Книга Ночная леди - Лесли Лафой

– Спасибо, но… Боюсь, если он сам не видит этого, то…

Они еще долго колесили по улицам Лондона, обдумывая сказанное, пока наконец Кэролайн не нарушила молчание вопросом:

– Как долго ты намерена ждать, чтобы он прозрел?

– Не знаю, – призналась Фиона, гнев которой к этому времени слегка остыл. – Я все еще продолжаю надеяться, хотя, может быть, и зря.

Кэрри мягко улыбнулась:

– По крайней мере, у Дансфорда много действительно замечательных качеств, и это делает ему честь.

– Возможно.

– А еще возможно, что ты немножечко влюблена в него. – Симона, прищурившись, посмотрела на сестру.

– Если бы с ним что-то случилось, если бы он был ранен или умер, я бы тяжело переживала это, – покачала головой Фиона. – Я бы даже оплакивала его, но это не совсем похоже на настоящую любовь.

Слегка наклонившись, Кэрри похлопала Фиоиу по руке.

– Одна мудрая женщина как-то сказала мне, что только слабые и бесхарактерные существа умирают, если теряют любовь. Я искренне люблю Дрейтона, но определенно не зачахну от разбитого сердца и мой дух не будет сломлен, даже если он покинет меня. Разумеется, я буду долго плакать, но настанет день, когда я расправлю плечи и начну жить снова. Способность жить без мужчины не есть мера любви к нему, дорогая.

– Тогда чем можно измерить силу любви? – осторожно спросила Фиона.

На этот раз ей ответила Симона:

– Я бы сказала, что настоящая любовь проявляется в том, насколько ты терпима к глупостям того, кого любишь.

Фиона задумалась. Что ж, возможно, в этом что-то есть.

– Вот тебе мой совет, – не унималась Симона. – В следующий раз, когда ты встретишься с Йеном, ухватись за лацканы его пиджака, притяни его смазливую физиономию к своему лицу, крепко поцелуй и посмотри, что будет дальше.

– Симона! – прикрикнула на сестру Кэролайн.

– Бога ради, Кэрри, я совсем не предлагаю, чтобы славная маленькая Фиона бросила герцога наземь и сорвала с него одежду. – При этих словах Симона окинула насмешливым взглядом сидевшую напротив Фиону и быстро добавила: – Хотя могу сказать по опыту, что некоторым это доставляет большое удовольствие. Итак, посмотри, сделается ли Дансфорд после этого вдруг лучшим человеком на земле. Даже если иллюзия продлится один миг, это верный знак, что ты любишь его.

Фиона кивнула, размышляя о том, догадывается ли Тристан, на какой бестии он женат. Что же до совета Симоны относительно того, как открыть свои чувства Йену Кэботту… Может, ей и правда последовать этому совету, когда не останется ничего другого и встанет вопрос о том, чтобы навсегда расстаться с ним… А может быть, завтра Йен будет другим, все поймет и сделает так, что дела у них наладятся? Не зря же говорят: надежда умирает последней.

Йен стоял в больничном садике и шевелил лопатками, пытаясь снять напряжение с ноющих мышц. Он старался не анализировать решения, которые ему пришлось принимать в спешке: что сделано, то сделано, и этого нельзя изменить. Хотя он доверял своему чутью, но знал, что обстоятельства часто оказываются сильнее его мастерства хирурга.

В любом случае неудачи всегда тяжелым камнем ложились на его душу. Йен запрокинул голову и стал смотреть на звезды, надеясь, что, пока он будет блуждать взглядом по сияющим небесам, голова его будет свободна от мрачных мыслей.

Внезапно слабая улыбка тронула уголки его губ: он вспомнил, что собирался купить для Фионы бриллиантовое ожерелье, хотя она не нуждалась в нем, чтобы быть прекрасной. Если и существовала женщина, которая затмила бы сверканье всех бриллиантов… Он снова мысленно увидел ее лежащей на простынях, нагой, с удовлетворенной улыбкой на губах, в одной только изысканной нитке бриллиантов. Подвеска спускалась ниже и оказывалась как раз в начале ложбинки между ее грудями.

Йен вздохнул и тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения. Он устал бороться с собой и не знал, сколько еще времени сможет продержаться… С каждым днем его страсть к Фионе усиливалась, и ему все труднее становилось держать себя в рамках приличий.

А все дело в том, что за последнее время они слишком часто оказывались близко друг к другу. Фиона занималась переделкой интерьера его дома, они вместе завтракали, обедали. Хотя Йен пытался оставаться как можно дольше вдали от нее, это не помогало. Стоили ему вернуться домой, как в тот же миг все рациональные построения теряли силу, а его твердое намерение сохранять безопасное расстояние испарялось. Улыбка Фионы, ее удовольствие от происходящих в доме изменений грели его сердце.

Да, он проигрывал битву и даже начал размышлять о том, что недаром крупные, здоровые дети довольно часто преждевременно появляются на свет – на месяц-два раньше срока. В лондонском свете все знали, что он просил ее руки, и она все еще обдумывает его предложение после катастрофы с леди Балтрип… При этом многие считали, что она ненормальная, раз оставила ему время для сомнений.

Внезапно из темноты возник Уильям Мерсер, стал рядом и тоже принялся разминать затекшие члены. Прекрасный хирург и хороший человек, который, без сомнения, создан для двух вещей: для того, чтобы стать врачом, а также лучшим в мире отцом и дедушкой.

Помолчав, коллега Йена тихо произнес:

– Кажется, мы сделали все, что могли…

– Да, конечно. Порой это единственное утешение.

Мерсер кивнул и тоже стал смотреть на звезды.

– Моя жена сообщила мне, что вы сделали предложение леди Фионе Тернбридж…

И правда, весь Лондон уже знает…

– Да. Но она еще не приняла его.

– Это прекрасный выбор. Она заслуживает того, чтобы вы согласились подождать ее решения.

Слова Мерсера не сразу дошли до сознания Йена.

– Да? – осторожно поинтересовался он. – А что вы слышали о ней?

Мерсер тихонько засмеялся.

– Я встречался с ней несколько раз и раз шесть видел ее на своих лекциях, прежде чем она в первый раз подошла ко мне. Фиона всегда садилась сзади и в стороне от других студентов. Сначала появление женщины, да еще такой привлекательной, вызвало всеобщий интерес, но она умело дала отпор желающим поухаживать и подтвердила серьезность своих намерений. Прежде чем мы стали разговаривать, я уже знал, что она была лучшей из моих студентов. Она всегда знала ответ, когда другие еще только начинали обдумывать его.

– Вы имеете в виду ваши лекции по анатомии?

Да, это моя специальность.

– И Фиона их посещала?

Мерсер кивнул:

– Не просто посещала – она внимательно слушала, тщательно все записывала, делала зарисовки с замечательно проработанными деталями, а позднее подходила ко мне с такими дельными вопросами, каких мне не приходилось слышать от других. Она очень способная, и, признаться, я весьма сожалею, что каждый раз отказывал ей, когда она просила позволить ей посещать операционную. Если бы Фиона принадлежала к другому полу, она могла бы стать одним из лучших хирургов в Англии – это просто удивительная женщина.