Книга Семь чудес и гробница теней - Питер Леранжис

– Но с ними ушли и их самые сильные страхи, не так ли? – заметила Скилаки. – За все нужно платить.

– Тогда почему Фотия преследует нас? – спросила Эли. – Мы все сделали правильно! Пожертвовали самыми важными для нас воспоминаниями! – По ее щеке покатилась слеза.

Я с трудом сглотнул.

«Все пожертвовали своими страхами, кроме меня».

Но прежде чем я успел произнести хотя бы слово, Касс резко развернулся.

– Как нам вернуть наши воспоминания, Скилаки? – спросил он. – Я хочу опять бояться! Я хочу, чтобы мои мозги вновь стали целыми! Тогда я смогу найти выход отсюда. Просто покажите мне то, чего я боялся.

– Он боялся грифона, – сказал я Скилаки. – Но у него не осталось о нем воспоминаний.

– Я не знаю, о чем вы, – ответила она.

– Такой большой красный монстр, – предприняла попытку Эли. – Наполовину орел, наполовину лев и с жутким дыханием.

– Гриф? – спросила Скилаки. – Вы имеете в виду грифа? Но вы зовете его по-другому.

– Погодите, у вас он есть? – не поверил я своим ушам.

– Конечно, у царицы есть один, – ответила она таким тоном, будто это было само собой разумеющимся, и повернулась к нам спиной. – Он охраняет ее владения.

Эли бросила на меня многозначительный взгляд. Грифоны охраняли локули. Ради этого их, собственно, и вывели. И, похоже, Скилаки не имела ни малейшего представления об истинном предназначении локулуса.

Если нам удастся найти этого грифона – каким-то чудом пройти мимо него, не будучи разорванными на куски, – может, у нас получится достать необходимое. И может, к Кассу вернутся его способности.

– Нам бы хотелось его увидеть, – осторожно начала Эли. – Как думаете, царица позволит нам…

– Как хотите. – Скилаки вышла из бункера, запрокинула голову и издала такой пронзительный и громкий вопль, что у меня зашевелились волосы на затылке.

– Стойте, не прямо сейчас! – ужаснулась Эли.

– Дети… – Лицо профессора Бегада застыло в маске страха. – Я чувствую его. Огонь.

Я тоже его чувствовал. В комнате с каждой секундой становилось жарче. От плинтусов к потолку начали змеиться черные усики дыма.

– Все наружу! – заорал я. – Тут сейчас все вспыхнет!

Касс повел профессора Бегада к выходу. Я за воротник сдернул Эли со стула. Мы выбежали из бункера и столкнулись со Скилаки, которая стояла и смотрела на небо. Резкий запах горящей древесины ударил в ноздри, и я, закрыв рот рукой, начал глазами искать безопасный путь с холма. Эли не отпускала мою руку, а профессор Бегад безостановочно кашлял.

Сверху мелькнуло что-то красное. Ночной воздух, заглушая даже треск подступающего огня, разорвал звук, в котором я тут же признал крик грифона. Я поднял голову и увидел рывками летящее в нашу сторону чудовище с охваченными пламенем крыльями и гигантским открытым клювом.

Я бросился к Бегаду, чтобы помочь ему спуститься с холма, но дотянуться до него мне было не суждено.

С дробящим кости грохотом бункер взорвался, сбив нас всех с ног.

Глава 31

Vasilissa

– Что это такое? – закричал Касс.

Я открыл глаза. Меня сильно ударило о землю. Касс лежал в нескольких ярдах слева от меня. Прямо за ним в сухом кустарнике как сумасшедший бился грифон. От его жутких воплей в голове гудело. Бункер превратился в гору дымящихся камней. Огонь окружал холм, готовясь поглотить нас. Иного пути, кроме того, что вел к грифону, не было.

– Это грифон, Касс! – крикнул я. – Один из тех, что унес тебя из «ИК» на Родос! Который чуть не убил тебя!

Касс смотрел на чудовище с выражением крайнего ужаса.

– Великая Калани, избавь меня! – простонал Бегад. – Я этого не вынесу!

Скилаки с трудом поднялась, ее тонкие волосы, подхваченные волной жара от приближающегося пламени, взметнулись вверх.

– Вы хотели видеть грифа, – проворчала она. – А в ответ даже «спасибо» не сказали.

Чудовище повернулось к нам. Его желтые глаза и красное тело были единственными цветными пятнами на фоне серого леса. Ему удалось потушить огонь на крыльях, которые теперь почернели от сажи. Когда Касс встал и повернулся к грифону, тот в ярости взревел.

– Я оставил тебя… – Касс, не отрываясь, смотрел на красного птицельва. – Я оставил тебя на дне реки…

– Он вспоминает! – обрадовался я.

– Грифон… – бормотал Касс. – Да. Я помню. Я все помню. Он едва не убил меня. Дважды. Во второй раз… в реке. Он забрал с собой частицу меня. Утащил ее на дно. Мои воспоминания. Мои способности. Это было нечестно!

Грифон фыркнул и сел на задние лапы. Наклонив голову в сторону Касса, он оскалился.

Касс еще с минуту смотрел на него. Затем, к моему изумлению, тоже оскалился.

Грифон, явно не ожидая ничего подобного, дернул головой.

– Что он делает? – прошептала Эли.

– Не знаю, – ответил я, – но выглядит опасно.

Мы с Эли подбежали к Кассу и оттащили его назад.

– Я все вспомнил! – воскликнул он, шагая рядом с нами. – И я его больше не боюсь!

– Напомни мне дать тебе медаль, – отозвалась Эли. – Если мы выживем.

Мы едва не врезались в Скилаки, которая смотрела прямо на Касса.

– Любопытно, – сказала она. – Полагаю, все дело в том, что память этого мальчика не совсем человеческая. – После чего она повернулась к грифону и повысила голос: – Гриф, metaphero aeroporikos eis vasilissa!

– Что это значит? – испугался Касс.

– А мне откуда знать? – ответил я.

Профессор Бегад начал что-то говорить, но я не смог расслышать ни слова. Грифон попятился и издал клич. Забив крыльями, он встал на красные лапы, формой мышц очень похожие на львиные. И направился к нам.

Одной рукой я быстро обхватил профессора Бегада за плечи, а другую подставил ему под колени. Он и так казался болезненно хрупким, а весил едва ли многим больше ребенка.

– Бежим! – крикнул я. – Скорее!

– Нет… – прокряхтел профессор Бегад. – Мы не можем…

– Еще как можем! – перебила Эли. – Иначе он нас сожрет!

Взмахом крыльев послав в нашу сторону порыв раскаленного воздуха, грифон прыгнул.

Мы побежали с холма, прочь от огня. Крик грифона прорезал воздух. Я почувствовал, как его когти вонзаются мне в плечи. Опять. Но я лишь сильнее прижал к себе профессора – частично из страха уронить его, частично чтобы заглушить боль.

– Помогите… – закричал я, стиснув зубы.

Грифон так резко дернул меня вверх, что я испугался, как бы он не выдрал мне плечи. Мои ноги оторвались от земли, и все, что мне оставалось, это не выпустить профессора Бегада.