Книга Дар волка - Энн Райс

Как мило, не правда ли?

— Как дела, приятель?

— Прекрасно, просто прекрасно, — ответил Ройбен.

Морт принялся говорить о статье Ройбена о Человеке-волке.

— Хорошая работа, — сказал он. — Ты там теперь что-то про дом этот пишешь?

— Я больше не хочу привлекать внимания к этому дому, — ответил Ройбен. — Я не хочу никому напоминать о нем, вообще.

— Логично. Кроме того, это одна из тех историй, которые заканчиваются, не успев толком начаться.

«Ты правда так думаешь?»

Морт упомянул, что хочет сходить с Селестой в кино, в Беркли, выразил сожаление, что Ройбена с ними нет.

Гм.

Ройбен не стал возражать, сказал, что увидится с ними обоими через пару дней. И они закончили разговор.

Вот, значит, как. Она с Мортом, ей с ним вполне хорошо, она почувствовала себя виноватой и поэтому позвонила. Зачем это она с Мортом в кино идет, когда весь город обсуждает либо похищение детей, либо Человека-волка?

С каких это пор Селесте вдруг захотелось пойти в артхаузный кинотеатр в Беркли, когда вокруг такое происходит? Что ж, может, у нее роман с Мортом. Не ему ее винить. На самом деле его это не беспокоило, вовсе.

Убрав тарелку и вилку в одну из трех посудомоечных машин, которые он обнаружил в столе на кухне, он взялся за подробный осмотр дома.

Прошел по всему первому этажу, заглядывая в шкафы и кладовые, убеждаясь, что там все лежит на местах, как было. Изменения произошли лишь в зимнем саду. Там убрались, выкинули мертвые растения и тщательно подмели пол. Вымыли даже фонтан в греческом стиле. Ройбен увидел прикрепленную скотчем записку. «Нужен насос».

Под главной лестницей он обнаружил ступени, ведущие в погреб. Помещение оказалось действительно небольшим, где-то шесть на шесть метров, с цементным полом. Вдоль стен стояли старые деревянные комоды, покрытые пятнами, от пола до потолка, забитые старым и рваным бельем, отслужившим свое. Ройбен увидел и старые котлы. В углу стоял сломанный стул из столовой, старый стационарный электрический фен и пустой пароходный кофр.

Наступил ключевой момент, которого он ждал, но намеренно откладывал. Библиотека, с портретом почтенных джентльменов в джунглях, в позолоченной раме.

Включив верхний свет, он прочел имена, написанные с краю чернилами.

Маргон Спервер, барон Тибо, Рейнольдс Вагнер, Феликс Нидек, Сергей Горлагон и Фрэнк Вэндовер.

Ройбен быстро набрал имена на айфоне и отправил на собственную электронную почту.

Какие выразительные и благожелательные лица у этих людей. Сергей был гигантского роста, как и говорила Мерчент, со светлыми, почти белыми волосами, кустистыми светлыми бровями и вытянутым прямоугольным лицом. Совершенно нордический тип. Остальные были поменьше, и лица у них были самых разных типов. Феликс и Маргон выглядели несколько темнокожими, так, будто в их жилах была примесь азиатской или латиноамериканской крови.

Может, когда их фотографировали, кто-то из них пошутил, на тему, известную им всем? Или это просто момент общей радости в одном из больших приключений, в которое отправились близкие друзья?

Спервер. Нидек. Может, простое совпадение, и ничего более. Другие имена Ройбену вообще ничего не говорили.

Что ж, они останутся здесь навсегда. Он будет часами вместе с ними, сегодня вечером, завтра, послезавтра.

И он пошел наверх.

Настал особенный момент. Он открыл двери, которые были закрыты в тот вечер. Сейчас все они не были заперты.

Складские, так сказал про эти комнаты Гэлтон, небрежно.

Ройбен увидел заполненные доверху шкафы, как и ожидал. Бесчисленные статуи и статуэтки из нефрита, диорита, алебастра, разбросанные книги, части…

Он переходил из комнаты в комнату, стараясь все запомнить.

А потом с грохотом поднялся по лестнице на третий этаж, ничем не застеленной. Нащупал выключатель. И увидел, что очутился в огромном помещении под покатой крышей юго-западной части дома. Снова деревянные столы, книги, бумаги, статуи. Коробки с карточками, покрытыми неразборчивыми надписями, большие книги без надписей, похожие на бухгалтерские, пачки писем.

Это над главной спальней, той, проход через которую Феликс закрыл. Точно, вот прямоугольник досок другого цвета в полу, там, где была железная лестница.

В центре стояли большие удобные глубокие кресла, под старой люстрой из черного железа.

На подлокотнике одного из кресел он увидел небольшую книгу в мягкой обложке, всю в пыли.

Взял ее в руки.

Пьер Тейяр де Шарден

Как я верую

А вот это действительно самое любопытное. Неужели Феликс читал де Шардена, одного из самых изысканных и загадочных теологов католической церкви? Ройбен на самом деле никогда особо не интересовался философией и теологией более того, что требовалось ему в занятиях наукой. Но де Шарден всегда очаровывал его поэтической глубиной своих произведений. Он находил в словах де Шардена некую надежду, надежду, данную человеком, который ревностно верил не только в Бога, но и в мир и человека.

Ройбен открыл книгу. Старая, хрупкая бумага. Издание 1969 года.

Верую, что вселенная суть эволюция.

Верую, что эволюция движется от материи к духу.

Верую, что дух находит высшее выражение в виде личности.

Верую, что высшим выражением личности является Вселенский Христос.

«Что ж, хулиганом был Тейяр», — с горечью подумал Ройбен. Уже собрался было отложить книгу, когда увидел чернильную надпись на странице.

Милый Феликс,

За тебя!

Мы это пережили;

Сможем пережить все что угодно.

С поздравлениями,

Маргон

Рим '04

Что ж, теперь эта книга принадлежит ему.

Ройбен убрал реликвию в карман куртки.

В дальнем конце комнаты увидел старую железную лестницу, винтовую, лежащую на боку и покрытую пылью. Там стояли и коробки, но эти коробки он пока не станет осматривать.

В течение следующего часа он бродил по дому. Нашел еще два отдельных помещения на чердаке, такие же, как это, и еще одно, пустое. В каждое из них вела лестница с первого этажа.

Потом он вернулся в комнату Феликса, ту, в которой решил ночевать сегодня, и вдруг почувствовал себя неуютно без телевизора и новостей, которые он привык смотреть с детства, с той самой поры, как научился сам включать телевизор в четыре года. Ладно, компьютер у него точно есть. Возможно, все и так в порядке.

Помнится, ночью в Беркли свет отключили, и он дочитывал «Поминки по Финнегану» Джойса при свете свечи. Иногда нужен импульс извне, чтобы увидеть то, что прямо перед тобой.