Книга Верховный пилотаж - Баян Ширянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Мысль помысленная – есть ложь.
Это классическая полизначная фраза. Чтобы ее развить и растолковать – надо...
Я не хочу это делать здесь.»
А оно надо?
«„Прошлого уже нет, а будущего может и не быть... (с) Японская пословица.“»
«Именно!»
:))))))))))))
«„Не разделяя сознавать а все целиком постигнуть....“»
«Но до этого надо дойти. Сразу – не знаю таких, кто на это способен.»
Они быть может где-то есть... Или в единственном числе такое чудо может где-то было... нет особого смысла искать таких, они – это уроды в семье, не такие, как все... и вряд ли мы в состоянии их заприметить...»
«Понимает, подлец… Понимает!» – Радостно потер ладони Клочкед. И через несколько минут отправил на форум очередное послание:
«„Не знаю, что ты хотел этим сказать... Ни первое, ни второе мне ни о чем не говорят.“
Почитай. Коли будет время и желание. А не будет...
«Причинноследственные связи путать никому еще на пользу не приходилось.»
О! Следствие запросто может стать причиной.
«Мои мысли – это то, что говорю я, а не то, что слышишь ты.»
Аналогично!
«А ошибиться в оценке дело той же недостаточности опыта.»
Оценка – не точка, не линия и даже не плоскость...
«Я? „право на ошибку“ это не то, чем стоит оправдывать себя в нестремлении исключить само явление ошибки в своей жизни... Я могу ошибаться, но я не хочу ошибаться... И если бы я мог себе позволить – я бы в праве этом отказал себе, но размышляя если трезво – ошибочно такое убежденье в непогрешимости своей, но правда эта может быть единственная ошибка.»
Стремление к Абсолюту похвально. Но будь же реалистом. Пока до него дойдешь, можно дровей наломать.
«Кто знает? Кто знает – тот молчит...»
Лучше всех спрятался, тот, кто на виду. Кто больше всех говорит... Уверен ли ты, что он не знает?
«Быть может я напрасно не ценю такие поздравленья, но их нельзя, конечно же, сравнить с тем сумасбродным и пьянящим чувством, после того, как над какой-то тайной завесу удается приоткрыть...»
Да, инсайт это дело такое... Эндорфинное.
«Не знаю... По тростникам я, увы, некомпетентен.»
А по разрушаемым скалам?
«Зачем? Чужими образами и словами свою жизнь полнить?»
Если кто-то сказал что-то так, что ты с этим согласен, то что, отметать?
«Конечно, если только есть здесь и сейчас, до истины ли в эти чудные мгновенья?»
Именно в эти мгновения и можно, и нужно, и необходимо прозревать. Другого просто не дано.
«Нет, конечно, продолжай повествовать о незнакомых для тебя предметах...»
Куда уж мне, до великого философа Навотно Стоечко, не знакомого с тем, что думали до него и изобретающего каждый день по велосипеду.
«Тебе весьма неплохо удается слова в цепочки собирать...»
Профессионал, извини.
«Кому-то это интересно будет, и лишь один, тот кто питать не может к пустому словоплетству интереса...»
Однако он с удовольствием ответы кропает, не думая остановиться...
«Когда я не соглашаюсь – мне это всегда удается, но тяжелее убедить даже не в собственной отличной точке зрения, а в том, что этот факт играет для кого-то хоть малейшее значенье…»
Все имеет значение. Значит – ничего не имеет значения. Стоит ли тогда вообще рыпаться?
«Массив – не более чем единица информации. Если ты меня понял…
А по хуй!
Чем большим количеством таких единиц ты можешь жонглировать – тем выше уровень.
«Нужно ли тебе учение, если тебе силы своей достаточно?»
Можно висеть в пустоте гидропонной установки. А можно проникать корнями в почву. Тело складывается из того, что съел. Разум – из того, что подумал. Стоит ли ограничивать себя в пище?
«Потому и не считаю, что можно отыскать в чем бы то ни было названном, определенном, оформленном истину последней инстанции, и сам не пытаюсь зафиксировать что-то, остановить и рассмотреть... Все что остановилось – то безжизненно...»
В этом – молодец.
«Задача наша (моя?) на пользу обратить все, что возможно, и как можно скоро, как можно больше и как можно глубже...»
Опять молодец. Хвалю.
«Я его и сначала не пользую... И вообще кто тебе сказал, что я его использую?»
Ну, не винт, мульку. Оговорился.
«Мир интересней гораздо, тем более, что каждая книга – всего-то одно отраженье этого же мира в чьих-то одних, не всегда чистых, светлых, глазах...»
Так книги – та же еда. Светлое строит разум, или как это там обозвать, темное – в говно.
«А оно надо?»
Надо!
«Они быть может где-то есть.... или в единственном числе такое чудо может где-то было... нет особого смысла искать таких, они – это уроды в семье, не такие, как все... И вряд ли мы в состоянии их заприметить...»
Ура! Вперед, к уродам!»
Навотно Стоечко прочел этот текст пару раз. Скоро шесть утра. Голова варит, но как-то по-особенному. Да и беседа эта задела его за что-то глубинное.
Навотно Стоечко вздохнул, обновил форум и наткнулся на пост Чевеида Снатайко, одним махом обрубившего всю дискуссию:
«Жизнь не та
Без винта».
А там и утро наступило, Интернет стал вырубаться, комп – глючить… Так и осталась эта глава винтовой истории недописанной.
Или напротив, завершилась там, где и надо: на самом интересном месте.
Струне
О, струна!
Тонкая металлическая трубочка, с особой заточкой на конце! Предназначена ты для проникновения в недра тел торчекозников и оставления там, в глубинах их наполнители машины, на коию насажена ты.
О, струна!
Штуковина маленькая, мелкая, но совершенно незаменимая! И достойная оды отдельной, которую и пою я здесь и в минуту эту!
О, струна!
Толстая ты бываешь и тонкая. Зовешься выборкой или инсулинкой. А для размеров средних, тех коими торчки и ширяются чаще всего, нет особого названия.
О, струна!
Не шибко уважают тебя торчки. Зовут и колючкой, и сучком. Но как без тебя раствор винта на вену пустить? Никак?
О, струна!
Должна… Обязана ты проткнуть вену винтового, дабы смог он удовлетворение и удовольствие получить.
О, струна!
Но, бывает, и насквозь ты веняки пропарываешь, бывает, и во время вмазки из них выскальзываешь, бывает, и контроль ты даешь ложный, бывает, забиваешься в процессе ковыряний неудержимых, или из-за того, что раствор тот, что в машине обретается, сварен криво и создает он с кровью смешиваясь пробки непроходимые. И тогда клянут тебя наркоши гнусные.
