Книга Свинобург - Дмитрий Бортников

Бабушка. Только бабушка, ноги которой были в теплых колготках. Он запомнил только ноги в гробу. И все. Была зима, она не хотела зимой, она хотела в мягкую землю, но получилось зимой. Могилу долбили, а бабушку одели в зимние колготки.

И вдруг он вскочил и бросился к Саше. На секунду замер перед холмом на коленях, а потом откинул телогрейку.

Он будто хотел разбудить Сашу. Обнял его и начал трясти, приговаривая, его тело в размазанных татуировках вибрировало. --- Санька! --- Ебаный в рот! --- Сань! --- Проснись же! — Ну все! — Вставай! —

Он зарыдал --- Ну как же я теперь?! --- Как же я теперь без тебя?! --- Что же теперь будет? А?! Са-а-ань?!

--- И тут он заметил щетину на Сашином лице. Рыжую щетину. Он никогда так близко не видел человеческого лица. Так близко, так неподвижно...

Он сел и положил Сашину голову себе на колени. Он уже не плакал. Он внимательно всматривался в Сашино лицо и никак не мог оторваться. Голова была тяжела.

Осторожно отпустив голову, Александр встал и побежал к порогу. Его вырвало на ступеньки.

------------------------ Прошло еще несколько часов. В окне уже были сумерки. Александр слышал, как покашливает поляк Ян. Его прозвали «говорящий вибратор». Он вернулся со своей воскресной работы и теперь пойдет в толчок. На час. И значит, нельзя будет пользоваться электричеством. Иначе этого жиголо убьет током прямо в толчке.

Ха-ха! Прямо в толчке! Он сгорит на унитазе!

Вот этот Вибратор... Ну и что. Ну, спит он со старухами. Они его кормят, в рестораны водят, а стоит ему только про документы заговорить, как они беспокоятся! И как он с этими трупами спит?

И тут Александр подскочил. Он вспомнил про Сашу. Подошел к нему, уже открытому, лежащему уже с открытым лицом. Он садился и снова вставал и шел к Саше. Так прошел еще час. Вибратор Ян вышел, насвистывая, из толчка и прошел в свою комнату.

Александр думал, что делать дальше.

Ближайшее кладбище. Монпарнас. Можно посадить Сашу на велосипед и, как стемнеет, перевезти туда. Нужно только как- нибудь его прикрепить, чтоб не соскальзывал... Скотч. Да, есть где-то. Скотч...

Александр представил себе, как он ведет велосипед по ночному городу. И Саша валится ему на плечо. Черт, черт, ведь кладбища по ночам закрыты!

Сволочи! Наши всегда открыты! Можно есть, спать и приходить когда хочешь!

А полиция?! Ночью тип с велосипедом, а на нем труп! Идут молча, один чуть не валится, как мешок! А со второго пот градом! Сразу остановят.

На Монпарнасском вокзале есть тележки. Найти там коляску и в нее посадить Сашу. Так клошары перевозят свое хозяйство. Он видел. Но нет десяти франков, чтоб отцепить тележку! Кроме того, он и не помнил размеров тележки. Поместится туда Саша или нет?!

Он подумал про Сену. Про реку. Если б была лодка... Сорвать замок пару пустяков. Они бы вдвоем уплыли бы в Шарантон. В Марну. Тихо, вдоль берега. А там лес. И земля.

Земля... Много земли, много тишины...

------------------------ Александр проснулся весь сразу.

Задремав, его тело в поисках опоры соскользнуло на пол и вытянулось. И от этого удобного вытягивания он очнулся. Ему снилась баня. Арабская баня, куда он затащил Сашу. Он ему не давал покоя! Он так хотел помыться «по-настоящему»!

--- Давай сходим в баню, — канючил Александр. — Ну, давай --- Заебали эти души! --- Не помоешься --- Не поссышь под душем спокойно --- Отпариться надо, а? --- Давай сходим ---

Билет стоил пятьдесят франков.

Неприятное началось уже в вестибюле. На них смотрели со всех сторон черные глаза. Свежевыбритые арабы. Гортанная речь, а как они вошли — сразу тихо.

--- Не дергайся, — сказал Саша. — Не встречайся глазами --- Но и не отводи ---

Александр инстинктивно начал к нему прижиматься.

Продавец на них посмотрел как на падаль. Как на протухшую падаль. Казалось, еще немного — и он зажмет нос.

--- Не прижимайся ты так, дурья башка! — прошептал Саша, спокойно улыбаясь во все стороны.

--- Уроды! — ворчал Александр. — Нас сейчас кастрируют! --- Ты смотри, ну и рожи! ---

Они вошли в раздевалку, и тут Александру впервые стало стыдно. Он носил офицерские кальсоны из секонд-хэнда. Они стали черные. Он мялся и не раздевался. На них смотрели. Разговоры стихли.

--- Хули стоишь? — сказал Саша. — Мыться так мыться --- Давай раздевайся --- Пусть ржут --- Мы неверные --- Один черт мы не поймем, что они ржут ---

--- Тебе легко говорить --- У тебя плавки ---

--- Да наплевать! --- Мы для них все равно не люди --- Давай --- А то простудишь все хозяйство ---

Он уже стоял голый. Голый и белотелый. Только «крестьянский загар» по локоть. Он развернулся к парням лицом. Как приглашение сложить оружие.

Сдайся сразу. Вот они. Сдайся. Улыбнись. Молодые ребята. Вас разорвут на части. Сдайся. Все равно. Все равно. Пусть. Танцуй. Станцуй им. Спой... Мои товарищ в предсмертной агонии... Не зови ты на помощь друзей... Дай-ка лучше погрею ладони я... Над дымящейся кровью твоей...

Саша стоял и улыбался. Он улыбался, мурлыча: «И не плачь, не зови словно маленький... Ты не ранен... Ты просто убит...»

Двое из пяти в ответ по-волчьи оскалились. А трое потеряли интерес.

Саша заслонил спиной раздевающегося Александра, а потом сделал шаг к парням. Арабы подняли головы и привстали. Они подвинулись и дали пройти. Голые Саша и Александр вошли в зал.

Они мылись молча, не глядя в лицо друг другу. Казалось, они приготавливались к смерти. Так спокойно, так торжественно. И смерть будто сидела за их спиной и ждала. Молча наполняли таз под краном и молча окатывали друг друга. Спину, живот, ноги... Мылись долго, арабы приходили и уходили, а они все мылились до тех пор, пока кожа не стала скрипеть.

Они стали как один. Как одно существо. Странное, как кентавр или умирающий двуглавый бог. Вот в тот вечер, в хамаме на рю Бланш они стали одним.

-------------------------

-------------------------

В животе бурчало. Александр вспомнил, что весь день ничего не жрал. Не включая свет, он пошел к холодильнику, нащупал банку риэт, замороженный уже нарезанный хлеб и коробку с маргарином.

Он сидел за столом, ел и был спокоен.

Потом Александр спустился во двор. Здесь во всю ширину разливалась гигантская мусорная куча. За последние дожди куча расползлась, и Александр вспомнил, как Саша говорил, что скоро эта сука придет к ним в гости. На второй этаж. Хозяин, сдававший этот двухэтажный сарай, только посмеивался.

Александр стоял на самой вершине кучи. Он смотрел по сторонам, и казалось, еще немного и он затанцует! Как безумный король! Как победитель! Он улыбался, как безумный король в далекой-далекой стране. В гараже, где жались друг к другу ржавые кровати, велосипеды, он нашел лопату и, стараясь не шуметь, вынул ее из пирамиды вонючих, с разводами, смывных бачков. Крадучись, он поднялся наверх. Ему вдруг нестерпимо захотелось узнать, который час. Своих часов у него отродясь не водилось. Александр зажег фонарик, все еще не решаясь включить свет, и склонился к Саше. Нашел его руку и попытался ее выпрямить, чтоб увидеть часы. Рука подалась с трудом. Но Александр упрямо разгибал и разгибал, пока наконец не увидел светящийся циферблат. Было восемь минут второго ночи.