Книга Экстрим по праздникам - Марина Серова

Я подошла поближе к машине и обошла ее со всех сторон.

Да, кажется, она. Я потихоньку открыла дверцу и залезла в «шестерку». Порывшись в «бардачке» и не найдя там ничего такого, что указывало бы на владельца, я решила подождать Сурика. Он удивился, увидев меня в салоне:

— Женя, а что вы тут сидите?

— Да вот, смотрю — машина знакомая.

Это чей катафалк?

Сурен хмыкнул:

— Действительно, катафалк. Гнилушка.

Я ведь уже говорил — соседа моего «жигуленок». Моя тачка сломалась, вот я у него и попросил машину, чтобы до вас доехать.

— Что за сосед? — поинтересовалась я.

— Славик, что ли? Да обычный мужик, работяга. В каком-то строительном НИИ работает. Женат, двое детей. А вам он зачем?

— Мне просто показалось, что это машина приятеля моего. А почему она такая грязная?

— Да он только что привез семейство свое из деревни. У него там теща живет, вот жена с детишками к ней и ныряет частенько на откорм. Он и сам там постоянно отирается. У тещи куры, корова, свиньи, огород. Хоть на продукты не тратятся. Зарплата в НИИ — со смеху помрешь. Он ваш приятель, да?

Я вздохнула:

— Нет, кажется, я ошиблась. Со всеми бывает.

Глава 9

Утром мы отправились на завод.

Настроение у меня было поганое. Всю ночь я не могла уснуть. В голове роились мысли о том, кто же это действует нам постоянно на нервы. Слава богу, с Линой разобрались. Все оказалось намного проще, чем я сначала думала. Надеюсь, я надолго отбила у Толкачевых охоту добывать воровством и мошенничеством деньги. Но вот еще неизвестные, шаставшие вокруг дома вечером, и темная машина, на которой уехали те, кто убил Палыча… А потом та, на которой приехал Сурик… Проверить бы его соседа, кстати, псевдогаишники тоже были на темной «шестерке»…

Дело пока не двигалось с мертвой точки. А сегодня уже двадцать четвертое мая и завтра — срок, о котором говорили Арсену по телефону. Еще тот психопат, который покушался на него и теперь гуляет где-то на воле, беспокоил меня. Кто бы помог разобраться?

Доехали мы без приключений. На заводе все было спокойно. По двору суетливой мухой пронесся Лебедев, вполголоса ругаясь с каким-то мужичком в рабочей одежде.

Увидев нас, он махнул рукой и, не сбавляя темпа, скрылся в цехе. Сегодня завод отправлял большую партию в область, поэтому старший по сбыту с утра метался из одного цеха в другой.

В приемной змееподобная секретарша болтала с кем-то по телефону. Но Арсен не обратил на это внимания, и мы зашли в кабинет. Сурик сидел за столом, уткнувшись носом в какие-то бумаги, и что-то черкал на полях. Увидев нас, он расцвел в улыбке:

— А, дорогой шеф! Рад видеть. Сегодня день обещает быть жарким. Угадайте, откуда звонили?

— Даже не представляю, — буркнул шеф. По его лицу было видно, что он уже с опаской относится ко всякого рода звонкам.

— Из милиции! Сцапали парня, который этикетки из типографии забирал.

— Кто такой? — заинтересовалась я.

— Он не говорит, поганец. Звонили всего минут десять назад.

Я отошла в угол и принялась названивать Перловой. Вот вредина, сама связаться со мной не могла!

Дозвонилась я быстро, но Наталья не дала мне и слова сказать:

— Женя, хорошо, что ты позвонила мне.

У нас только планерка закончилась. Ты знаешь, что задержали парня, который покупал поддельные этикетки в типографии?

Но он крепкий орешек. Говорит, что не знает тех, кто просил его это делать. Он сейчас в городской прокуратуре находится. Если у тебя есть там знакомые, то позвони и узнай, что новенького. Фамилия следователя Дмитриев.

О как! Это тот же следователь, который приезжал накануне в «Рябину». Ну за что мне такое наказание? Поблагодарив Наташу, я позвонила в милицию. Не в городскую прокуратуру, а в областное управление внутренних дел — мне захотелось узнать, что за птица этот Дмитриев. Но мой старый знакомый Игорь, работавший оперативником, оказался на больничном, и я тут же перезвонила ему домой.

— Женечка! Сколько лет, сколько зим!

Я очень рад тебя слышать. Какими судьбами?

— Игорек, ты только не ругайся — я звоню тебе по делу.

— Ну естественно, — обиженным тоном сказал Игорь, — когда тебе нужна какая-то информация, ты сразу звонишь мне.

А вот когда я хочу с тобой поужинать, то у тебя всегда наготове куча отговорок.

— Ну что ты! Мы обязательно с тобой как-нибудь пообедаем. Но не сейчас, ты ведь болеешь.

— Ради такой женщины, как ты, я готов идти на край света с температурой сорок. Ну ладно, бессовестная, говори, что на этот раз тебе надо узнать. Чем смогу — помогу.

— Игоречек, ты самый лучший! Скажи мне, пожалуйста, что ты знаешь о следователе Дмитриеве. Зовут его Петр Михайлович.

— Фу, — ответил в трубку Игорь, — где ты их все время находишь?

— Это не я. Они сами находятся. А почему «фу»?

— Да потому, что более противного мужика нет во всем Тарасове. Он успел поработать во всех районных прокуратурах города. В Октябрьской он прямо на допросе избил подозреваемого. Замяли. Во Фрунзенской брал взятки. Тоже пронесло. Из Ленинской его «попросили» за превышение служебных полномочий. Видимо, за ним кто-то стоит. Кто-то с мохнатой лапой. Поэтому его до сих пор не выгнали из органов. Ему до пенсии осталось полгода.

В городской прокуратуре воют, но ничего поделать не могут. Он за последние несколько месяцев ни одного преступления не раскрыл, на нем целая куча «глухарей».

Так что если он ведет какое-то дело, для тебя очень важное, то ты лучше на него не надейся.

Вот здорово! Я была поражена. Если у Дмитриева все дела — «глухари», то почему ему поручили дело «Ковчега», довольно сложное? Непонятно.

Пообещав Игорю поужинать с ним на следующей неделе, я положила трубку и решила заняться заместителями Арсена и его секретаршей — послушать, о чем они говорили в мое отсутствие. На этот раз темы были разнообразные, но в основном сводились к работе. Меня же интересовали личные разговоры.

Секретарша трепалась все эти дни с подружкой о каком-то Гуньке, который звонил ей домой и просил о встрече. Подружка Света говорила, что Гунька — парень что надо. Но Ирочке не нравилось, что Гунька моет свой «Ауди» раз в пятилетку и к тому же стрижется, как лох. К слову сказать, я видела Ирочкиного бывшего кавалера и даже немножко пообщалась с ним, после чего в очередной раз убедилась, какие бывают бабы-дуры.

Ширшина взахлеб сплетничала обо всех подряд со своими знакомыми. Несколько раз звонила ее дочь и бодрым голосом говорила, что у нее все хорошо, но просила у мамани денег на «мелочовку».