Книга Зачем? - Елена Черникова

Он помахал рукой Ужову, приглашая взглянуть на экран. Иван Иванович подошёл, посмотрел, покачал головой и вернулся на берег бассейна. В синих волнах овального водоёма плескался младший Ужов, не ведавший, как ему повезло с формой вечности.

- ...Да-а-а, да-а-а... - только и мог выговаривать бескровными губами Мар Марыч, раскачиваясь в шезлонге.

- Да-да, - подтверждал Иван Иванович, - вот так, вот так.

- Но почему?.. - наконец сменил пластинку Мар Марыч.

- Точно не знаю, но одно предположение попробую сделать. - Ужов кашлянул и краем глаза глянул на громадный бесформенный кусок сала в шезлонге.

- Ну и?.. - простонало сало.

- Ильзе заразилась от мыши, а я от жены. Чувствуете разницу? У меня и у Васьки сохранились человеческие функции, а у Ильзе... бедная девушка.

- Это гипотеза, не больше! - взвыл Мар Марыч. - Может быть, всё зависит от характера, а может - от какой-нибудь там... не знаю... кармы... Что же нам делать?

- Нам? - переспросил Ужов. - Скорее, вам. Мои проблемы решены. Буду дописывать книгу и брошенные статьи. Ничего страшнее я ещё не видел: это я об Ильзе. Но нет ведь никакой гарантии, что и нас с Васькой не ждёт какое-нибудь запоздалое осложнение. Мы ведь всего несколько месяцев болеем. Люди все разные. Даже ветрянка у всех по-разному протекает, а тут такое дело!..

- Да. Да. - Мар Марыч тупо смотрел в бассейн, будто где-то на дне потерял счастье.

- Надо бы помочь Ильзе, - сказал Ужов.

- Не хочу. Да и как ей поможешь? - Мар Марыч скривился, видимо, представив себе некие действия, так сказать, спасательно-вспомогательные.

- Надо подумать и помочь, - повторил Ужов с настойчивостью. - Временно отрешитесь от гнева, от брезгливости. Подумайте. Ведь у вас очень богатая фантазия, хорошее везение и вообще неплохие возможности. Что вы знаете об Ильзе такого, чего не знает никто? Может быть, - если дело в характере - можно что-то скорректировать и её форма болезни видоизменится, а?

Мар Марыч перестал раскачивать шезлонг и глубоко задумался. И выдал:

- Она дама чувственная, но без темперамента. Её вполне устроил бы секс в гинекологическом кресле, лишь бы самой не двигаться. А я всё время вынуждал её шевелиться. Моя комплекция, сами видите, к простым решениям не располагает. И когда она всё-таки начинала вертеться, я её иногда в награду драл разными приспособлениями. У меня их - туча, отменная коллекция.

- Извините, я не знаток подобных вещей, но одно я понял: у вас с ней очень тяжёлые отношения. Вы её, как бы помягче, изуродовали. И морально, и физически.

- Она от рождения урод и моральный, и физический. Я её из подпольного борделя выкупил за пять копеек. От неё там с радостью избавились - несмотря на всю её красоту.

Иван Иванович, чрезвычайно утомлённый темой разговора, тактично промолчал, но собеседника уже понесло.

- Она там знаете что делала? - Мар Марыч закатил глаза. - Заснёт, бывало, под клиентом, потом проснётся внезапно и чрезвычайно удивляется: в чём дело? что за безобразие? Клиент сердится, она окончательно просыпается, извиняется и начинает сталкивать его с себя, поливая какой-то пенкой из бутылки, которую она держала под кроватью. Мужик сначала думает, что это прикол такой, суперновости мирового секса, а потом принюхается - и бежать! Его в дверях охрана - цап! Он пытается жаловаться, а они с каменными лицами ждут, когда он платить начнёт. Он две-три цены даёт - лишь бы выпустили. Словом, из-за таких вот сюжетов её там кое-как держали, прибыль-то какая! А потом молва всё-таки стала просачиваться в клиентские круги. Мадам с ней и так и сяк беседовала, даже книжки подсовывала учебные, и всё не впрок. Словом, мне её отдали почти бесплатно.

- Да зачем же она вам понадобилась? - с сочувствием спросил Ужов.

- А забавно было. Очень уж редкая зверюшка. Злобная, глуповатая, жадная, хищная, ленивая, но - красавица! И эта её фарфоровая кожа, и бесконечные ноги, и артистические пальчики... Она вся как хрустальная струна! Главное - не трогать и тем более не играть на ней.

Иван Иванович покачал головой. Его уже тошнило от барабанной откровенности хозяина. Однако: сам предложил тонкий психологический ход, сам и терпи его тонкость.

Выбрался Васька, запрыгал на одной ноге. Мар Марыч почему-то не решился продолжать скользкие рассуждения при мальчике. А тут и дворецкий сообщил, что обед подан. В тяжком молчании все двинулись в дом.

* * *

Когда Петрович убежал, Мария ушла, а Галина с Николаем остались наедине, в дверь их комнаты кто-то тихо постучал. Супруги переглянулись, Галина прыгнула под одеяло, укрыв ноги, Николай открыл дверь и увидел старушку соседку. Маленькая, кругленькая, седенькая, свеженькая, с половником в руке, она выглядела уютненько и миленько. Лет на сто.

- Вы не прописаны? - задала она антикварный вопрос.

Неслыханно удивившийся Николай не нашёлся что ответить. Многочисленные жильцы этой квартиры никогда раньше ни с какими вопросами не обращались ни к нему, ни к его жене. Супруги чувствовали себя здесь практически невидимками и очень ценили это чувство.

- У вас кот или кошка? - задала старушка следующий вопрос, очевидно, животрепещущий.

- Да, - вымолвил Николай.

- Пойдёте за молочком, возьмите и мне. Я тут через дверь от вас, слева. Татьяна Алексеевна.

- Да, - повторил Николай.

- Спасибо, - удовлетворённо кивнула Татьяна Алексеевна и засеменила к своей двери.

- Галя, у нас впервые побывали гости. Делегация от коллектива соседей. Что бы это значило?

Галина, бережно выпростав из-под одеяла укушенную крысом ногу, разглядывала точки в районе ахилла, через которые в неё вошла неизлечимая болезнь. С трудом оторвавшись от созерцания, она лучезарно улыбнулась мужу и сказала:

- А нам - всё равно!

- Галь, что ты чувствуешь? - Николай сел рядом с женой и осторожно потрогал её ногу.

- Счастье, Коля. Счастье.

- Тебе не больно?

- Нет, приятно.

- Ты чего-нибудь хочешь?

- Да. Жить.

- Галь, а как же я?

- Коль, а как же ты?

- Ты согласна жить со мной вечно?

- Я же люблю тебя.

- Тогда мне тоже надо заболеть?

- Конечно. И чем скорее, тем лучше. Иди ко мне...

Муж возлёг с женой. У обоих люто кружилась голова, будто на мёртвой петле без подготовки...

Через полчаса они приостановились, подремали чуть-чуть - и опять началось!..

Никогда раньше, обнимая жену, Николай не чувствовал такого вдохновения, нежности, оправданности каждого движения! Прежде вся эта работа казалась ему смешноватой, второстепенной и даже глупой. Однажды они в гостях у случайных знакомых нарвались на журнал с порнофото, так оба хохотали чуть не до слёз. Действительно, очень смешно, когда взрослые люди с неофитским удивлением от страницы к странице упорно разглядывают всего-навсего одну часть человеческого тела!