Книга О чем говорить с ребенком? Инструкция по выживанию для современных российских родителей - Ольга Маховская

Однажды мне пришлось консультировать семью наших журналистов в Париже. Это замечательное семейство, очень дружное, красивое, я их очень люблю, и мы дружим уже много лет. Тогда их младший сын Вася испытывал трудности адаптации во французской школе, жался по углам, ни с кем не разговаривал. Даже дома, со своей замечательной мамой. Именно это и послужило поводом разыскать меня в Париже, во время одной из моих командировок.

Обычная консультация с психологом состоит из трех частей. Во время первой я выслушиваю родителей, во время второй мы беседуем с ребенком, при третьей я делюсь своими открытиями и соображениями с родителями, и мы обсуждаем, как будем двигаться дальше.

Родительская версия состояла в том, что ребенок чем-то серьезно болен и, возможно, нуждается в помощи психиатра.

– Он подолгу не может уснуть. Боится оставаться один. Я ложусь с ним, но он вертится, постоянно проверяет, на месте ли я, – говорила мама.

– Он у нас поздний, четвертый, может, мы мало им занимаемся? – сомневался папа.

Васю я попросила принести карандаши и его любимые рисунки, потому что уже знала от родителей, что он любит рисовать и лепить.

– Привет! Тебе удобно сидеть на краешке дивана? Давай, подвигайся ко мне.

Я обняла Васю, мы стали с ним единой скульптурой и склонились над рисунками.

– Я очень рада тому, что смогла с тобой познакомиться. Я вижу, что ты очень талантливый мальчик. Это здорово – то, что ты рисуешь. Но ты знаешь, я тоже хороший и любопытный человек. Я психолог.

Вася кивнул. Видно было, что он испытывает огромный интерес и готов пообщаться.

– А ты знаешь, что делает психолог?

– Помогает детям?

– Молодец!

– Мне нужно вам рассказать.

– Правда? Я понимаю…

– Он меня мучит.

– Кто?

Молчит.

– Это кто-то в семье?

– Нет, – улыбается.

Разводит руки как можно шире.

– Такой большой?

– Угу.

– Белый?

– Зеленый.

– Ты забыл, как его зовут?

– Нет. Не могу сказать.

– Пообещал? – догадываюсь.

– Угу.

– А кому? Папе? Брату?

– Нет, ему.

– То есть зеленому?

– Угу.

– Понятно. Ситуация у нас сложная. Что будем делать?

Пожимает плечами. Но видно, что испытывает напряжение и хочет, чтобы ему помогли избавиться от секрета.

– А знаешь что? Давай я отвернусь, а ты молча нарисуешь его, и я взгляну только одним глазком? – иду я на уловку.

Он закрывает ладошкой листок и начинает что-то чертить. Я стою возле окна отвернувшись. Напротив огромный школьный двор. Там учится Вася. Во время перемен десятки учеников играют у меня под окном. Но Вася жмется в угол, боясь, что его обидят. Эту сцену каждый день наблюдает его мама.

– Все!

Я поворачиваюсь, энергично двигаюсь в сторону мальчишки, чтобы сэкономить время, и заглядываю ему через плечо.

Вместо ожидаемого зеленого чудовища через весь лист было написано: «ЛУГАВЫЙ»

Ба! «Защити нас от Лукавого» – молитва «Отче наш». Я внимательно оглядываю комнату. По всем книжным полкам стоят иконки…

С родителями Васи мы договорились, что молитву со словами «Защити нас от Лукавого» на ночь ему будет читать отец. Так и договорились, что пока Васе не исполнится 11 лет, некоторые важные дела они будут делать вместе, а некоторые – только отец со старшим братом. В конце концов, это и есть их прямая обязанность – защищать. А французский колледж по большому счету к психологическим трудностям Васи не имел никакого отношения. Мальчишка после наших встреч ожил, стал спокойно и счастливо спать, играть со своими сверстниками-французами. Все как рукой сняло!

После долгого периода атеизма, наши граждане с особой рьяностью и педантизмом кинулись в религиозную жизнь! Пассионарность родителей может быть непонятной детям, а отсутствие опыта общения с детьми на религиозные темы, может привести не к сплочению семьи, а к отчуждению. Архивы русской эмиграции в том же Париже хранят письменные свидетельства культуры общения между детьми и родителями, детьми и педагогами о самых сокровенных вещах. «Беседы с юношеством» православного философа и педагога Зеньковского – образец деликатности и внимательного отношения к юной, еще неокрепшей душе.

Далеко не каждый православный священник сегодня готов уделить должное внимание семьям прихожан, а особенно детям. Печально, что сегодня священник и детский психолог конкурируют при оказании помощи. Если родитель, стараясь удержаться в рамках ортодоксальной религии, будет спрашивать своего исповедника совета, может ли он обратиться к психологу, и не получит такого благословения, ребенок остаются без профессиональной помощи.

Своему 18-летнему сыну, которого я в свое время вытаскивала из секты, а потом обнаружила в одном из православных храмов, я могу сказать просто: «Бог – это самая значительная, самая важная проекция личности, ее готовность к высшему признанию и абсолютной, безусловной любви». Эту связь и эту надежду в человеке нужно только укреплять. Но с тех пор как ортодоксальные религии получили распространение, количество приемов, как укрепляющих веру человека в себя, так и отказывающих ему в праве на свою собственную жизнь, значительно возросло. Выбирая авторитетного советчика, вы во многом решаете судьбу своего ребенка. Пожалуйста, будьте внимательны. Не всякий ребенок готов к серьезным внутренним испытаниям, а обрядовая жизнь, предписываемая нам религией, может остаться непонятной и испугать новичка. Внимание! Особенно это касается детей с богатым воображением и склонностью к фантазиям. Художественно одаренные дети отличаются повышенным нейротизмом и тревожностью.

Мир и так наводнен страхами. Стоит ли угнетать психику ребенка еще и представлением о полной зависимости от небесных сил, наказание которых может быть роковым? В этом вопросе христианские религии не могут договориться. Смеется ли Бог, следя за гармонией и балансом на Земле (католичество)? Или он смотрит на нас строго и сурово, грозя пальчиком, и является последним и непререкаемым авторитетом (православие)? Или Бог готов сотрудничать с разумными и послушными мальчиками и девочками, помогать слабым (протестантизм)? Я подолгу жила в католической Франции, протестантской Америке и все время возвращалась к себе на родину. Лично у меня сложилось впечатление, что православие – для очень сильных, могущих выдерживать самые суровые испытания людей, католичество – для людей средней психологической силы и умеренных амбиций, а протестантизм – для слабых, но не ленивых. Мы все время рвемся к самым высоким достижениям и достигаем своей цели, хотя и огромной ценой. Космос, балет, кино, хоккей… Мы все время хотим быть лучшими. Лучших всегда немного. Так что же, этот мир и эта жизнь только для них, для избранных? А остальные не любят, не хотят быть счастливыми, не делают ничего стоящего?