Книга Любовный эликсир - Черил Холт

Да она никогда и ни за что не пожалеет о таком опыте! Ведь вся ее жизнь напоминала собой путь, который вел ее к этому событию, когда она наконец-то станет женщиной.

– Я всегда буду с радостью думать, что это сделал ты. Клянусь.

– О, Кейт.

Благодаря их обоюдному стремлению пылкость Маркуса только усилилась; его вожделение окрепло еще сильнее.

Доведенный до восторга, он был охвачен неудержимой страстью. Он никогда не помнил себя таким.

Его вездесущие руки не знали удержу, они гладили, возбуждали и ласкали Кейт; удивительно, но сладострастие возрастало у каждого из них в равной степени. Кейт находилась на вершине блаженства, ее пылкость достигла крайней степени. В этот момент Маркус приноровился, аккуратно и неглубоко вошел в нее. Внезапно уверенность покинула Кейт, она вся внутренне напряглась.

– Расслабься.

– Я боюсь.

– Не бойся.

– Я ничего не могу поделать с собой.

– Сейчас все пройдет.

Слишком все у него было велико! Глупенькая испуганная Кейт попыталась сопротивляться.

– Маркус!

Кейт казалось, что ей перестало хотеться этого. Но отступать было поздно, он был намерен дать ей то, о чем она так умоляла его.

– Ты так хороша.

– Маркус!

– Тише! – прикрикнул он.

Он был поглощен своей задачей, поэтому ее мольбы были для него только помехой. Он стиснул ее бедра и развел их пошире и чуть вверх.

– Я боюсь. Я… я…

– Никаких жалоб, Кейт. Помнишь?

Она нетерпеливо заерзала, но он и не думал отступать. Маркус устремился внутрь ее; его плоть была твердой и настойчивой, и в итоге это произошло. Кейт утратила свою девственность. Она кричала от боли и захлестнувшего ее счастья, а он безудержно целовал ее, пил срывавшиеся с ее губ удивленно-радостные стенания. Впрочем, Маркус вел себя достаточно спокойно, он выжидал, чтобы ее девственное сознание свыклось с новыми ощущениями.

Он говорил ей, на что это может быть похоже, но Кейт слушала и не слышала, она даже предполагала, что само это действие почему-то должно было походить на умирание. Да, все случившееся можно было описать словами, но до тех пор, пока она сама не прошла сквозь это, вряд ли возможно было постичь всю необычность и значимость того, что произошло с ней.

– Худшее уже позади, – прошептал он.

– О, я осталась жива, – попробовала пошутить Кейт над столь явно выказанной ею женской эмоциональностью.

– Ты все сделала как надо.

Маркус улыбнулся, словно подтверждая, что все идет хорошо. Кейт постепенно привыкала: внутри ее все явственнее звучал голос довольной плоти.

– Ты попал внутрь меня!

– Поговори мне еще.

– Никогда бы не поверила.

Он был доволен, рад и необычайно взволнован.

– Давай закончим.

Он теснее прижался к ней. Кейт почувствовала, как он еще глубже погружается внутрь ее тела, раньше ничего подобного ей никогда не приходилось испытывать, и как только миновала первая боль, Кейт уже была готова продолжать дальше. Она встретила его толчок своим толчком и принялась согласованно с ним работать бедрами. Движения Маркуса стали более бурными, неистовыми, и вместе с тем они оставались уверенными и твердыми.

Волны возбуждения накатывали все мощнее и выше. Еще один оргазм овладел ее телом. Он в ответ дернулся раз, другой, выпрастывая, но не до конца, свое семя, в самый последний миг он отпрянул в сторону, не позволяя, чтобы она изведала, чем все заканчивается на самом деле.

Он выбросил свое семя прямо ей на живот, при этом Кейт вздохнула, и в ее вздохе слышались и наслаждение, и горечь. Она все поняла, просто он не хотел, чтобы она подверглась риску понести ребенка. И хотя она отдавала себе отчет, что он был с ней предельно осторожен, как бы защищая ее, она сожалела, что он не подарил ей частичку самого себя.

Как только любовный пыл стих, стало очень тихо. Теперь, когда все закончилось, Кейт даже не знала, о чем они будут говорить. Она была ошеломлена. Неужели все это произошло с ней? Несколько слезинок скатились у нее по щекам. Смущенный и огорченный, Маркус краем простыни вытер ее слезы.

– Почему ты такая печальная?

– Вовсе нет, – ответила Кейт, и это было правдой. – Напротив, я очень счастлива.

– Тогда это слезы радости? – все еще сомневался он.

– Да.

– Ты больше не девушка.

– Что я принимаю всем сердцем.

– Моя маленькая красавица. Как я рад, что ты стала моей! Несколько минутой лежал, прильнув к ней, затем взял полотенце и вытер следы их безрассудного поведения.

– Тебе что, тяжело?

– Ничего, скоро станет легче. Он ласково прижался к ней.

– Давай немного вздремнем, а потом я позвоню насчет ванны. Ты перестанешь так сильно мучиться и переживать, если немного искупаешься.

– Звучит очень заманчиво, – согласилась она, хотя совсем не собиралась позволять ему заказывать для нее ванну. Какой же он избалованный! Ему даже не приходило в голову, что два часа ночи и она никогда не допустит, чтобы он поднял в такую несусветную рань прислугу из-за своей легкомысленной прихоти.

– Может, позднее стоит все повторить?

– Я умру в твоих объятиях! – рассмеялся Маркус. Он накинул на них обоих одеяло, и Кейт прикорнула подле него, мысленно перебирая все подробности идущая о том, как легко ему все удалось. Ведь лишение ее непорочности вполне могло стать неуклюжим и неловким, а он оказался таким милым, таким веселым и беззаботным, пылкость просто била в нем ключом, это заставляло ее любить его еще сильнее.

Маркус уже спал, и в этот момент Кейт удалось увидеть его таким, каким он был на самом деле, кого он всегда прятал под личиной самоуверенности, – те самые чувства и душевную ранимость, которые он тщательно скрывал.

Во сне он выглядел юным, беспечным и безмятежным! Кейт попыталась представить себе, каким было его детство. Маркус никогда не рассказывал о нем. До Кейт долетали разные слухи: мать Маркуса умерла при его родах, поэтому его воспитанием целиком занимался отец, холодный и равнодушный человек. Маркус никогда не говорил о родителе, не рассказывал о своих юношеских проказах, не упоминал о доброй гувернантке, заботливых тетушках, из чего Кейт заключила, что рос он одиноким, замкнутым мальчиком. Может быть, поэтому, когда он стал взрослым, в нем проявлялись такие черты, как высокомерие и отчужденность?

В спальне становилось прохладно. Кейт набросила на себя и на него еще одно одеяло, она устала не меньше его, но заснуть не могла себе позволить. Одним из самых страшных ночных кошмаров для нее значило бы проснуться на рассвете и увидеть, как горничная растапливает камин, а слуга аккуратно складывает его брюки и жилет. Нельзя было нив коем случае допустить, чтобы ее застигли рядом с ним!