Книга Под потолком небес - Валентина Седлова

В итоге нормально выздороветь Наталье не удалось, пришлось тащиться на работу с не вылеченным кашлем и хлюпающим носом. Чтобы выглядеть на сто с плюсом, приходилось каждые полчаса насиловать свой нос лечебным спреем и пить горячий напиток с витаминами и парацетамолом. Погода, следуя своему заведенному порядку, стала еще противнее, и, чтобы не заболеть еще сильнее, Наталья оделась в дорогой свитер на козьем пуху и шерстяные брюки. Конечно, отступление от высшего офисного этикета, но ничего не попишешь. Шеф с коллегами уж как-нибудь вытерпят ее два-три дня без пиджака и юбки с колготками.

Кое-как впихнув в себя обязательный чай с бутербродами, Наталья потащилась на остановку. Сильно хотелось спать, и она стояла, погруженная в утренний анабиоз, толкаемая то с одной, то с другой стороны нетерпеливыми гражданами, рвущимися занять первые места на пятачке в наивной надежде первыми попасть в троллейбус и промчаться по нему в поисках свободного места подобно племени команчей в захваченном форте.

Кто-то из проезжающих мимо машин притормозил и посигналил. Наталья как стояла, так и не шелохнулась. Машина снова издала трубный рев. Волей-неволей вместе с остальными любопытными согражданами Наташка подняла глаза, чтобы посмотреть, кто же так нетерпеливо давит на клаксон и пытается привлечь внимание.

Вот те раз! Давешний любитель раритетов призывно махал ей рукой из окна своего средневекового танка. Еще раз посмотрев по сторонам, чтобы убедиться, что зовут именно ее и никого другого, Наталья с почетом проследовала к машине. Толпа с завистью проводила ее взглядами, оставшись один на один с пронизывающим осенним ветром.

— Доброе утро! Я так понимаю, что вас подбросить на ту самую остановку, с которой я вас подобрал в прошлый раз?

— Да, вы все правильно понимаете. Кстати, как вы меня углядели?

— У меня отличная память на лица. И, сказать откровенно, проезжая здесь по утрам я каждый раз пытался вас обнаружить. Но получилось это только сегодня.

— И с чего это вы меня разыскивали, позвольте полюбопытствовать?

— Но я же обещал вам свою помощь в обучении вождению! А свои координаты забыл оставить. Так что встретиться было просто необходимо. Но вы, надо сказать, уже две недели столь ловко ускользали от моего внимания, что я, было дело, решил, что моя миссия с треском провалилась.

— На самом деле, я валялась с простудой. Сегодня первый день, как выхожу на работу. Честно говоря — я бы с удовольствием еще немного понежилась бы в кровати, телевизор бы посмотрела. Но боюсь, как бы без меня дела не завалили. А то натворят еще бед, а потом расхлебывай.

— Да, мне это тоже знакомо. Даже до абсурда доходит: легче все сделать самому, чем поручить другим. На самом деле, это считается крупным минусом. Неумение делегировать полномочия, если придерживаться формальной лексики.

— Да, именно так это и называется.

— О, чувствую интонации профессионала! Кстати, кем работаете, если не секрет?

Так, протрепавшись всю дорогу с Андреем («Андрей Борисович, но для ровесников и милых дам — просто Андрей», — как он отрекомендовался), Наталья и не заметила, как они добрались до места. Андрей работал где-то неподалеку, и, узнав, что простуда еще до конца не вылечена, выяснил рабочий телефон Натальи, чтобы созвониться с ней в конце рабочего дня и отвести домой. Деньги с нее он опять брать не стал, отшутившись, мол, какие счеты между соседями. Наталью целый день так и подмывало изнутри: позвонит — не позвонит? Но действительно, ровно без пятнадцати шесть в ее кабинете заголосил телефон, и через двадцать минут она снова сидела в салоне гостеприимной величественной Волги с застывшим в прыжке оленем на капоте.

— Ну, как прошел день?

— На четверочку, если честно. Устала очень. Сейчас приеду домой, нырну в ванну, а потом спать, спать…

— Что, даже с сыном и мужем не пообщаетесь?

— С этими, пожалуй, не пообщаешься! Мертвую поднимут! Эти ребята про меня не забывают.

— Да, семейное счастье — великая штука.

— А вы женаты?

— Нет.

— А почему? Нет, если не хотите — не отвечайте. Мне просто любопытно.

— Да здесь секрета особого нет. Просто никогда не торопился в узы Гименея.

— То есть вы принципиальный противник брака?

— Этого я не говорил! Отнюдь. Вот встречу свою половинку, единственную и неповторимую, усажу ее в ласточку, и увезу на край света проездом через ЗАГС.

— Так вы еще и романтик?

— Неисправимый. Кстати, сколько раз был свидетелем на свадьбах у друзей, но каждый раз, когда слышу Мендельсона, в душе что-то такое поднимается… Даже слезы подкатывают от избытка чувств. Приходится делать физиономию кирпичом, согласно важности момента, чтобы не растеряться остатки собственного реноме, и не вытирать глаза за компанию с матерями новобрачных.

— Да, представляю себе эту картину! А я, кстати, Мендельсона в чертогах Загса еще не слышала.

— То есть? Вы себе музыку не заказывали?

— Да нет, просто у нас гражданский брак.

— Вы — смелая женщина. Уважаю.

— Это почему же я смелая?

— Сейчас редко встретишь женщину, которая будет спокойно жить с отцом своего ребенка и не тащить его при этом в ЗАГС. Как правило, все боятся остаться на мели в случае расставания, и пытаются хоть так обезопасить себя на будущее.

— Ну, у нас несколько иная ситуация. Миша — это только мой сын. Правда, об этом знаем только мы с Павлом и его мать. А настоящий отец ребенка… Не хочу я про него говорить.

— Понимаю.

— Нет, на самом деле Павел уже несколько раз предлагал узаконить наши отношения, да и родители нас все время на это подбивают. Только я этого не хочу.

— Интересно-интересно. А это почему?

— Не знаю. Наверное, боюсь.

— А чего здесь бояться?

— Не знаю. Я сама до конца в этом не разобралась. Но я точно знаю, что не хочу, чтобы у кого-то помимо меня появились права на моего ребенка, и не хочу, чтобы кто-то получил права на меня саму, мое время, мою жизнь.

— А разве вы сейчас не делитесь с близкими частью своей жизни, не отдаете им свое время, свои силы?

— Делюсь. Но это, как бы так выразиться, исключительно по моему собственному желанию, а не потому, что кто-то требует этого от меня, и я вынуждена подчиняться, потому что у меня штамп в паспорте, и я чувствую себя обязанной перед этим человеком.

— На самом деле как показывает практика, пресловутый штамп в паспорте не способен радикально изменить людей и взаимоотношения между ними. Так что если у вас сейчас в семье все хорошо, то я думаю, что бояться вам нечего.

— Меня это не убеждает.

— Боюсь, что лезу в запретные дебри, но вы ведете себя, как женщина с сильной психологической травмой, которую ей когда-то нанес кто-то из представителей сильного пола, скорее всего — настоящий отец вашего ребенка. А может быть, и не только он. Вас предали, и теперь вы никому до конца не доверяете, ничего просто так не принимаете. Довольно типичный случай, и весьма часто имеющий место быть, увы. Я не прав?