Книга Цхинвали в огне - Сергей Стукало

– А свидетели, что ты ночевал в другом месте, а не в той гостинице, есть? – уточнил особист.

– Как минимум четверо, считая моего водителя, – буркнул Сан Саныч и краем глаза поймал веселых чёртиков во взгляде НВСа. Генерала, судя по всему, происходящий разговор начал забавлять.

НВС встал, прошёл к окну, вернулся и, остановившись за спиной особиста, вдруг улыбнулся и подмигнул Сан Санычу:

– А если мы сейчас изымем все документы? Всё, что касается этой командировки? Приказ, командировочное удостоверение, платёжки в финчасти, путевой лист. Перепишем все журналы, где они регистрировались… Это что-то даст?

– Основания спорить с грузинской стороной – несомненно. А вот спасет ли это Сан Саныча от расправы – сомневаюсь…

– Хорошо! – НВС хлопнул ладонью по столу. – Готовься, Александр Александрович, в отпуск! Немедленно! И, сразу же после него – в академию. В Ленинград!

Заметив недоумевающий взгляд Шевчука, пояснил:

– Знаю-знаю! Приём документов закончен, но это не твоя забота – договорюсь! Получишь личное дело на руки, и вперёд! К кому там, в Академии, подойти и о чём переговорить – скажу позже. Сменщик, насколько знаю, у тебя есть? Короче, сегодня же отправляй семью, и сам – уже через три дня – чтобы был в отпуске!

* * *

Оставаться в ставшей столь негостеприимной Грузии было опасно, но завершить дела в три отведённых дня Сан Санычу не удалось. Лишь спустя неделю он отправил жену и сына к тёще, в Киев. Расслабиться и ощутить, что последствия злополучной командировки наконец-то отпустили, ему удалось лишь на десятый день, после того, как самолет, курсом «на отпуск», оторвался от новоалексеевской бетонки Тбилисского аэропорта.

Отпуск пролетел как один день. Встречи с друзьями и родственниками, прочая отпускная суета не отпускали до последнего дня.

Вернувшись из отпуска, по ночам, после службы, оставшуюся до отъезда в Академию неделю, Сан Саныч упаковывал вещи. Недавно отремонтированную квартиру, престижную должность и связанные с ней карьерные перспективы – было немного жаль.

* * *

Волею случая, четверо поступающих в Академию майоров оказались в одном прицепном, «на-Ленинград», вагоне адлеровского поезда.

Сан Саныч и свежеиспеченный майор-автоматизатор Сергей – его коллега со штабного Вычислительного Центра – прибыли к поезду в "гражданке". Разместив вещи в пустующем купе, они бесцельно прогуливались вдоль своего вагона.

Отправка поезда, как ни странно, не задерживалась.

Их соседей, майоров Виктора и Александра, двух представителей Руставского полка правительственной связи, доставила служебная машина. Майоры вышли из неё в отутюженной, украшенной всеми мыслимыми регалиями форме. Для находившихся на тбилисском вокзале людей, уже ставшая полузабытой картина человека в советской военной форме стала откровением. Создалось впечатление, что вся платформа замерла и провожает взглядами двух "смельчаков".

Тридцать метров до своего вагона майоры преодолели, словно подиумные модели.

Едва познакомившись, Виктор и Александр, не удосужившись уточнить у своих соседей цель их поездки и конечный пункт назначения, – принялись взахлёб рассказывать о своем скором поступлении. За неимением других развлечений, Сан Саныч и майор Сережа им вяло подыгрывали, изображая то ли командированных, то ли отпускников (поди, пойми – за кого их приняли попутчики?). Вошедшие в раж правительственные связисты непрерывно иронизировали по поводу "спокойной паркетной службы" попутчиков-штабистов.

Долго крепившийся майор Серёжа в конце концов не выдержал и язвительно интересовался у попутчиков, – "Тяжело ли им обеспечивать связь новому руководству Грузии в районах "локального геноцида"? И есть ли среди обилия знаков отличия майоров отлитая из тридцати сребреников медаль "Иуды-связиста 1-й степени"?

– Ты их ещё спроси, учат ли они – на случай непоступления в Академию – грузинский язык, и получат ли, если заслужат, от нового грузинского министра обороны звания "старших майоров"? – добавил сарказма Сан Саныч[4].

Уязвлённые майоры вяло возражали, апеллируя к тому факту, что, помимо командования ЗакВО, последними абонентами правительственной связи в республике, были чиновники ещё советской Грузии, в бытность Джумбера Патиашвили. Новая власть сначала решительно отказалась от услуг русских связистов, а лишь затем обнаружила, что грузины-связисты, как сколь либо заметное явление природы, отсутствуют в окружающей грузинской действительности.

На первых парах новоявленный президент Грузии пользовался обычной телефонной связью. АТС и межгородом. Что немало веселило прослушивавшие его переговоры компетентные органы.

По рассказам двух руставских связистов, последним перлом нового парламента Грузии были жаркие дебаты по поводу закупки импортной связной аппаратуры. Парламентарии сомневались в технической возможности передачи грузинской речи по образованной этой техникой телефонным каналам. Кроме того, высказывалось предположение, что зарубежная аппаратура засекречивания речи не сможет зашифровать грузинскую речь, а если и зашифрует, то не справится с процедурой её дешифрации.

Первые сутки пути пролетели в весёлом, ни к чему не обязывающем трёпе. Восьмичасовая стоянка прицепных вагонов возле самого моря на запасных путях адлерской станции растянулась вдвое. Бардак на железных дорогах, как одно из следствий перестройки и сопутствующей ей либеризации военизированных государственных институтов, проявлял себя всё чаще и чаще. Нет худа без добра. Благодаря этому бардаку оказавшийся впервые в жизни на море Сан Саныч успел вдоволь накупаться и даже немного загореть.

Нежась на крупном песке, он, к слову, вспомнил о том, как три года назад его "призвали к ответу" за то, что Россия отобрала у Грузии Сочи, а, соответственно, и адлеровский пляж, на котором вся компания столь удачно устроилась:

– Поначалу, как только перевёлся в Грузию, снимал комнату в армянском доме на "Метрострое". Это в Тбилиси такой район самостийной застройки, на Аблабар похожий. По-нашему – "нахаловка". И вот иду как-то вечером домой, а тут у стоящей на обочине пивной бочки меня останавливают человек пятнадцать грузин. Пивком они там баловались.

"Стой, капитан! Вот мы спорим – должна Россия нам Сочи вернуть, или нет?"

Я, естественно, растерялся – кто бы мог предположить, что после Абхазии и Южной Осетии в списке территориальных претензий у Грузии числится ещё и Краснодарский край: