Книга Моя любимая девочка - Марина Серова

– Успокойтесь, – попросила я, хотя и понимала, что Маргарита Михайловна после всего случившегося не скоро придет в себя. – Вы все деньги проиграли?

– Почти, – Синельникова со вздохом утерла слезы. – Ерунда какая-то осталась.

– Скажите, а у Натальи, вашей племянницы, вы просили деньги?

Маргарита Михайловна замялась, принялась теребить край покрывала на диване и отвела глаза в сторону.

– Так просили, Маргарита Михайловна?

– Просила, – тихо ответила женщина. – Только Наташа мне отказала. Сказала, что у нее сейчас денег нет. Только неправда это, у нее всегда деньги были. Она и зарабатывала хорошо, и отец ей подкидывал. Да и муж у нее не бедный. Значит, пожалела просто. Хотя оно и к лучшему, а то бы я и покойнице должна осталась, прости господи!

– А когда это было?

– Недели две назад где-то, – припомнила Маргарита Михайловна. – Я после этого у Алевтины попросила, на сапоги будто бы.

«А у Натальи, скорее всего, и впрямь не было денег, – подумала я. – Потому что она уже попала под шантаж Валеры Скамейкина. Да и на работе у нее были крупные неприятности. А вот не могла ли Маргарита Михайловна решить проблему денег по-другому?»

Я внимательно посмотрела на Маргариту Михайловну. Скуксившаяся, с распухшим от слез носом и красными щеками, она беспрестанно вздыхала и качала головой. Я решилась.

– И тогда вы подумали, что у Натальи можно украсть деньги, – проговорила я, глядя Синельниковой прямо в глаза. Лицо ее тут же застыло и вытянулось. Она непонимающе смотрела на меня, чуть приоткрыв рот от удивления.

– То есть как… украсть? – пролепетала она.

– Взять без ее согласия, – пояснила я, не сводя своего пристального взгляда с лица женщины.

Маргарита Михайловна совсем растерялась.

– Да вы что, вы что… – Лицо ее начало меняться, смысл вопроса постепенно стал доходить до нее. – Да вы меня, что ли, подозреваете в ее смерти? – изумленно воскликнула она и в замешательстве вскочила, принявшись хаотично ходить вокруг меня.

Потом налила из подостывшего уже чайника воды в чашку и залпом выпила.

– Никаких денег у Наташи я красть и не думала, – заговорила она, снова опустившись на диван. – Чем хотите клянусь! Я, конечно, понимаю, почему вы на меня подумали, но не так это! Не брала я у нее никаких денег, и уж тем более не убивала. Да что ж я, совсем монстр, что ли, какой – родную племянницу убивать! Да еще из-за денег! Да провались они совсем пропадом, деньги эти проклятые! Сколько горя от них!

– Это вы сейчас так рассуждаете, – возразила я ей. – Потому что сейчас все-таки рассудок ваш на месте. А тогда? Сами говорите, что игра вскружила вам голову, вы были не в себе. А человек, находящийся в состоянии измененного сознания, не способен отвечать за свои действия. Вот так.

– Да вы что? – Маргарита Михайловна снова вскочила и забегала по комнате. – Да… Да не убивала я Наташу, не убивала! Господи! Да я даже готова Але во всем признаться, если хотите, но только не надо меня в убийстве обвинять! Да как бы я потом Але в глаза смотрела? Да я бы, когда пришла в себя, если б совершила такое, руки бы на себя наложила! Да я бы не смогла с таким грехом жить!

Речь Маргариты Михайловны была весьма бурной, при этом она во все глаза смотрела на меня. В голосе ее звенело отчаяние, она изо всех сил старалась найти убедительные для меня аргументы, хотя они и были построены почти на одних эмоциях. Слушая ее, я думала. В сущности, железных улик против Маргариты Михайловны у меня не было. Было одно лишь предположение, возникшее в результате раскрытия пагубной страсти Натальиной тетки. Слова Маргариты Михайловны звучали очень правдоподобно. И фактов никаких, кроме игромании, у меня не было, чтобы припереть ее к стенке. И, похоже, сейчас мне остается только одно: поверить ей на слово и попытаться установить ее алиби. Если оно подтвердится, вопросов нет. Если не подтвердится – либо искать доказательства ее виновности, либо искать другую кандидатуру на роль убийцы. Хотя пока я даже приблизительно не представляю, кто это может быть.

– Маргарита Михайловна, что вы делали утром шестнадцатого февраля, в день, когда убили вашу племянницу?

– Да не помню я! – вытаращила глаза тетка, разведя руками.

– Очень нужно вспомнить, – со вздохом склонила я голову. – От этого зависит ваша дальнейшая судьба, – я нарочно прибегла к такому выражению с оттенком торжественности, чтобы усилить воздействие на запутавшуюся женщину.

Маргарита Михайловна изо всех сил наморщила лоб и сжала руками виски. Так она просидела с полминуты.

– Нет! – наконец выдохнула она. – Не помню! У меня с этим казино все дни в голове перепутались!

– Но как же так? – удивилась я. – Ведь в то утро убили Наташу. Вы же сразу об этом узнали! А к вечеру я уже пришла домой к Полуниным, и вы были там! Вспоминайте, откуда вы узнали о смерти племянницы? Кто вам сказал?

Тетка закатила глаза и зашевелила губами. Потом воскликнула:

– Ну конечно! Настя мне позвонила!

– Настя? – подняла я брови.

– Ну да! – радостно продолжала Маргарита Михайловна. – Она мне позвонила на сотовый, я к ним сразу и поехала.

– Откуда? Из дома? – уточнила я.

– Из дома, – нехотя, в сторону ответила Синельникова, и я поняла, что она обманывает.

– Ну зачем вы говорите неправду? – вздохнула я. – Теперь-то что скрывать, если мне и так известна ваша тайна? Вы были в казино?

Маргарита Михайловна кивнула в сторону.

– Но я не убивала Наталью! – стояла она на своем. – Вы мне верите? – Маргарита Михайловна заглядывала мне в глаза чуть ли не умоляюще, и это тоже очень не вязалось с ее образом «командира полка», как охарактеризовала ее Настя Полунина.

– Не знаю, – честно сказала я. – Пока я оставлю вас в покое. Но я вам советую все откровенно рассказать Алевтине Михайловне. О вашей зависимости.

– Что? Не-е-ет! – Маргарита Михайловна отрицательно затрясла головой. – Ни за что! Уж лучше в петлю.

– Бросьте говорить глупости. Ситуация не стоит того, чтобы из-за нее в петлю лезть. Вы же должны не банку и не астрономическую сумму. Скорее всего, сестра вас поймет и простит. Вам даже ничего возвращать не нужно будет. Ну, или постепенно вернете. Это не смертельно. Гораздо хуже, если вы и впрямь убили свою племянницу из-за денег, совсем потеряв голову.

– Я не убивала, не убивала! – стояла на своем Маргарита Михайловна. – Но я… Я не могу признаться! Мне стыдно. Я даже кольцо свое золотое в ломбард сдала… Его теперь выкупать надо, а мне не на что!

– Да бессмысленно продолжать скрывать, понимаете? – не выдержала я. – Вы что, не понимаете, что сегодня случилось? Вас пришлось разыскивать, пришлось даже обратиться в милицию! – добавила я для острастки, почти не покривив душой. – Мы разыскали вас вместе с вашей племянницей! Как вы собираетесь объяснять это ей и всем остальным? Да она и сама, наверное, уже все поняла, не дурочка все-таки!