Книга Человек, ставший Богом. Мессия - Жеральд Мессадье

– Они не слишком сильно отличаются от нас, как мне кажется, – заметил Иона, кутаясь в плащ, чтобы хоть как-то защититься от морских брызг.

– Да, но только до определенной степени. У нас, по сути, нет хороших и плохих богов. Все наши боги становятся то хорошими, то плохими – в зависимости от степени своего участия в человеческих делах. Так, Дионис подшутил над своим двоюродным братом Пенфеем, фиванским царем, а закончилось это тем, что вакханки убили этого царя. Значит, в данном случае Дионис выступил в роли плохого бога. Но именно Дионис освободил Ариадну из темницы Наксоса и женился на ней, правда не испытывая при этом особого воодушевления, честно скажу вам. Не только ему, а всем нашим богам присущи двойственность и непредсказуемое поведение. Среди них мы не найдем ни одного, кто был бы исключительно хорошим или исключительно плохим. Даже Гадеса, бога подземного царства, нельзя назвать абсолютно злым…

– Но что же заставляет вас думать, что у иудеев все обстоит иначе? – спросил Иона.

– Конечно, у иудеев все совершенно не так. Вместо нескольких богов с противоречивыми характерами они выбрали одного по имени Иегова. Он абсолютно хороший бог и властвует на другой стороне мира, не на земле. В противоположность ему иудеи выдумали дьявола, которого назвали Сатаной, – это он правит на земле. Вы понимаете, что это означает?

– Нет, – ответил Иона.

– Это означает, что иудеи предельно упростили свои представления о мире, поместив хорошее наверх, а плохое вниз. В одно мгновение они выбросили из головы идею о сложности мира. Это совершенно противоположно тому, к чему стремится человеческий разум. Учитывая это, такое упрощение означает также, что все земные начинания изначально прокляты. Сатана всегда выходит победителем. И иудеи считают, что человеческая жизнь изобилует сатанинскими ловушками. Они создали сложную систему рекомендаций и запретов, пытаясь обойти расставленные ловушки. Именно этим объясняется, почему у них всегда хмурые и строгие лица. Все, что им чуждо, они приписывают сатанизму. В то время как большинство людей интересуется другими религиями, хотя бы потому, что надеются обрести более благосклонных к ним богов, иудеи с головой ушли в свою веру и считают все остальные религии сатанинскими.

– Да, это правда, они оказали нам не слишком радушный прием, – согласился Иона.

– Не слишком радушный прием? Да вы смеетесь! Если бы мы проникли за ограду Двора язычников, как вы предлагали в Храме Иерусалима, знаете, что с нами произошло бы? Нас просто-напросто убили бы, а римляне, безусловно, не заступились бы за Каких-то двух греков. Итак, посмотрите, какая обстановка сейчас складывается в Палестине. Иудеи находятся под властью римлян. Их положение невыносимо. Дьявол побеждает. Иудеи не могут вступить в сделку с римлянами, иначе их будут считать вероотступниками, что было бы ужасно, ведь тогда они проиграют вторую партию, которая начнется в потустороннем мире, когда они встретятся с добрым богом. Они испытывают жуткие душевные терзания. С одной стороны, они не могут победить римлян, военной мощи которых им нечего противопоставить, а с другой стороны, они не могут смириться с тем, что им придется бесконечно долго жить в сатанинских условиях. И какой же выход из этого положения? Иудеи надеются на катастрофу, катарсис, который положит конец всем их тревогам. Это будет финальный акт: те, кто должен победить, победят, а остальные проиграют. Вполне очевидно, что иудеи обречены проиграть, и они об этом знают. Однако это не слишком печалит их. Если иудеи погибнут в священной войне против армии Зла, они будут вознаграждены в потустороннем мире добрым богом, который щедро осыплет их милостями. Следовательно, их смерть будет прекрасной. Они, пожалуй, почти ждут ее.

– Это будет впервые, когда кто-то пожертвует собственной жизнью ради бога, – сказал Иона, созерцая мраморную пену на гребешках волн.

– Действительно впервые. Но они будут разгромлены, уничтожены. А у оставшихся в живых начнется очень трудная жизнь, поскольку все неиудеи будут испытывать к ним отвращение, зная, что иудеи – неистовые фанатики, с которыми невозможно о чем-либо договориться.

– Но когда вы все это поняли? – спросил Иона.

– Как раз около ограды Храма, о которой я вам только что говорил. Это беспрецедентно! Любой чужеземец имеет право посещать наши храмы наравне с греками и римлянами. Вот вы хотели бы отправиться в Египет, а я уже был там. В каждом египетском храме есть зала, куда могут входить только жрецы. Доступ в эти залы запрещен не только тем, кто исповедует другие религии, но всем, кроме египетских жрецов. Иудеи же страдают ксенофобией. Они не только выдумали залу, куда вход запрещен, но даже отгородили в Храме место, куда не имеют права проникать ни женщины, ни язычники. Когда мы были в Иерусалиме, я то тут то там собирал разные сведения. Я узнал, что у иудеев есть две секты фанатиков. Одна образовалась относительно недавно – это секта зелотов, которые стремятся доставить римлянам как можно больше неприятностей. Они даже не останавливаются перед убийством римских солдат, если для этого складываются благоприятные обстоятельства. По моему убеждению, подобные провокации не приведут ни к чему хорошему. Другая секта более древняя. Она объединяет ессеев. Это тоже экстремисты, которые более, чем другие, убеждены в дурной природе материального мира. Они считают, что единственное, к чему следует готовиться, – финальная катастрофа, о которой я вам рассказывал, апокалипсис, ради чего их добрый бог Иегова разрушит материальный мир и победит плохого бога, Сатану, о котором я вам тоже говорил и который раньше, между прочим, был наместником доброго бога, но потом взбунтовался и попал в немилость. Мне представляется очевидным, что подобные умонастроения рано или поздно приведут к грандиозному скандалу.

– Из ваших слов следует, что зелоты и ессеи являются гностиками, – сказал Иона. – Но что общего между людьми с таким мировоззрением и теми, кого мы называем гностиками?

– Все очень просто. Гностики тоже полагают, что истину можно постичь не разумом, а верой, которая и заменяет разум.

– Но ведь вы мне как-то говорили, что есть азиаты, которые тоже думают, что постичь истину можно таким же образом.

– Да, это ученики и последователи философа Будды. Я вообще-то подозреваю, что гностицизм зародился в Азии. Неудивительно, что иудеям присущ гностицизм, ведь в Палестину они пришли несколько столетий назад как раз из Азии. Следует заметить, что даже мы, греки, заражены гностицизмом.

– Вы сами себе противоречите. Только что вы противопоставляли наших богов иудейскому богу…

– Да, да. Но все же у нас с ними есть нечто общее. Это иллюзия, будто существует высшая истина, которую можно постичь, приложив определенные усилия. Иудеи-гностики считают, что эти усилия реализуются благодаря вере, а греки, по крайней мере некоторые греки, возлагают надежды на разум. Вспомните, например, Платона. Разумеется, Платон не верит, что истину постигают в момент озарения. Он верит в существование абсолютно хороших и абсолютно плохих вещей. Он самый недостойный ученик Сократа. Так, в своем трактате «Государство» он описывает идеальное государство, опирающееся на систему ценностей, которые носят скорее метафизический, но уж никак не политический характер. Такая идеология ведет к тирании, которая, в свою очередь, приводит к восстаниям, что влечет за собой укрепление тирании, и так далее. Жизнь не может быть совершенной! – запальчиво воскликнул Эвкрат.