Колина явственно сдвинулись назад, дыхание участилось, но молодой вервольф вполне владел собой, и Вики действительно видела, что он размышляет о правомерности этого предположения. Его способность держать себя в руках произвела на женщину сильное впечатление. Если бы незнакомый человек попробовал говорить в подобном тоне с ней, она, скорее всего, сотворила бы какую-нибудь глупость.

После минутного размышления Колин нахмурился.

— Я, может быть, не смог бы присягнуть в этом перед судом, — медленно проговорил он, — но готов поклясться жизнью, что он душевно здоров.

— Ты клянешься своей жизнью, что он в здравом рассудке, — сухо констатировала Вики, — каждый раз, когда вы вместе выходите из дверей полицейского участка. Теперь, когда мы установили это, почему бы нам не сосредоточиться на доказательствах, что он не делал этого.

— Но…

— Что «но»? — вспылила Вики, которую поведение Колина начинало уже раздражать. Она понимала, что ее собеседник оказался в ужасном положении, разрываясь между семьей и своим напарником, но это не является оправданием для отключения мозгов. — Расскажи мне об этом человеке.

— Мы мы вместе учились в полицейской школе. — Колин провел ладонью по коротко остриженным волосам, подчеркивающим остроту подбородка и ушей. — Я вообще не стал бы полицейским, если бы не Барри, и, думаю, то же самое случилось бы и с ним, если бы там не было меня. Он был единственным кадетом с очевидными признаками представителя «этнического меньшинства», а я… я был тем, чем являюсь. И он об этом довольно скоро узнал. Когда нас распределяли после окончания, мы приложили все силы к тому, чтобы остаться вместе — поймите, не потому вовсе, что испытывали друг к другу какую-то особенную привязанность или еще что-нибудь…

Вики не удивило философское отношение Барри к тому, кем является его напарник. В отношениях «мы против них», которые невольно вырабатываются среди полицейских в силу специфических обстоятельств их службы, выяснение факта, что один из «наших» оказался вервольфом, может потребовать разбирательства, по меньшей мере, на индивидуальном уровне. «Могу ли я рассчитывать на поддержку своего напарника?» — таков был главный вопрос, а вовсе не: «Лает ли мой напарник на луну?» И теперь, когда она задумалась над этим, Вики уже сознавала, что знает нескольких полицейских, «лаявших на луну».

— … и в ночь, когда меня ранили…

— Подожди-ка, когда тебя что?

Колин нетерпеливо повел плечами:

— Мы застали врасплох пару панков во время налета. Они сбежали, отстреливаясь. Я заработал пулю в ногу. Ничего серьезного.

— Плохо. Очень плохо. — Вики усмехнулась. — Барри был там?

— Был, конечно.

— Он видел, что ты теряешь кровь?

— Да.

— Быть может, позже вы говорили о смерти, о том, думаешь ли ты, что вас убьют?

— Да, но…

— Почему Барри должен был стрелять в вервольфа серебряными пулями — дорогостоящими зарядами, которые ему приходилось изготавливать самому, рискуя попасться на этом, — когда он знал, что добрый старый свинец сгодится для этого ничуть не хуже?

— Может, чтобы сбить нас со следа?

— Колин! — Вики выбросила руки вверх. — Это мог бы задумать сумасшедший, а ты уже заявил мне, что Барри вполне в здравом рассудке. Доверяй своим инстинктам. По крайней мере, если располагаешь достаточным количеством фактов, чтобы подтверждать их.

Ее собеседник раскрыл рот, закрыл его, а затем содрогнулся, словно освободился от тяжкого груза. Он вскочил на ноги, закинул голову назад и завыл.

Вики, совершенно забывшая, что он был голый, внезапно обнаружила, что весьма озабочена этим обстоятельством. Оборотень сексуально реагировал на запах, и, следовательно, вообще не реагировал на человека, но люди обладают визуально обоснованным либидо, и Вики вынуждена была удержать свое собственное в пределах промежности.

«О Господи, этого мне только не хватало!» — подумала она, когда громадные лапы опустились ей на плечи, а большой розовый язык энергично прошелся по всему ее лицу.

После того как Колин отправился на встречу с вожаком стаи — ему нужно было получить разрешение Стюарта для решительного разговора с Барри о том, что происходит, — Вики провела часть дня в телефонных разговорах, получив подтверждение, что местный егерь действительно был на севере с начала августа — а значит, и в течение тех двух ночей, когда произошли убийства; более того, его алиби было подтверждено свидетельствами посетителей тамошнего бара. Закончив с этим вопросом и вычеркнув Артура Фортрина из списка подозреваемых, она переоделась, и Питер с Розой отвезли ее в Лондон.

Ураган провел все путешествие, высунув голову из окна, с открытым ртом, с глазами, сузившимися от ветра, с ушами, плотно прижатыми к черепу.