Книга Возвращение на Арвиндж - Александр Гергель

– Брось дурить, Шеф, – ответил я ему.

– Та не шугайся, батарея заряжена, усе будэ чики-чики! – бодро отозвался Коля, заговорщически улыбаясь и подмигивая.

– Кончай дурковать, – попросил я его.

– Треба ж спытать!

– Только не здесь и не сейчас, – категорично отрезал я.

По штату экипаж БМП состоит из командира, оператора-наводчика, механика-водителя и десанта и составляет отделение мотострелкового взвода. В отсутствие десанта с командиром отделения старшим в машине считается оператор-наводчик. Мы оба прекрасно знали это. Но также прекрасно мы знали, что, оставаясь вдвоем на броне, мы уже не делимся на начальника и подчиненного и никакие уставные отношения не могут изменить наш статус-кво. Формально я приказывал Коле, но фактически каждый из нас действовал на свой страх и риск. Даже не разбираясь в уставах, Коля отлично знал, что в сложившихся обстоятельствах я не имею права покидать машину. Также отлично он понимал, что мне очень хочется разведать рощу на предмет грецких орехов. Я знал, что Коля тоже не прочь скоротать время за орехами, что гораздо веселее, чем сидеть и тупо оглядывать окрестные склоны. Я также знал, что он не осмелится экспериментировать с глушением машины, если я однозначно выразил свое мнение по этому вопросу.

– Заряд у батареи хороший, – продолжал гнуть свое механик.

– А если чё, встанем тут железным гробом! Коля, Курху где-то рядом. Кончай дурковать.

– Я тильки заглушу и зараз по новой врублю, – продолжал свои уговоры этот змей-искуситель и шантажист в одном лице.

По его тону легко было понять, что он просто дурачится.

– Давай, Шеф, лезь в башню и стереги меня. Если чего, лупи по роще за всю херню, ты умеешь. – Я хлопнул его по плечу и соскочил с машины.

Роща была дивной! Изумрудную зелень травы прорезали небольшие светлые ручейки. Деревья росли редко, но кроны были настолько широкими, что давали сплошную тень, лишь кое-где нарушаемую легкими солнечными бликами. Прежде чем зайти под сумрачный полог рощи, я оглянулся на машину. Она, все так же тарахтя движком, неподвижно стояла посреди ближайшей терраски. Башня была развернута в мою сторону; Коля следовал моей инструкции.

Выждав несколько секунд, чтобы глаза привыкли к полумраку, я шагнул к ближайшему дереву и осмотрелся. Ничего тревожного в роще не было, тишь и благодать, как в раю. Хорошо бы просидеть тут до самого возвращения колонны, вместо того чтобы изнывать под палящим солнцем на голом каменном склоне. Но нужно было возвращаться. Попрыгав и помахав автоматом, я насбивал с нижних ветвей зеленых кожистых шариков – молодых грецких орехов, собрал их частью в подсумок, а не поместившиеся – прижал к себе локтем.

Коля вылез из башни мне навстречу. Он был рад, что все обошлось без приключений, улыбался немного смущенно, из чего я заключил, что парень все же волновался, пока я обезьяной прыгал под ветвями деревьев.

Коля достал из ящика с ЗИП молоток и, усевшись рядом на ребристом «капоте» нашей машины, мы принялись чистить от кожуры и дробить молодые орехи. Через час, извозившись по уши в противном темно-фиолетовом соке и перемазав им весь ребристый лист, мы ногами сбросили на землю горки очисток и переглянулись. Я слазил в башню и попробовал выйти на связь с «Бронёй», но связь, как прервалась вскоре после ухода колонны, так ее и не было. Усевшись на раскаленную броню, мы закурили и снова переглянулись. Во взгляде Коли я отчетливо прочел: «Чем бы теперь заняться?» Сам я тоже задумывался над этим вопросом. Пехота на склоне не показывалась, стрельбы с гор слышно не было, сколько нам торчать в этом оцеплении, было непонятно.

Коля задумчиво докуривал, держа остаток сигареты ногтями большого и указательного пальца. Мысли его были где-то далеко. Он сделал несколько коротких, частых затяжек, отшвырнул окурок, встал с башни и решительно направился к водительскому люку. Прежде чем я сообразил, что будет дальше, он спрыгнул в кабину, и через мгновение двигатель умолк. Тишина продолжалась всего несколько секунд, после чего послышался звук крутящегося стартера. С замиранием сердца я ждал, когда взревет движок. Но машина не завелась. Коля выждал несколько секунд и попробовал еще раз. Стартер крутился все медленнее, результата не было.

Провозившись несколько минут, Коля оставил попытки и вылез из кабины. Лицо его выражало недоумение, обиду и разочарование. Когда он поднял на меня свои виноватые глаза, ярость, кипевшая в моей душе, внезапно прошла, и я, собрав всю имевшуюся желчь, спокойно спросил его:

– Ну что, жопа?

– Не завелась, – безобидным будничным тоном сообщил Коля.

– И чё теперь? – осведомился я, еще надеясь, что Коля приберег козырной ход.

– Зараз отдохнэ, ще раз спытаю, – успокоил он.

Не дожидаясь второго «спыта», я полез в операторскую попробовать, не потянет ли моя электрика от аккумулятора. Сразу же выяснилось, что Колин стартер высосал батарею подчистую. Для самоуспокоения я покрутил ручные приводы башни и пушки, поглядел в открытый клин-затвор через ствол и увидел махонький кусочек склона горы напротив. Если что, проще будет стрелять наобум, чем пытаться найти цель таким способом.

Выматерив про себя Колино упрямство и тягу к экспериментам, я вылез из башни и огляделся. Картина, еще пять минут назад действовавшая на меня умиротворяюще, изменилась до неузнаваемости. Прекрасная тенистая роща больше не радовала взора. Она таила в себе громадную опасность, так же как склоны горы, арыки, дорога и кусты вдоль речки. В любую минуту отовсюду могли полезть духи, и тогда мы с двумя автоматами и восемью магазинами на двоих, со слепыми пушкой и пулеметом будем стоить совсем недорого.

Я быстро глянул на приятеля, но тут же отвел глаза, мне стало стыдно за свой гнев. На Колю было больно смотреть. Он сидел на броне, уронив руки на колени, свесив голову и упершись невидящим взглядом в свою любимую машину. Он кусал губы и чуть ли не плакал. Я в первый раз видел друга в таком подавленном состоянии. Мысль о том, что по всем законам справедливости его нужно отправить за подмогой к оставшейся в километре от нас первой машине, улетела, не успев оформиться. Пропадать, так вдвоем!

Усевшись рядом с ним, я положил руку ему на плечо, мол, ничего, дружище, прорвемся. Коля повернул ко мне голову, и я увидел в его глазах слезы. Слов у меня не нашлось, я лишь притянул его голову к себе и уперся лбом в его лоб.

Неожиданно Коля вскинулся, глаза его полыхнули озорным огоньком, печальное лицо вмиг преобразилось, и он радостно воскликнул:

– Айда! Зараз мы ее с толкача.

Не дожидаясь меня, он соскочил с машины. Еще не понимая его идеи, но уже проникаясь надеждой, я последовал за ним.

Коля стоял у кормы машины и с нетерпением дожидался меня. Парень он был немаленький, хотя на характеристику «шкаф» не тянул, просто, что называется, среднего телосложения. Но в данной ситуации, в смысле толкания машины, он выглядел просто карликом. Корма бээмпэшки возвышалась над ним постаментом огромного памятника.