Книга Испытание войной - выдержал ли его Сталин? - Борис Шапталов

Как бы то ни было, но Сталин – победитель, а других победителей со времен Кутузова у нас нет. В качестве национального стержня приходится лелеять то, что имеется. Тем более если свои разрушительные реформы 1980—1990-х гг. антисталинисты объясняли «плохой» историей страны, сомнительным менталитетом народа, слишком большими территориями, тяжелым климатом и т. д., то у Сталина все эти минусы прекрасно превращались в плюсы. При нем строились заводы и в теплых, и в холодных краях, «ленивый» народ работал за двоих, и если б США не находились в привилегированном историческом положении, вполне возможно, что догнали бы и Америку по промышленному производству. К тому же Сталин не уповал на иностранный капитал, а отлично использовал чужие мозги. А если и воровались иностранные технологии, то это все же лучше, чем разбазаривать свои. При нем государство вышло на первое-второе место, тогда как при его критиках сползло на обочину мировых процессов. Оттого чем дальше, тем менее эффективной становится антисталинская пропаганда. Вопрос: «А сами-то что можете, кроме паразитирования на остатках индустриального, военного и научного потенциала, созданного при нем?» – перебивает описание ужасов сталинизма.

И все-таки продолжим список претензий к диктатору.

Была и другая напасть. Это фавориты Сталина: Ворошилов, Кулик, Мехлис. Они не были бездарями. Но помимо реальных организационных и профессиональных способностей они имели еще один – решающий – талант, заключавшийся в абсолютной преданности своему Хозяину. И все они густо запачкались кровью репрессированных офицеров. Как и в любом деле, в их деятельности можно найти немало положительного, их оправдывающего. Однако объем дарованной свыше власти превышал их реальные управленческие таланты, поэтому суть их деятельности в конечном счете сводится к формуле: «Созидая – разрушать, разрушая – созидать».

Если бы они не были подконтрольны лишь одному человеку – Сталину, а исполняли роль обычных чиновников, их работоспособность принесла бы много пользы. В войну войскам предстоит понести тяжелые потери под их руководством. Эти ошибки заставят Сталина отстранить Кулика и Ворошилова от управления боевыми действиями. Кулик даже будет понижен в звании до генерал-майора, Ворошилов хотя и останется при своих регалиях, но превратится в сановного порученца.

4 сентября 1938 г. нарком обороны Ворошилов издал приказ, в котором обосновывалось принятое 31 августа Главным военном советом РККА под председательством Сталина решение о смещении В.К. Блюхера с поста командующего Дальневосточным фронтом. В приказе говорилось, что потери в ходе боевых действий у озера Хасан (792 человек убитыми и 2807 ранеными) «не могут быть оправданы ни чрезвычайной трудностью местности, ни втрое большими потерями японцев». Вина за недостаточную распорядительность возлагалась на Блюхера. Вскоре его уничтожили. На Главном военном совете присутствовали: Сталин, Кулик, Павлов, Молотов, Щаденко, Шапошников. Через три года они покажут, «как надо воевать», кардинально изменив соотношение потерь.

Среди критиков Сталина появились и странные его защитники. С подачи все того же В. Суворова они взялись оправдать сталинские репрессии командного состава. Их аргументация сводится к тезису, что командиры гражданской были столь никчемны, что Сталину ничего не оставалось делать, как перестрелять их, высвободив место для новой генерации военных, чтобы встретить войну во всеоружии. И встретили… Ладно, что для СССР тысяча километров – не расстояние, а три миллиона пленных для страны с многочисленным населением – не смертельное событие. Показательно, что после всех перипетий 1941 г., в следующем, 1942 г., тяжелые поражения повторились вновь. Военная наука с трудом давалась сталинским кадрам. (На эту тему написана обстоятельная книга В. Бешанова «Год 1942 – «учебный»).

Принципиальный штрих к данной теме. Сталин выезжал на фронт единственный раз – 5 августа 1943 г. Его поездка свелась к встрече с командующим Калининским фронтом А.И. Еременко. Еременко вел дневник и записал беседу со Сталиным. В частности, «…прежде чем начать заслушивать план предстоящей операции, перевел разговор на тему о кадрах… В ходе этого разговора товарищ Сталин неоднократно говорил о многих генералах, которые были освобождены из мест заключения перед самой войной и хорошо воевали. «А кто виноват, – робко задал я вопрос Сталину…» – «Кто, кто… – раздраженно бросил Сталин. – Те, кто давал санкции на их арест, те, кто стоял тогда во главе армии». И тут же назвал Ворошилова, Буденного, Тимошенко. Они, по словам Сталина, были во многом повинны в истреблении военных кадров.

Важно не то, что Сталин свалил беду на других – это естественно для политика (давно известно, что победы есть следствие мудрости правителя, а поражения – результат нераспорядительности подчиненных), а то, что он, в отличие от нынешних его защитников, понял, что «перегнул палку».

Так каков же был действительный уровень командиров гражданской? Узнать, кто из расстрелянных как себя проявил бы, невозможно – не в компьютерной игре живем, и переиграть состоявшиеся события нельзя, но кое-какие факты для анализа существуют. Среди тех, кто вышел из-под ареста, были будущие маршалы и командующие фронтами: К.К. Рокоссовский и К.А. Мерецков, командарм А.В. Горбатов, нарком боеприпасов Б.Л. Ванников. Так что вполне резонно предположить, что среди погибших были свои Рокоссовские и Ванниковы. А таких людей катастрофически не хватало. Сколько именно не хватало?

Были репрессированы трое из пяти маршалов, все 5 командармов 1-го ранга и 12 командармов 2-го ранга, все 6 флагманов флота 1-го ранга. Из 67 комкоров – 60, из 199 комдивов – 136, из 397 комбригов – 221. «Убыло» также почти половина командиров полков. И аресты продолжались вплоть до 22 июня 41-го.

Однако эти цифры многих уже не впечатляют. В иных сочинениях пишется, что было расстреляно «всего» 1600 генералов и офицеров. На несколько десятков тысяч командного состава – «пустяк». Но спросим: если бы из армии Наполеона удалили 10 человек, что изменилось бы? Ничего! – воскликнет такой счетовод. Десять человек на сотни тысяч солдат! Мелочь! А если бы фамилии этих десяти человек были: Ней, Мюрат, Даву, Сульт, Бертье, Макдональд… Повлияло бы это как-то на боевые действия? А если бы среди них было всего одно имя – Наполеон Бонапарт? Поэтому от «счетоводов» требуется доказать, что репрессированные не только в полководцы не годились, но даже толковыми командирами не были. Возникла целая разоблачительная литература, пытающаяся построить нужную систему доказательств. В ход идет все: и пробелы в образовании у репрессированных, и участие в подавлении крестьянских восстаний (будто Наполеон не приказывал расстрелять бунтовавших парижан из пушек), и отдельные военные неудачи… Однако вопрос: «Почему командиры гражданской, выигравшие войну у офицеров-профессионалов, у генералов-фронтовиков, имевших боевой опыт боев с японской, германской, австрийской, турецкой армиями, должны были воевать хуже командиров сталинского призыва?», – остается. Можно также сослаться на тех деятелей гражданской войны, кто проявил себя в новой войне не лучшим образом. Но кто докажет, что расстреляли не лучших?

В написанной в 1922–1923 гг. книге Д. Фурманова «Чапаев», которая представляла собой не роман, т. е. вымышленное сочинение, а развернутый очерк о реальных событиях, есть такие строки: «Как и большинство городов, – не только в этих боях, но и вообще за всю Гражданскую войну, – Бугуруслан был взят обходным движением». И далее в главе «До Белебея»: «Чапаевская дивизия шла быстро вперед, так быстро, что другие части, отставая по важным и неважным причинам, своею медлительностью разрушали общий единый план комбинированного наступления. Выйдя далеко вперед и ударяя в лоб, она больше гнала, чем уничтожала неприятеля или захватывала в плен», – с сожалением писал на основе мнения комдива Фурманов.