Книга Слабая женщина - Наташа Колесникова

— Отстань, Оль, и без тебя тошно.

— То-то и оно. А у меня есть очень интересные данные.

— Хочешь добить бедного следака?

— Хочу ободрить.

— Ну, это ты могла бы сделать другим способом.

— Перебьешься. Так вот, взорванный вчера на Можайке бизнесмен Вячеслав Костромин был вместе с Богдановым на Акульем острове. Ну, не вместе, а в то же самое время. Приехал чуть позже, прилетел тоже… вчера. Тебе это ни о чем не говорит?

— Ну и что? Богданов, мы же выяснили, в последнее время был в депрессивном состоянии, видимо, допер, что удовлетворить молоденькую секретаршу не суждено, а больше никаких радостей в жизни нет, и… Там даже уголовного дела не было заведено. Несчастный случай.

Ольга загадочно усмехнулась:

— Юрик, девица вернулась из круиза в тот вечер, когда Богданов выпрыгнул с восьмого этажа, сильно поддатая. А с кем она была в этом круизе?

— С кем?

— Со Славой Костроминым, это я узнала от следователя Генпрокуратуры, который вылетал на Акулий остров.

— Повезло мужику! Слушай, а нас когда-нибудь командируют хотя бы в Сочи, а?

— Это была женщина. А кто такой Слава Костромин?

— Кто?

— Друг хозяина престижной сауны «Ауэриале» Максима Петренко, который, в свою очередь, является другом Орехова.

— Ну и что? — не понял Пылюков.

Ольга не успела ответить, на столе зазвонил телефон внутренней связи. Она взяла трубку:

— Да? Кто? Какой Орехов? Кирилл Орехов? Да… Ну… да, пропустите. Ко мне. Жду. Он должен… да.

Она бросила трубку, схватила сумочку, принялась торопливо рыться в ней. Нашла пудреницу с зеркальцем, губную помаду, выложила на стол. Пылюков с мрачной усмешкой наблюдал за всем этим.

— Юра, пожалуйста, прогуляйся, пока я буду говорить с Ореховым, — сказала Ольга, подкрашивая губы.

— Все еще хочешь в Турцию задаром, вернее, за определенные услуги?

— Идиот! Ты был у него, ты… сам все испортил! И теперь, если он хочет что-то сообщить по поводу гибели Богданова, при тебе не станет. Пожалуйста, Юра, удались.

— А губы зачем красить?

— Чтобы выглядеть соответственно! Я кто, по-твоему, женщина или просто следак? Ты можешь исчезнуть, Юра?

— Дуры вы, бабы, — с тоской сказал Пылюков. — Сидели бы дома, детей воспитывали…

— И не надейся! — сказала Ольга, поправляя прическу.

Орехов был в белом костюме, под пиджаком — синяя футболка, ну да, у него же везде кондиционеры: в машине, в кабинете, — можно и в костюме ходить по такой духоте… Он приблизился к столу Ольги, положил на него три крупные ярко-красные розы:

— Это вам, Оля. Я хотел бы извиниться за тот дурацкий спектакль, что устроил в ресторане.

— Да и вы меня извините, — холодно сказала Ольга, — коли знаете, кто я и зачем там была. С чем пожаловали?

— С извинениями, разумеется. Оля, я вдруг понял, что мне абсолютно плевать, кто вы, чем занимаетесь. Мы — честная фирма, весьма известная в Москве. Но дело не в этом. Я хотел бы загладить тот инцидент и пригласить вас в ресторан. Какой — выбирайте сами.

Ах вон оно в чем дело! Он понял, что они тоже поняли, и решил активно воздействовать на развитие ситуации! Подумал-подумал и пришел… «с извинениями»!

— Нет уж, господин Орехов, пока еще — господин, — жестко сказала она. — Коли явились, так поговорим о делах… вашей фирмы, меня она очень интересует.

— Да Бог с ней, Оля. Понимаете… Ну, вы знаете, что я немного странный в общении с женщинами, этому есть причина. Один козел увел мою любимую…

— Меня это совершенно не интересует.

— Да, разумеется. Но вы нечто большее, чем просто женщина. С вами я бы не стал больше встречаться ни с кем.

— Это не разговор, Орехов! На Акульем острове был некий Костромин, и не просто был, а ухлестывал за секретаршей Богданова. Вчера его взорвали на Можайке. Заметаете следы?

Орехов побледнел, вынул из нагрудного кармана шелковый носовой платок, вытер вспотевшее лицо, скомканный платок сунул в боковой карман пиджака.

— Оля… я не понимаю, о чем вы говорите…

— А я понимаю. Максим Петренко — ваш друг, Костромин — его друг. Не видите связи? А я вижу и могу вас взять под стражу. Хотите?

Он пожал плечами:

— Разумеется, никто этого не хочет. У вас есть основания для подобных угроз, или, как ваш липовый дружок, привыкли действовать незаконно?

— Я не угрожаю, а просто спрашиваю.

— Отвечаю. Костромина знаю, то есть поверхностно знаком. О его гибели знаю, Макс сказал. А где и с кем он отдыхал — понятия не имею. Далее, за секретаршей Богданова никто не мог, как вы сказали, ухлестывать. Покойный босс время от времени разрешал ей поразвлечься на стороне, сам одобрял кандидатуру. Надо полагать, не стоит объяснять почему?

Он успокоился, говорил неторопливо, вежливо. А Ольга невольно усмехнулась, когда подумала, что они там все извращенцы, наверное.

— Далее, секретарша Ирина Евсюкова не допускала никаких ухлестываний, — уверенно продолжал Орехов. — Понимаете, кем был Богданов, тем более для нее. Она не совсем дура, чтобы гневить такого человека. А теперь, будьте добры, объясните: при чем тут я?

— Не хотите говорить?

— Мне кажется, что прекрасный вечер в ресторане я провел совсем с другой женщиной. Извините, Оля, за визит, можете арестовать меня.

— Вы так уверены в себе, Орехов? — разозлилась Ольга. — Смотрите, пожалеете!

— Да, именно так. Я готов. У вас есть наручники? — Орехов протянул к ней руки.

— Убирайтесь отсюда! — с ненавистью сказала Ольга. — Я не желаю вас больше видеть. — И после короткой паузы добавила: — А то, что было в «Барке-С», забудь, Орехов.

— Там все-таки что-то было?

— Я сказала — пошел вон!

Орехов встал со стула, развел руками:

— Оль, там вы были настоящей, я ничуть не сомневаюсь в этом. А здесь… Ну ладно, извините. Телефон мой имеете, скажите только, что хотите поужинать со мной, и я брошу жену, брошу фирму, все брошу и весь лягу к вашим красивым ногам. Это правда, Оля.

Он резко повернулся и вышел из кабинета. Ольга растерянно смотрела ему вслед.

Глава 17

Дождевые капли сыпались с неба, ленивые, будто не хотелось им покидать теплую тучку. Игошев шел домой, держа за руку дочку. Раз уж он безработный, то должен исполнять какие-то домашние обязанности, дабы не обременять тестя с тещей. А именно — вовремя забирать Настю из садика.

— Папуль, вот скажи мне, дождь — это ангелы писают, да? — спросила Настя.