Книга Реванш России - Михаил Делягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Технологии этого изменения, по аналогии с традиционными высокими технологиями, направленными на изменение окружающей среды, — high-tech, получили название high-hume. Первоначально они использовались только для обозначения технологий формирования сознания, однако перспективы генной инженерии и некоторых других направлений современной науки позволяют включать в эту категорию все технологии непосредственного изменения человека.
Превращение в наиболее эффективный и потому повсеместно распространенный бизнес формирования сознания представляет собой подлинную революцию. В частности, она, насколько можно понять в настоящее время, кардинально повышает эффективность производства, качественно меняет международные взаимоотношения и сам характер глобальной конкуренции. Однако целиком ее последствия еще далеко не осознаны, и, строго говоря, нет никакой уверенности в том, что они могут быть осознаны вообще, так как главным объектом преобразовательной деятельности человечества становится сам инструмент этого осознания, как коллективного, так и индивидуального.
Естественно, даже начало столь грандиозного качественного перехода не могло обойтись без комплекса разноуровневых, но весьма жестко взаимоувязанных кризисов. В настоящее время наиболее острыми и наиболее близкими к взрывному разрешению, помимо названных в начале статьи кризисов неразвитого мира и глобальных монополий, являются кризисы управляющих систем и глубокий мировоззренческий кризис, связанный, как представляется, с устареванием традиционного западного понимания демократии, являющегося его идеологическим стержнем.
Наиболее общей причиной нарастающих ныне в самых различных сферах общественной жизни трудностей представляется коренное несоответствие достаточно инерционных общественных структур, в том числе систем управления, резкому росту количества информации, обусловленному распространением качественно новых технологий.
Принципиально важным представляется то существенное обстоятельство, что как минимум однажды человечество, по крайней мере, западная цивилизация, уже попадало в подобную ситуацию.
Как это ни парадоксально звучит в наш информационный век, в Средние века кажущееся сегодня относительно скромным по своим последствиям изобретение книгопечатания привело к подлинному «информационному взрыву», сопоставимому по своему значению с современным «информационным взрывом», вызванным распространением персональных компьютеров и развитием Интернета. Резкое, непредставимое до его начала, увеличение количества информации и повышение ее доступности привели к качественному росту числа людей, способных задумываться и в итоге задумывающихся на абстрактные темы, не связанные непосредственно с их повседневной жизнью.
Управляющие системы того времени, сформировавшиеся в «прошлой реальности», оказались не приспособленными к вызванной книгопечатанием «информационной революции» и не смогли справиться с порожденными ею проблемами. Результатом этой системной неадекватности стали Реформация и серия чудовищных по своим последствиям религиозных войн. То, что из горнила последних и вышла современная западная цивилизация (что было юридически закреплено Вестфальским миром), представляется крайне слабым утешением на фоне их разрушительности, на порядок превосходившей для тогдашнего человечества разрушительность даже Второй мировой войны. Достаточно вспомнить, например, что в ходе Тридцатилетней войны население Германии сократилось вчетверо — с 16 до 4 млн. чел.
Сегодня, как и полтысячи лет назад, «информационный взрыв» совершенно наглядно превышает возможности управляющих систем, сложившихся в человечестве, и создает для него серьезные системные опасности.
Конечно, это ни в коем случае не означает, что человечество обречено вновь пройти через ужас, подобный религиозным войнам Средневековья. Более того, второй «кризис Гуттенберга» в принципе не может быть копией первого просто потому, что история не повторяется или повторяется всякий раз по-новому.
Однако мы должны понимать, что многие из болезненных проблем сегодняшнего человечества при всем их конкретном разнообразии являются проявлениями одного общего, фундаментального явления: неприспособленности управляющих систем к новому, уже второму, информационному и коммуникативному скачку. Связанный с этим кризис носит всеобъемлющий, системный характер и требует не только осторожности и терпения, но и удесятерения усилий в поисках выхода — просто потому, что цена возможной неудачи нам в общих чертах уже известна.
Помимо простого увеличения объема информации и числа пытающихся самостоятельно мыслить людей, управляющие системы утрачивают эффективность, а порой и адекватность, в силу массового применения ими в повседневном управлении технологий формирования сознания, к которым они сами, сформировавшиеся задолго до начала глобализации, оказываются совершенно не приспособлены.
Последние судороги «национальной гордости великороссов» заставляют многих наших современников едва ли не кичиться размахом негативных и разрушительных процессов в своем обществе, которое хотя бы по ним обогнало остальной мир и хотя бы в такой сомнительной сфере вернуло себе вожделенное первое место.
Однако заметное снижение качества управления, как государственного и общественного, так и коммерческого, к настоящему времени приобрело глобальные масштабы, охватило, по крайней мере, основную часть человечества.
Мы видим это наиболее ярко и болезненно на примере собственной страны и читаем наиболее убедительные рассуждения об этом собственных мыслителей. В частности, наиболее остро ощутил и четко выразил снижение эффективности системы управления еще великий философ и логик А. Зиновьев, указавший на «эпидемию ошибок» как на характерную черту российского государства 90-х и начала 2000-х годов. Однако принципиально важно, что данная черта отнюдь не является исключительной привилегией российского общества: при малейшем изучении положения дел в других странах мы сталкиваемся с весьма схожими, хотя обычно действительно существенно менее разрушительными симптомами.
Недовольство руководством представляется естественным, практически постоянным элементом всякой управляющей системы, однако именно в последнее время это недовольство становится все более обоснованным, причем в самых разных странах и самых различных условиях, по самым различным поводам.
Ключевая причина этого заключается, как я полагаю, в самом характере управляющих систем современного человечества, которые без всякого исключения были созданы задолго до начала глобализации, то есть фактически в прошлой, «давно прошедшей» реальности. В результате они оказались не готовыми и не приспособленными к информационной революции и глобализации, главной чертой которых стало превращение в ключевой и постоянно повышающий свою значимость фактор человеческого развития массового, повсеместного и хаотичного формирования сознания.
Управляющие системы не представляют, как работать в новой реальности, не сознают ее специфических проблем и, подобно индивидуальному сознанию, теряют критерий истины.
