Книга Убийство в "Зеленой мельнице" - Керри Гринвуд

— Он что, наполовину кенгуру? — удивилась Фрина, когда конь скакнул вперед обеими передними ногами сразу.

— Нет, он стреножен. Но даже так этот мошенник может забрести довольно далеко.

Конь покорно стоял, пока Вик освобождал его ноги от пут и грузил корзину, саквояж и мешок ему на спину. Пес тем временем сидел, аккуратно поставив лапы и всем своим видом демонстрируя, что он хороший.

— Ну вот, а теперь пошли, пока не замерзли. Идем, Мак. Вы сможете идти, мисс Фишер?

— Давайте вы будете звать меня Фриной, а я вас Виком, а? Далеко идти?

— Примерно триста метров, — сообщил Вик, шагая сквозь заросли окутанной туманом акации к тому, что больше всего походило на край пропасти. — Недалеко. Однако смотрите под ноги.

Фрина мысленно возблагодарила Бога за то, что на ногах у нее удобные сапоги, и последовала за Виком по каменистой тропке, уходящей крутыми извивами вниз по склону; на ней с трудом умещались идущие рядом человек и лошадь. Это было странное путешествие. Деревья — таких высоких Фрине видеть еще не приходилось — вздымались над головой, исчезая в незримой вышине. Фрина сосредоточилась на ходьбе. В тумане царила тишина, лишь иногда до ее слуха доносилось шуршание невидимых обитателей травы и кустарников. Всю свою жизнь она провела в больших городах, лишь изредка выезжая в ухоженные перелески Англии и окультуренные окрестности Мельбурна. Эта холодная дикая местность была совершенно непривычной; впрочем, враждебности в ней не ощущалось, одно только безразличие к ее жизни. Если бы Фрина сорвалась и разбилась вдребезги, ничто вокруг не проявило бы к ней внимания. Фрина не сводила глаз с тропы и пыталась не цепляться за деревья. Кожа не идеальный материал для подошв, которые, казалось, скользили по любой поверхности. Под камнями тропы заструился тонкий ручеек. Фрина подумала, что в сезон дождей по этой тропке наверняка несется бурный поток.

— Вик, нельзя ли помедленнее, я не поспеваю! — крикнула она в приступе паники, когда конь скрылся за поворотом.

И услышала, как Вик велел ему остановиться.

— Идите сюда, вперед, и хватайтесь за уздечку, — скомандовал Вик. Уже сам звук человеческого голоса принес Фрине облегчение. — Это непросто, а вот через эти заросли и впрямь тяжело пробираться. Не торопитесь, обойдите Счастливчика вот здесь. Он не лягается.

Фрина ухватилась за ветку дерева, окатив себя ледяным душем. Она фыркнула, выругалась и ощупью нашла лошадиный круп. Между конем и краем тропы места оставалось совсем немного, однако ей удалось протиснуться. Животное приветливо засопело, когда она взялась за уздечку.

— Мы уже прошли половину пути, — сообщил Вик, указывая на привязанный к нижней ветке красный носок. — Это моя метка. Сейчас мы немного свернем, а потом снова двинемся вниз. Пусть конь сам выбирает дорогу, а вы просто идите рядом. Он не свалится.

Уверенность вернулась к Фрине, когда она уцепилась за живое существо, которое к тому же, похоже, точно знало, что ему делать. Заросли стали гуще, тропинка не столько спускалась по склону, сколько петляла, и у Фрины было время заметить перемены в растительном мире. Стало больше мимозы — уже почти отцветшей, но все еще золотившейся; в оливково-зеленых листьях эвкалиптов застряли ленты тумана. Разноцветная кора казалась раскрашенной; в одном из стволов Фрина заметила круглую глубокую отметину.

— Здесь жили аборигены? — удивилась она.

— Они не жили здесь, они сюда приходили. Каждый год с ноября по январь брабиралунги и яматанги — это племена курнаи — были здесь.

— Приходили? Но зачем? — удивилась Фрина. — Наверняка охотиться лучше в низинах, да и как они переносили такой холод?

— Октябрь в этих краях непредсказуем. Обычно бывает тепло, однако в один миг погода может испортиться. А в ноябре приходит лето, а с ним и бабочки богонг.

— Какие бабочки?

— Богонг. Agrotis Infusa, если быть точным. — Сдержанная, культурная манера речи, усвоенная Виком еще в школе, так и не покинула его и довольно странно звучала в девственном лесу. — Это бурые бабочки, которые на лето погружаются в спячку в здешних пещерах. Этих бабочек тут миллионы. Племена аборигенов поднимались сюда, чтобы ловить их и есть. Отметина, которую вы видели, осталась оттого, что кто-то из туземцев вырезал куламон — плошку такую. Однако надолго племена тут не задерживались. Это случалось в моменты перемирий, обычно племена не слишком ладили между собой. Не то что сейчас. Мак!

Фрина прижалась к коню, не выпуская из рук уздечку, и пес промчался мимо, чуть не сбив ее с ног, на которых она и так едва держалась. Тропа казалась бесконечной. Из-за тумана было не разглядеть, что там впереди; Фрина решила, что оно и к лучшему.

Наконец склон стал более пологим. Мисс Фишер отпустила ремень, и конь уверенно вывел ее через дебри на прогалину, о существовании которой мгновение назад она и предположить не могла.

Это была ровная площадка метров сорок в длину и пятьдесят в ширину — уступ на склоне горы, откуда несколько миллионов лет назад рухнула громадная каменная глыба. На поляне, где явно ощущались следы обитания, росла мягкая серебристая трава. Там, где из скалы бил ключ, очевидно, и давший название этому местечку — Родники Макалистер, был пристроен деревянный короб. Конюшня и дом с пристроенным к нему сарайчиком вжимались в склон. Они были сложены из бревен, обшиты досками внакрой и покрыты аккуратно нарезанной дранкой. Поперек каждой крыши лежали по два бревна, закрепленные стропами и прижатые массивными камнями. Что-то швейцарско-альпийское было в этом местечке, и выглядело оно чрезвычайно гостеприимно.

— Заходите, — пригласил отшельник, толкнув крепкую деревянную дверь.

Переступив порог, Фрина оказалась в просторной комнате. Она подошла к очагу и обессиленно опустилась перед ним, вдруг осознав, что страшно замерзла.

Вик развел огонь из узловатых сучьев, растения, которое он называл «шерстяной ствол»[50]; и вот уже языки пламени устремились в сложенный из камня дымоход, изрыгая жар, словно огнедышащий дракон. Вик наполнил чайник, подвешенный над огнем при помощи массивной цепи и толстого почерневшего крюка, и вышел, чтобы почистить и распрячь Счастливчика. Фрина постепенно оттаивала. Как только к ее ногам вернулась чувствительность, она решила осмотреться.

Значит, вот как выглядит воспетая народом старая хижина[51]. Интересно. Очевидно, это роскошный ее вариант. Прежде всего здесь дощатый пол, тогда как в оригинальной версии он был, вероятно, земляным. Толстые стены были обклеены поразительной коллекцией старых газет. Весьма полезно, подумала Фрина: если кончатся книги, можно будет почитать то, что есть на стенах. «Мир», — гласил один заголовок. «Эпидемия инфлюэнцы: новые меры правительства», — заявлял другой. Вик сколотил себе достаточно мебели. У стены стоял высокий буфет, набитый книгами и газетами. Фрина вытащила большой красный том. «Племена юго-восточной Австралии», А. Хауитт[52]. Интересно, это тот самый, именем которого названа гора? Фрина решила, что так оно и есть. Сколько может быть Хауиттов в восточном Гипсленде? Она быстро осмотрела остальные книги. Ботаника, этнология, знаменитые путешественники, детские произведения; приключенческие романы Джона Бакена[53], полный Диккенс — на всю зиму. В другом шкафу хранились всевозможные консервы, соль, мука, несколько чашек и тарелок. Постелью отшельнику служила койка, встроенная в стену, на ней громоздились одеяла и шкуры. Единственной деталью, выдававшей прежний род занятий Вика, был его армейский ранец — на нем все еще виднелось имя хозяина, написанное белой краской по трафарету.