Книга WAMPUM - Ева Ланска

Пока Андрей видел один способ выхода из сложившейся ситуации — переиграть начальника.

Андрей достал кассету из устройства, записывающего сигнал, поступающий с радара-прослушки. Наверняка его телефонный разговор с Краско, в котором он врал о том, что находится на шиномонтаже, записался. Информация, которой обладал Соболев, было его оружием, но оружием скрытым. Пока Краско был уверен в том, что его подчиненный остается в полном неведении о связи начальника с дочерью подозреваемого, о его пристрастии и, в конце концов, об убийстве, у Соболева было время для маневра.

И ему оставалось одно — ждать.

Андрей стоял у окна, смотрел на многоэтажный дом напротив и завидовал мирной жизни людей, спящих в своих спальнях. И вновь он пожалел, что холост.

Работа всегда была для него приоритетом. Его взгляд остановился на одном из темных окон. Он представил семью, живущую там. Сколько у них детей? Двое. Мальчик лет девяти и девочка помладше. Они лежали в кроватках друг напротив друга, каждый, обняв свои игрушки, а за стеной храпел их папа, небрежно забросив руку на жену. Эта пара прожила вместе, быть может, лет пятнадцать. Они свыклись и стали родными людьми, хотя ссоры и крики у них случаются. Но они уже не представляют жизни по отдельности. В моменты непонимания, они, наверное, готовы были разрушить то, что строили годами, но потом к одному из них подбегала их дочка, и они тут же прощали друг другу обиды.

Андрей был настолько погружен в свои мысли, что не заметил, как в соседней квартире началось движение. Он очнулся лишь тогда, когда услышал резкий пронзительный женский крик.

Начиналась очередная серия «фильма ужасов».

14

Соня сидела на кровати и смотрела на мертвого Ухова глазами, полными безумного страха. Ее трясло.

Андрей стоял вплотную около окна-зеркала, и единственное, что он мог делать, это смотреть и слушать.

Соня с ужасом глядела на распростертое перед ней тело и все пыталась слезть с кровати, но путалась в простыне и заваливалась обратно. Из горла ее вырывались не то хрипы, не то стоны.

Андрей стянул с головы наушники и с силой бросил их на пол. Он сел на кровать, обхватил руками голову, чтобы не слышать этих воплей.

План Краско сработал. От ужаса Соня сходила с ума. И Андрей невольно был одной из причин этого.

За окном несмелое московское утро сменяло ночь. В двух соединенных секретным окном квартирах дома на набережной разворачивалась драма.

От криков голос Сони охрип. Она сползла с кровати и теперь пятилась прочь от мертвого тела. Но далеко не ушла. Через два шага она уперлась в стену.

— Мама! — вырвалось у нее из груди.

Она обхватила себя за плечи и стала монотонно раскачиваться вперед-назад. Она качалась в такт жутким завываниям старушек-плакальщиц, истошные голоса которых отчетливо звучали в ее голове.

Как же ей хотелось сейчас улететь из этого замкнутого пространства через открытую форточку. Взмахнуть крыльями и полететь к небу, унося свою истерзанную душу все дальше и дальше от страшной жизни. Соня пыталась вспомнить, кто она, как здесь оказалась, кто этот мертвый мужчина.

Неужели этот кошмар со смертью повторяется?

Неужели она причастна к обоим убийствам? Но она не помнила, как она убивала. Память отказывала ей.

Соня перестала чувствовать свое тело. Она не ощущала бетонную стену, неприятно холодившую спину. Слезы были единственной благостной вещью, из-за них она ничего не видела.

В тот день семилетняя Соня возвращалась из школы домой одна. Было пасмурно, пахло дождем. Тяжелый рюкзак горчичного цвета висел за спиной у первоклашки, больно оттягивая плечи вниз. Соня шла, погруженная в мысли о том, что она очень хочет подружиться хоть с кем-то из класса. Прошла пара недель учебы, и дети уже разделились на компании. Одна маленькая Соня коротала перемены в одиночестве.

В этот день у Сони в классе была первая контрольная работа. Ей очень понравилось быстро и слаженно работать. В минуты, когда нужно было проявить свои знания, Соня чувствовала себя гораздо уверенней, чем когда надо было с кем-то общаться. Во время контрольной сосед по парте все время норовил списать, чем раздражал примерную ученицу. Она загораживала локтем тетрадку, отворачиваясь от назойливого одноклассника. В конце концов, учительница пожурила Сониного соседа за нечестные поступки. И теперь он вместе с другими мальчишками из класса ждал свою заносчивую соседку, спрятавшись за киоском.

Соня собиралась перейти дорогу к трамвайной остановке, когда в нее полетел первый камень. Он попал ей в голову. Девочка потеряла равновесие и упала. Дальше камни полетели градом.

Мальчишки убежали.

Соня потрогала рукой голову — крови не было. Значит, маме можно ничего не говорить.

Когда Соня пришла домой, дверь в квартиру была закрыта. Она нажала на звонок, но мама не отозвалась. Она нажала на звонок еще раз. Потом еще и еще. За дверью оставалась тишина. Тогда она пошла к соседке. Добрая старушка приютила ее, накормив и напоив. Соня достала тетрадки и учебники из рюкзака и принялась за домашнюю работу. Соседка ходила звонить в дверь Сониной квартиры.

Безрезультатно.

Начинало темнеть. Надо было ложиться спать. Соня смотрела на старом, черно-белом телевизоре «Спокойной ночи, малыши», когда старушка-соседка позвонила в милицию.

Приехали важные мужчины в форме. Один из них нежно приобнял Соню за плечи. Другой стал сильно стучать ногой в дверь. Потом они попросили старушку увести девочку, и принялись вскрывать замок. Вот тогда Соне стало впервые страшно. Она не боялась, в отличие от других одноклассников, сегодняшней контрольной работы; она не боялась, когда в нее летели камни; она не испугалась, когда мать не открыла дверь. Но такое громкое проникновение к ней в квартиру показалось ей чем-то ужасным.

Было очень шумно. На лестничную клетку сбежались соседи. Все с любопытством ожидали развязки, кто-то с жалостью смотрел на Соню.

Вспоминая об этом случае через много лет, Соня понимала, что у нее, семилетнего ребенка, была неплохая защитная реакция. С каждым громким ударом милицейского ботинка о деревянную дверь, ей становилось страшно. Но до последнего она надеялась, что все будет хорошо. Она и не догадывалась, что эти удары были последним отсчетом, меняющим ее жизнь раз и навсегда.

Вместе с грохотом упавшей двери, рухнул весь ее мир. Стена наивности разрушилась. Девочка стремительно взрослела.

Соня вырвалась из слабых рук соседки-старушки и побежала домой. Она проскочила между милиционерами, которые не были так знакомы с квартирой, как она, пробежала по всем комнатам и, не найдя нигде маму, ворвалась на кухню, где в ужасе замерла.

Ее мать висела на бельевой веревке, привязанной к трубе под потолком. Самым страшным в этом зрелище было ее лицо. Вернее, выражение этого лица, искаженного гримасой смерти. Милиционеры зашли за Соней следом и тут же оттащили в другую комнату, где с ней случилась истерика. Ее старались успокоить все по очереди. Но перестать плакать Соня смогла лишь через несколько дней. Она была уверена, что выплакала весь запас слез, который дается человеку на жизнь.