Книга Генерал Абакумов. Нарком СМЕРШа - Виктор Степаков

Больше я никогда не видела госпожу Молотову и ничего о ней не слышала. Много позже Генри Шапиро, старый корреспондент Юнайтед Пресс в Москве, рассказал мне, что после разговора с нами Полина Молотова была арестована».

В самом деле, дословное содержание этого разговора стало быстро известно как министру МГБ, так и руководителю государства. В результате Сталин получил весомые доказательства для обвинения жены Молотова в «космополитических взглядах и еврейском национализме».

28 января 1949 года Полину Жемчужину арестовали. На встрече со Сталиным Молотов попытался вступиться за жену.

– Посмотри, кого ты защищаешь, – сказал Иосиф Виссарионович и передал своему старому соратнику протоколы с показаниями о пикантных похождениях его супруги.

Показания слесаря и еще двух человек, с которыми Полина имела интимные отношения незадолго до своего ареста, Вячеслав Михайлович читал, вытаращив глаза, багровый от гнева.

Сталин, выждав паузу, обронил:

– Если это огласить на Политбюро, не думаю, чтобы товарищи поняли товарища Молотова. Большевик и половая распущенность – понятия несовместимые. Товарищ Ленин говорил, что в этом вопросе большевик должен быть тверже кремня и того же требовать от окружающих.

Из кабинета вождя Вячеслав Михайлович вышел постаревшим лет на десять.

Однако Сталин по каким-то причинам не стал окончательно прищучивать Молотова, а ограничился тем, что в марте 1949 года снял его с поста министра иностранных дел и из первых заместителей перевел в просто заместители председателя Совета министров.

Полину Жемчужину, кстати, судить по обвинению в «космополитических взглядах и еврейском национализме» не стали, ограничились тем, что по решению Особого совещания при МГБ отправили в пятилетнюю ссылку в Кустанайскую область.

Бывший ссыльный Маленков не упустил подходящего случая.

– Как можно такую женщину отправлять к этим, пфу-й, казахам, прямо ужас какой-то, честное слово. Это все Абакумов, его штучки, – посочувствовал Георгий Максимилианович убитому горем Вячеславу Михайловичу.

С этого момента Молотов, легко догадавшийся, кто приложил руку к сбору компромата, возненавидел Абакумова.

Врагов меньшего масштаба Виктор Семенович приобретал десятками. Наиболее жестокая вражда возникла между ним и руководителями МВД – министром С. Н. Кругловым и его первым заместителем И. А. Серовым. Основным поводом к ней послужило то, что Абакумов как глава более важного ведомства добивался передачи в свое распоряжения одного подразделения МВД за другим: правительственной связи, внутренних войск, общей картотеки агентуры и т. д.

«Телеги» на Абакумова министр и его первый зам рассылали по всем инстанциям пачками. Особенно преуспел в этом деле Иван Александрович Серов, известный своим склочным характером. Одна из его «телег» – о том, чем занимался Абакумов в период войны и после, уже возглавляя МГБ, – стоит того, чтобы ее процитировать подробно. Так, 8 февраля 1948 года Серов, в связи с попытками МГБ завести против него дело о незаконном присвоении средств в Германии и аресте офицеров МВД, работавших в Берлине, писал Сталину:

«Я извиняюсь, товарищ Сталин, что еще раз вынужден беспокоить Вас, но сейчас сложилась такая обстановка вокруг меня…

Абакумов арестовал до 10 человек из числа сотрудников, работавших со мной, и в том числе двух адъютантов. Сотрудники МГБ И МВД СССР знают об этих арестах, “показаниях” и открыто говорят, что Абакумов подбирается ко мне…

Считаю необходимым доложить Вам об этом, товарищ Сталин, так как уверен, что Абакумов докладывает неправду.

Этой запиской я хочу рассказать несколько подробнее, что из себя представляет Абакумов.

Насколько мне известно, в ЦК ВКП(б) делались заявления о том, что Абакумов в целях карьеры готов уничтожить любого, кто встанет на его пути. Эта истина известна очень многим честным людям.

Несомненно, что Абакумов будет стараться свести личные счеты не только со мной, а также с остальными своими врагами – это с тт. Федотовым, Кругловым, Мешиком, Рапава, Мильштейном и другими.

Мне Абакумов в 1943 году заявил, что он все равно когда-нибудь застрелит Мешика. Ну, а теперь на должности Министра имеется полная возможность найти другой способ мести. Мешик это знает и остерегается.

Сейчас для того, чтобы очернить меня, Абакумов всеми силами старается приплести меня к Жукову. Я этих стараний не боюсь, так как кроме Абакумова есть ЦК, который может объективно разобраться. Однако Абакумов о себе молчит, как он расхваливал Жукова и выслуживался перед ним как мальчик.

Когда немцы подошли к Ленинграду и там создалось тяжелое положение, то ведь не кто иной, как всезнающий Абакумов, распространял слухи, что “Жданов в Ленинграде растерялся, боится там оставаться, что Ворошилов не сумел организовать оборону, а вот приехал Жуков и все дело повернул, теперь Ленинград не сдадут”.

Теперь Абакумов, несомненно, откажется от своих слов, но я ему сумею напомнить.

Второй факт. В Германии ко мне обратился из ЦК Компартии Ульбрихт и рассказал, что в трех районах Берлина англичане и американцы назначили районных судей из немцев, которые выявляют и арестовывают функционеров ЦК Компартии Германии, поэтому там невозможно организовать партийную работу. В конце беседы попросил помочь ЦК в этом деле. Я дал указание негласно посадить трех судей в лагерь.

Когда англичане и американцы узнали о пропаже трех судей в их секторах Берлина, то на Контрольном Совете сделали заявление с просьбой расследовать, кто арестовал судей.

Жуков позвонил мне и в резкой форме потребовал их освобождения. Я не считал нужным их освобождать и ответил ему, что мы их не арестовывали. Он возмущался и всем говорил, что Серов неправильно работает. Затем Межсоюзная Комиссия расследовала, не подтвердила факта, что судьи арестованы нами, и на этом дело прекратилось. ЦК Компартии развернул свою работу в этих районах.

Абакумов, узнав, что Жуков ругает меня, решил выслужиться перед ним. В этих целях он поручил своему верному приятелю аферисту Зеленину, который в тот период был начальником Управления СМЕРШ (ныне находится под следствием), подтвердить, что судьи мной арестованы. Зеленин узнал об аресте судей и доложил Абакумову.

Когда была Первая Сессия верховного Совета СССР, то Абакумов, сидя рядом с Жуковым (имеется фотография в газетах), разболтал ему об аресте мной судей.

По окончании заседания Абакумов подошел ко мне и предложил идти вместе в Министерство. По дороге Абакумов начал мне говорить, что он установил точно, что немецкие судьи мной арестованы, и знает, где они содержатся. Я подтвердил это, так как перед чекистом не считал нужным скрывать. Тогда Абакумов спросил меня, а почему я скрыл это от Жукова, я ответил, что не все нужно Жукову говорить. Абакумов было попытался прочесть мне лекцию, что “Жукову надо все рассказывать”, что “Жуков первый заместитель Верховного” и т. д. Я оборвал его вопросом, почему он так усердно выслуживается перед Жуковым. На это мне Абакумов заявил, что он Жукову рассказал об аресте судей и что мне будет неприятность. Я за это Абакумова обозвал дураком, и мы разошлись. А сейчас позволительно спросить Абакумова, чем вызвано такое желание выслужиться перед Жуковым.