Книга Взрослая девочка - Берта Эллвуд

Он решил совершить последний обход и ехать на виллу, ждать Одри там. Итак, посмотрим еще раз. В камере хранения. В зале ожидания. У касс. У телефонных автоматов. В кафе. У расписания поездов.

— Уважаемые пассажиры! До отправления поезда «Париж-Марсель» осталось пять минут. Желаем вам счастливого пути.

Приятный голос женщины-диктора заставил Жюльена вздрогнуть, остановиться и хлопнуть себя по лбу. Марсель! Как он сразу об этом не подумал…

Он вспомнил улыбающиеся лица Эвелин, Жерара и мсье Маршаля. И приглашения приезжать в гости в любой момент…

Жюльен со всех ног бросился к нужной платформе и побежал вдоль состава, заглядывая в каждый вагон, ища взглядом белую кофточку, расталкивая провожающих и едва успевая извиняться перед теми, кого нечаянно пихнул.

Одри нашла нужный вагон, прошла в купе и села у окна. Ну вот и все. Пять минут — и перрон поплывет, сначала медленно, затем быстрее, пока не пропадет из виду и его не сменят бешено несущиеся назад, в Париж, деревья.

Прощай, Жюльен. Прощай, любовь.

Одри наблюдала, как люди на платформе обнимались, прощались. Кто-то плакал перед расставанием, кто-то сиял в радостном предчувствии дороги и новых впечатлений. Вот молодая пара обнимается, целуется и никак не может расстаться. Вот девочка с куклой теребит маму за руку и спрашивает, скоро ли тетя Люд-вин приедет к ним опять. Вот Жюльен пробежал мимо окна с растрепанными волосами и бледным лицом.

Что? Жюльен?!

Жюль метался по перрону, чувствуя, что времени найти Одри у него остается все меньше и меньше. Он промчался мимо очередного вагона, но что-то заставило его обернуться и посмотреть внимательнее.

Так и есть. За одним из стекол сидела заплаканная Одри и с отрешенным видом глядела прямо на него.

Никакой белой кофточки на ней не было. Одри была в голубом платье. Как он не сообразил, что она заезжала домой и успела переодеться?

Жюльен вернулся и устремился в двери нужного вагона.

— Молодой человек, вы — пассажир или провожающий? — попыталась остановить его миловидная барышня-проводница. — Поезд отправляется.

— Простите, мадмуазель, — отмахнулся Жюльен, пробираясь мимо проводницы, и крикнул: — Одри! Где ты, Одри?

Одри услышала его зов, но вжалась в сиденье. Больше всего на свете ей хотелось побежать навстречу Жюлю. Но гордость, уязвленная гордость велела сидеть на месте, как строгая воспитательница, не пускающая ребенка гулять по лужам. Нет уж, пусть убирается.

Жюльен бежал по вагону, заглядывая по очереди в каждое купе, пока не добрался до того, в котором сидела Одри.

— Милая, я потом тебе все объясню. Давай скорее твою сумку, пойдем, пока поезд не тронулся.

Одри презрительно поджала губы, отвернулась к окну и процедила:

— Я никуда не пойду. Не собираюсь слушать ложь.

— Ложь ты уже выслушала по телефону от Люси-Аннет Брандэ, — отрезал Жюльен, одной рукой подхватывая сумку Одри, второй — ее саму. — Если хочешь выслушать правду — вставай немедленно.

Люси? При чем здесь Люси? Одри непонимающе смотрела на Жюльена.

В этот момент поезд дрогнул и тронулся с места. Провожающие побежали по перрону, маша руками своим родственникам, друзьям, любимым, отправляющимся в путь.

— Ну вот… — Жюльен устало опустился на сиденье. — Не успели.

— Мсье, поезд уже в пути. — Проводница, которая с тревогой прислушивалась к происходящему, зашла в купе и теперь сверлила Жюльена взглядом. — У вас есть билет?

— Нет, мадмуазель, у меня нет билета. Не волнуйтесь, я оплачу проезд, если надо — заплачу штраф.

Он протянул руку к карману пиджака, в котором хранил бумажник, и вместе с проводницей вышел из купе.

Одри сидела с открытым ртом, пытаясь вникнуть в суть происходящего.

Женщина, с которой она говорила по телефону, представилась как Аннет. Как там Жюльен назвал Люси? Даже если ее второе имя — Аннет, что это доказывает? Мало ли женщин с таким именем на свете? Жюльен просто хочет все свалить на секретаршу. Или все-таки…

Одри не знала, возмущаться враньем Жюльена или радоваться, что у него есть какое-то оправдание. И стыдиться, потому что она подозревала его зря и была готова из-за пары фраз, брошенных неизвестно кем, оставить любимого…

Когда Жюльен вернулся в купе, на лице Одри больше не было горького презрения и злобы. Только смятение. Он сел перед девушкой на корточки — так разговаривают с ребенком — и посмотрел ей в глаза.

— Давно ли Бюван пытался встать между нами… Помнишь, он говорил про жаркие ночи с тобой? Но я не поверил ему, потому что поверил тебе. Помнишь, ты мне тогда сказала: «Жюль, если я говорю, что не делала этого, значит, так и есть». Я не делал этого, Одри.

Он сказал это так просто, так искренне, что она расплакалась. Ни тени сомнения не оставил ей его взгляд, полный любви. Здесь не было попытки оправдаться, лихорадочно-растерянной лжи. Она почувствовала это, и больше не были нужны никакие доказательства.

Одри обняла Жюльена и принялась покрывать поцелуями его лицо, орошая слезами.

— Прости меня, — шептала она. — Прости. Я не должна была думать о тебе плохо.

Они сидели, обнявшись и глядя, как проносятся за окном рощи, поля, деревни, виноградники…

— Я давно замечал, что Люси имеет на меня виды. Но был уверен, что справлюсь с этим. Мне в голову не приходило, что у нее хватит подлости запустить свои змеиные зубки в тебя, — невесело усмехнулся Жюльен. — Но у нее не хватило ума, чтобы закрутить настоящую интригу. Я моментально вычислил, что она что-то недоговаривает, а когда Люк продиктовал мне распечатку звонков, то я понял, что кто-то просто позвонил тебе из соседнего отдела и наговорил гадостей.

— Самое обидное, что для меня и этого оказалось достаточно. Мне так жаль, что я поверила ей. — Одри снова всхлипнула. — Я должна больше доверять тебе, любимый.

— Я сам виноват… — Жюльен пожал плечами. — У тебя были причины поверить ей. Мое прошлое… Мне было просто догадаться, что Бюван возводит на тебя напраслину. Ты — чистая, тебя трудно заподозрить в связи с подобными людьми. А я наделал столько глупостей у тебя на глазах… Теперь мне горько вспоминать об этом. Но клянусь тебе, что все это позади. — Жюльен ласково провел ладонью по волосам Одри и прижался щекой к ее щеке. — Теперь у меня есть ты, и больше мне никто не нужен. Любимая…

Они слились в поцелуе, и никто не смог бы поверить, что полчаса назад они чуть не потеряли друг друга.

— Ну и что теперь мы будем делать? — спросила Одри, утыкаясь носом в плечо Жюльена.

— Сойдем на ближайшей станции и вернемся домой, — ответил он.

— А может, все-таки навестим Маршалей? Я уже звонила, Эвелин ждет и очень расстроится, если я не приеду. А если мы приедем вдвоем — они будут рады вдвойне.