Книга Дуэль сердец - Кэтрин Бритт

Однако расстояние между ними усиливало ее тоску и желание увидеть его снова. Ланс часто писал ей, прилагая каждый раз к своему письму записки от друзей или подчеркнуто вежливые вопросы о ее самочувствии. Сердце ее начинало учащенно биться, а пальцы дрожать, когда она разрезала посланный им конверт, хранивший его прикосновения.

Поведение Гейл не осталось не замеченным бабушкой. Полли Пемблтон была взволнована и озадачена ее дружбой с полковником, увидев, в каком напряженном состоянии пребывает внучка. Не то чтобы она не доверяла мистеру Шеарду. Она знала, что ему нравится холостяцкая жизнь и он не хочет ее менять. К тому же он был пожилым человеком и склонность к противоположному полу оставил в прошлом. Армия — вот что он действительно любит, но он видная фигура в Танжере, и люди судачат о нем.

Что касается Гейл, можно было сразу заметить, что она очень несчастна. Полли Пемблтон несколько раз принималась мягко расспрашивать ее, но безуспешно. Гейл ничего не объясняла. Могла ли она все еще тосковать по отцу и поэтому цепляться за полковника как за отца? Полли Пемблтон все больше и больше думала о проблемах своей внучки — в конце концов, она чувствовала ответственность за нее, пока та находилась в Танжере.

С такими мыслями пожилая женщина сидела как-то за завтраком. Полковник Шеард отправился на уик-энд в плавание с другом из яхт-клуба. Гейл тоже была приглашена, но простудилась и вынуждена была остаться дома. В воскресенье утром она почувствовала себя намного лучше и выглядела особенно привлекательно в сине-белом купальном костюме. Окинув взглядом ее красивое гладкое тело цвета золотого меда, бабушка подумала, что она очаровательна и может соблазнить даже полковника, заставив его задуматься о своем холостяцком существовании. Позавтракав, они сидели с последней чашкой чая, наслаждаясь приятной прохладой перед дневным зноем.

— Моя дорогая, — начала миссис Пемблтон довольно рискованный разговор. Она смотрела то на тростниковую крышу, то на золотые волосы внучки. — Ты не считаешь, что это немного неблагоразумно — проводить с полковником так много времени?

— Неблагоразумно? — Взор Гейл ясно дал понять, что она считает такую мысль абсурдной. Гейл нахмурилась. — Почему, бабушка? Он не совратитель, и я замужем.

— Да, это так, — сказала сухо Полли Пемблтон.

В смехе Гейл не было радости.

— Бабушка! Я думала, что у тебя более широкие взгляды на жизнь.

— У меня, но не у жителей Танжера, к сожалению. Гейл уставилась в свою чашку, стараясь не смотреть в глаза бабушке.

— Я не вижу ничего плохого в том, что часто езжу верхом с полковником Шеардом. Ты не можешь гулять в такую жаркую погоду, а дедушке нужен покой, поэтому мне приходится довольствоваться компанией мистера Шеарда. Кроме того, мне нравятся наши прогулки.

— Неужели ты нашла в нем замену отцу?

Глаза Гейл сверкнули.

— Никто не может занять место папы. Никто!

Полли Пемблтон, увидев слезы в ее синих глазах, мягко проговорила:

— Хорошо, любимая. Почему ты так несчастна все время? Ты тоскуешь без него?

Гейл покачала головой:

— Возможно, я просто становлюсь взрослее.

Пожилая женщина вздрогнула.

— Ты изменилась, Гейл. Это плохо.

— Я? Просто жара так на меня влияет. Забудем это, бабушка.

Но Полли Пемблтон не могла. Она не узнавала свою внучку, которая прежде была веселым, озорным ребенком.

— Может быть, разговор по душам тебе поможет? — вкрадчиво спросила она.

Гейл не ответила, тогда Полли решила, что мудрее будет не говорить больше на эту тему. Она высказала свое мнение, теперь ей остается с надеждой ждать, принесет ли это результаты. Следующие несколько дней она была занята подготовкой к празднованию двадцать первого дня рождения Гейл. Чтобы не стеснять полковника, Полли Пемблтон решила снять помещение в одной из лучших гостиниц Танжера для настоящего празднования.

Гейл не испытывала энтузиазма, приличествующего в преддверии торжества в ее честь. Это был первый день рождения без отца, и она боялась его. Гейл надела чудесное платье из лимонно-миндального с зеленым отливом шелка. Оно обтягивало ее стройную фигуру, а туфли изумительно сочетались с золотым поясом филигранной работы местных мастеров.

— Ты прекрасно выглядишь в этот знаменательный день, моя дорогая, — нежно произнесла Полли Пемблтон.

Зал, заказанный для вечеринки, был красиво украшен экзотическими цветами, которые вереницей стояли на столе и у стен по периметру комнаты. Гейл встречала гостей с улыбкой, стараясь не думать о своем одиночестве, приветствовала знакомых и незнакомых. Погруженная в свои мысли, она машинально пожала руку, протянутую высоким мужчиной, вдруг вздрогнула, словно от электрического разряда.

— Ланс! — вскрикнуло скорее ее сердце, а не рот. Его темные глаза заглянули в изумленные синие Гейл.

— Удивлены? — прозвучал любимый глубокий голос. — Желаю всех благ.

Удивлена? От счастья она не могла говорить!

— Почему вы не сообщили мне о вашем дне рождения? — Он сопроводил эти слова хорошо знакомой улыбкой.

Догадываясь, что сейчас она похожа на влюбленную школьницу, Гейл обрадовалась появлению бабушки.

— Рада вашему приезду, Ланс. Мой муж с нетерпением ждал встречи с вами, — сказала она, целуя его в загорелую щеку. Затем увела к тому месту, где ее муж и полковник Шеард пили вино с друзьями.

Видимо, бабушка послала ему телеграмму и он приехал из чувства долга. В отчаянии Гейл почти желала, чтобы он оставался там, далеко-далеко, и ненавидела его за пробуждение ее дремлющих переживаний. Она почти сожалела, что не открыла бабушке правду относительно их брака, но Гейл знала, как ей будет нелегко вынести выражение разочарования на лицах ее близких.

Ланс сел рядом с ней во главе стола, а бабушка и дедушка по бокам. Так или иначе, забыв о своем горе, Гейл пришлось улыбаться весь вечер, выслушивать тосты и говорить благодарственную речь. На один момент она чуть не потеряла своего видимого спокойствия — когда она задула свечи на пироге, Ланс, обхватив пальцами ее руку, стал резать пирог.

Гейл приглашали на каждый танец. Кружась по залу, она избегала смотреть в ту сторону, где сидел Ланс и говорил с бабушкой и дедушкой, которые были чрезвычайно довольны.

Приближался конец вечеринки, когда он наконец подошел к ней и учтиво поклонился.

— Не пора ли и мне пригласить вас? — сказал он спокойным тоном.

Хотя Гейл и готовила себя весь вечер к столкновению с ним, все оказалось напрасным. Стоило ему только подойти, как кровь застыла у нее в жилах. Гейл дрожала. Танцевать с ним, чувствовать его руки, обвивающие ее талию, вдыхать свойственный ему одному запах! Это было чересчур!

— Мне кажется, я уже устала, — промолвила она.

Он приподнял брови: