Книга Проклятие - Александр Прозоров

Но Найл не отпустил паука. Воспользовавшись «притушенностью» его сознания, правитель поддернул кверху одну его переднюю лапу, сдвинул в сторону. Потом другую. Заставил чужое тело зацепиться когтями за паутину, заставил прижаться к шару… И смертоносец сдался.

Найл увидел себя его глазами, со стороны: посеревшая туника с красной отделкой, перевязь с мечом через плечо, длинный нож на широком ремне. Фигурка стала удаляться — шар начал набирать высоту.

Выше, выше, выше — напуганные разозленным Скорбо порифиды обильно выделяли летучий газ. Фигурки человека и таракана внизу казались все мельче, неразличимее.

Воздушный разведчик кинул взгляд вперед — но кроме песка и гниющих водорослей там пока ничего не проявлялось. Тогда восьмилапый повернулся назад, на уровне горизонта блеснула одинокая искра.

Выше, еще выше. Искра сместилась от горизонта вниз, и стало понятно, что это не одинокая звезда, а нечто земное.

— Храм! — понял Найл. — Это свет храмовых окон.

Теперь, исходя из опыта воздушных разведок, проводимых перед битвами с северянами, стычек с бродячими людьми, так и не состоявшегося сражения с бунтовщиками правитель мог достаточно точно определить свое удаление. Получалось, он успел отмахать почти полтора дневных перехода. А расстояние, на которое Скорбо смог бросить взгляд вперед — это еще полтора. Три дня пути. Он и так знал, что чистой воды ближе нет.

— К морю! — мысленно приказал Посланник, и шар двинулся вперед.

С огромной высоты казалось, что шар двигается еле-еле, но правитель знал, что даже бегущему со всех ног таракану не угнаться за этим неспешным небесным скитальцем. В душе начала появляться уверенность, что сегодня он если и не доберется, то уж во всяком случае узнает, как близко находится море.

«Не перепутай истинное с сотворенном тобой!» — внезапно вспомнилось напутствие Верховного одитора, и Найл торопливо задавил надежду в зародыше. Не хватало еще сотворить желанное море вместо того, чтобы найти настоящее! Потом ведь, отправившись в путь, найдешь только барханы вместо волн. Нет, только созерцание, созерцание и еще раз созерцание.

Искорка храма давно скрылась за горизонтом, теперь к горизонту придвигались две маленькие точки у береговой черты. Позади осталось еще полтора дневных перехода, а впереди по-прежнему маячили две пустыни: из песка и из гниющих водорослей. Скорбо заметил на береговой черте особенно крутой изгиб и продолжил свой путь, ориентируясь уже по нему. Потом заметил еще один крутой изгиб. Потом еще…

— Что это?! — невольно вскрикнул вслух Найл.

Впереди, на всю ширину горизонта, показалась темная нить.

— Еще, еще, — попытался подогнать шар правитель. Быстрее.

Нить продолжала расширяться.

— Море! — восторженно закричал Найл. — Слышишь ты, таракашка, это море!

Шар все еще продолжал свой полет, хотя и начал потихоньку снижаться. Вот уже различимы белые гребни волн, влажные прибрежные камни, нити водорослей, выброшенные бурными стихиями. Шар опустился. Паук выбрался на камни и замер.

— Подойди ближе к воде, — сказал Найл. — Я хочу увидеть, что творится на дне.

— Нет, — испуганно попятился Скорбо.

— Ближе! — потребовал правитель. Я хочу знать, есть ли там моллюски, плавают ли рыбы.

— Нет! — животный ужас, который издавна испытывали перед водой восьмилапые лишил паука способности двигаться.

— Ближе!!!

— Не-е-ет!!!

— Вперед! — вместе с категорическим приказом Найл послал мощный импульс своего гнева.

— Нет, — словно рассмеялся Скорбо и… умер.

Посланник остался на берегу, в полутора дневных переходах от ближайшего жилья, наедине с жадно чавкающем над водорослями тараканом.

* * *

Солнечный луч ударил по глазам, заставив Найла прикрыть лицо ладонью и откатится немного в сторону.

— Прекрасное утро, не правда ли? — услышал он знакомый голос.

— Уже утро? — Найл заставил себя приподнять веки.

— Позднее, — кивнул Верховный одитор. — Но в нашей среде проснуться поздно считается богоугодным поступком. Это среди колодезников законы прямо противоположны.

— Я нашел его, — сразу выложил главное Найл.

— Далеко, — понял по грустному тону хозяин.

— Девять дневных переходов. Посланник сел, отряхнул с коленей песок. В принципе, конечно, на девять переходов меня хватит. Однако на побережье нет пресной воды. А после такого долгого пути у меня уже не останется сил ни ползать за моллюсками, ни ловить рыбу.

— Протяни вперед левую руку.

— Вот, — Найл вытянул руку с браслетом. Верховный одитор наложил на браслет золотой крест, точно совпавший с крестообразной выемкой, накинул сверху веревку и умело обжал крест по месту:

— Властью, данной мне Господом нашим триединым во имя отца, жены и сына их святого духа присваиваю тебе звание одитора!

— Уже? — растерялся от такого поворота Найл.

— На расстояние в девять дневных переходов от города не удалялся еще никто.

— Не может быть!

— Может. Одиторы издавна исследуют окрестные земли. Некоторые удалялись на три, на четыре перехода в разные стороны. Многим так сильно хотелось увидеть оазисы, что они и вправду появлялись в их ночных мирах. Тогда мы отправляли в тех направлениях экспедиции. Некоторые возвращались, некоторые исчезали бесследно, но никаких оазисов не удавалось найти никому. Потом мы стали отправлять в стороны отряды с одиторами. Дело в том, что каждый из нас в ночном мире может начать свой путь только из тех мест, в которых побывал в дневном. Так удалось увеличить радиус исследованных земель до семи дней пути. И опять кто-то видел впереди оазисы, и опять уводил с собой людей. Из этих походов не вернулся никто. Когда Господь накладывал на нас Проклятие, он позаботился о том, чтобы никто не смог сбежать из заключения.

— Но что тогда делать? Сдаться?

— Зачем? — удивился Верховный одитор.

— Наконец-то мы знаем, в каком направлении и как далеко от нас находится открытая вода. Теперь нужно придумать, как до нее добраться.

Думать. Найл весь день бродил по золотому миру, по берегу болота, по храму, приглядываясь к различным предметам и приспособлениям, и думал. При виде людей он вспоминал, как использовал рабов при бегстве из города, когда после каждого перехода часть носильщиков передавала свой груз остальным, чтобы постоянно уменьшающийся численно отряд мог продвигаться дальше — однако он сильно сомневался, что Верховный одитор пожертвует таким количеством людей ради сомнительного шанса на выход к морю одного-единственного человека. При взгляде на небесные колеса он думал о возможности соорудить повозки и взять куда большее количество припасов нежели можно было бы унести на себе, или вовсе сделать повозку самоходной — под парусом. Но эти идеи упирались в непреодолимое препятствие: отсутствие у местных жителей любых материалов, кроме камня и золота.