Книга Крушение лабиринта - Ярослав Астахов

Убийцы выползают из грота; уходят прочь, тревожно, боязливо оглядываясь. Площадка в скалах пустеет.

Лишь мертвый Тессий сидит у входа, все также запрокинув голову в небо. Простершуюся полу его плаща заметает поземка пепла…

Так застает его время, когда багровое Солнце соприкасается с горизонтом и заливает морские дали неподвижный огонь.

И вдруг, издав тяжелый стон-вздох, Тессий поднимается на ноги.

Он опирается о стену грота, качнувшись.

Дротик, прошивший тело бога насквозь, выскальзывает и застывает на камне около его ног, описав кровавый дугообразный след.

Тессий тяжело дышит, прислонившись к скале, и алые пузыри лопаются у него на губах.

Он смотрит на закатное небо. И на свои ладони, которые подносит близко к глазам. Ощупывает, слегка касаясь, как будто знакомясь заново, свое тело: грудь, живот, плечи.

Звук падающих капель крови становится все более редким. Затем пропадает вовсе. Нетвердыми шагами воскресший бог приближается к отвесному краю и останавливается на грани тверди и пустоты. Последний краешек солнца исчезает в этот момент.

– Нет, значит, я не родился в очередной раз, – шевелятся губы Тессия. – Я вернулся. Потому что все – то же самое. И также уходит луч из моего сердца – к ней. Но только он теперь устремлен будто бы в никуда… Значит: по эту сторону бытия ее сейчас нет. Наверное, и она также была убита. И остается там, откуда я возвратился только что. Когда она придет в этот мир опять – обычной дорогой смертных – луч мне укажет место ее рождения. Но ведь она не будет ничего помнить! А после опять умрет… И каждый раз надо будет ей заново все рассказывать. И клясться, и умолять поверить, что прошлое правда было, что это я, ее Тессий…

Разрушенный и завоеванный Остров погружается в тьму. И только непрерывною светлой кромкой, живой и дышащей, белеет внизу прибой.

В блужданиях моих в Лабиринте я, значит, посетил и те коридоры, что даруют бессмертие. Я этого не искал!

Но, видимо, такова воля Бога.

Да, я поверил в Бога. Нелепо объяснять случающееся случайностью, то есть не объяснять никак. Нельзя и понимать его результатом битвы страстей богов, то есть – опять случайностью.

Я чувствую за всем Одну Волю. Не отменяющую, но проникающую все наши, существующие как бы отдельно, воли. Проникновение и сорастворение это особенно ощущается ЗА ПРЕДЕЛАМИ ЖИЗНИ, где побывал я только что. И как отчетливо чувствуется оно там – дыхание Ведающего, которое объемлет собою все.

Он есть Последний Ответ. Я верю начертаниям Сандрия. Когда исполнится время, тогда и здесь, по эту сторону бытия, проявится сокровенное ощущение. Ибо Бог, являемый Своим Сыном, окажется тогда и в миру.

И будет Он учить Всецелой Любви. Не только лишь любви к роду, но и любви к личности. Однако и любовь к личности будет уже иной, новой – не убивающей любви к иным личностям, не порождающей страсти. ЕГО любовь не отнимет глубин покоя…

Тогда и сама любовь к личности обернется любовью к роду. То есть – любовь ИСПОЛНИТСЯ. И не останется тогда дальних. И будут – ближние. Плащи и маски не сохранятся, но тем не менее ревности – этой ветхой пучины – уже не будет. И нечего вдруг сделается делить…

Нечаянное мое бессмертие – не за тем ли, чтобы я мог дождаться этого времени?

Что же, я буду ждать. Рукою Сандрия предначертано то расположение звезд, под которым Бог придет в мир. Клянусь: кто бы, и где бы тогда я ни был – я обязательно отправлюсь искать Его, как увижу, что движущиеся небесные тела начинают складывать тот узор.

И повстречаю Его.

И принесу Ему дары. Лучшие, какие только смогу. Ведь будет у меня достаточно времени впереди, чтобы выбрать лучшее.

2000