Книга Стеклянные цветы - Мэри Каммингс

Место, куда их привезли, выглядело не слишком вдохновляюще: вдоль плохо освещенного проезда сплошной стеной тянулись невысокие строения, похожие на гаражи или склады. Но Генрих уверенно сказал:

— Это здесь! — подошел к металлической двери ближайшего строения и нажал кнопку звонка.

Минуты через две раздался лязг засова. Генрих бросил в приоткрывшуюся дверь несколько слов, обернулся и махнул рукой:

— Пойдемте!

Вслед за встретившим их человеком они проследовали в большое помещение со сводчатым потолком, напоминавшее маленький цирк, только не круглый, а четырехугольный. Посредине находилась посыпанная опилками и обрамленная невысоким барьером площадка, с трех сторон ее окружали «трибуны» из расположенных ступенями длинных дощатых лавок.

Четвертая сторона четырехугольника была отведена под так называемые «ложи» — на отгороженном перилами возвышении стояли столики, покрытые бумажными скатертями и окруженные черными пластиковыми креслами. Между собой ложи разделялись фанерными перегородками. Две были уже заняты, третья, слева, свободна. Именно туда и повел их сопровождающий.

В затхлом воздухе отдавало кисловатым запахом дешевого вина и опилками. Трибуны были уже частично заполнены, в основном мужчинами, и появление стайки молодых, нарядно одетых женщин, не могло не вызвать интереса. С нескольких сторон засвистели, кто-то весело крикнул: «Эй, трясогузочка, обернись!»

Амелия приняла выкрик на свой счет; не обернулась, конечно, но бедра ее качнулись еще соблазнительнее. Сегодня на ней был голубой комбинезон, расшитый блестящими стразами и оставлявший открытыми плечи — как раз подходящее зрелище для толпы скучающих в ожидании боксерского матча мужиков.

Ждать пришлось недолго. Едва они успели разместиться в ложе, как на арену выбежал щуплый человечек в клоунском наряде, вскинул вверх руки и неожиданно зычным для его комплекции голосом возвестил:

— Мы начинаем!!!

Ничего нового в Последовавшем затем зрелище для Филиппа не было — ему приходилось видеть нечто подобное и раньше, в его бытность в Париже.

Под истошные крики публики «Давай! Давай!» пары бойцов сходились в центре площадки и колотили друг друга; разрешались удары ногами и головой, никаких перчаток — лишь кисти рук у них были обмотаны бинтами. Трехминутные раунды продолжались до тех пор, пока один из дерущихся не «выпадал» в нокаут.

Между скамьями, собирая ставки, сновали подростки в красных футболках. К ложам тоже был приставлен такой паренек, а в дополнение — девушка в красном открытом топике и мини-юбке, обеспечивавшая «элитных» посетителей вином и горячительными напитками.

Рассчитана каждая ложа была человек на шесть-семь, а не на одиннадцать, как получилось в их случае — в результате кресла стояли почти впритык, и Филиппу пришлось сидеть у самой лестницы. Каждый раз, когда появлялась официантка с подносом, он вынужден был вставать, пропуская ее.

Амелия и компания развлекались вовсю: то и дело подзывали официантку и заказывали новые порции спиртного; делали ставки, обсуждали достоинства бойцов, а во время схваток истошно орали «Давай!», добавляя крепкие выражения по меньшей мере на трех языках.

После пяти поединков наступил короткий антракт, затем на арену снова выскочил клоун и гаркнул:

— А теперь — внимание! Победителем следующего матча сможет стать любой из вас! А вот и приз! — он поднял над головой пачку купюр. — Для того чтобы получить его, надо победить нашего бойца — Малыша Леона!

Малыш Леон — коротко стриженый молодой парень в тельняшке — появился из-за занавески и вскинул руки, приветствуя публику, после чего, поигрывая мышцами, обошел арену, пока клоун продолжал надрываться:

— Ну, кто хочет сразиться с Малышом Леоном?! Смелее, смелее!

С одной из трибун, подбадриваемый выкриками приятелей, начал спускаться высоченный небритый мужик лет сорока. С разных сторон послышалось «Давай!», и к тому моменту, как мужчина ступил на арену, отдельные выкрики превратились в дружное скандирование — симпатии публики были явно на его стороне.

Увы, здоровяк не продержался и одного раунда. Ни рост, ни длина рук, которыми он безуспешно размахивал, не помогли ему избежать быстрых ударов левой — основного «оружия» Малыша Леона. Довершил дело сильный пинок ногой, после которого здоровяк припал на одно колено, попытался встать — но два мощных, последовавших почти без интервала удара отбросили его назад и повалили на спину. Больше вставать он не пытался, пока клоун, он же рефери, не объявил его побежденным, и лишь потом с трудом поднялся и пошел по лестнице к своему месту.

А клоун уже вызывал следующего смельчака:

— Что ж, этому приятелю не повезло, но приз остался! — он махнул пачкой купюр, — Теперь, чтобы получить его, нужно сразиться с Черным Джеком — поприветствуем Черного Джека!

Черным Джеком оказался здоровенный негр — голый до пояса, в коротких белых штанах. Кожа его, очевидно чем-то намазанная, блестела в свете ярких ламп, подчеркивая могучую мускулатуру.

— Ну, кто готов померяться с Джеком силой? Давайте, смелее, приз вас ждет! — подначивал клоун.

В этот момент Филиппа бесцеремонно похлопали по плечу:

— Пропусти, мне в туалет надо!

Он встал, отступил, чтобы Амелия могла пройти. Она протиснулась мимо, Филипп уже собирался сесть — и в этот момент толчок в спину заставил его качнуться вперед и пробежать несколько шагов вниз по лестнице.

— Давай! — заорала она вслед.

Чудом не вылетев на арену, он все-таки сумел удержаться на ногах; затормозил, обернулся — смеясь, баронесса отсалютовала ему бокалом.

— Давай!

— Давай!! — подхватили с трибун.

Филипп замер в растерянности. Что теперь делать? Вернуться в ложу?

Он представил себе, как сейчас скажет: «Извините, я просто споткнулся!» и пойдет обратно наверх. И свист, и взгляды, которых он не увидит, но от которых будет гореть спина…

А драться — это именно то, чего она добивается.

Что ж — он будет драться. Все лучше, чем чувствовать себя оплеванным!

Он, не торопясь, снял пиджак, чуть подумав — рубашку, сложил это все на барьере. И взглянул на своего будущего противника. Тот улыбался — едва заметно, но в его улыбке так и читалось полупрезрительное: «Ну вот, еще один!»

Кулаки Филиппа сами сжались от ярости, словно этот полуголый намасленный парень был специальным посланником Амелии, призванным, чтобы унизить его и втоптать в грязь. Словно перед ним стояла сама Амелия…

Очевидно, эта ярость отразилась у него на лице — его противник перестал улыбаться и шагнул вперед.

Пожимать друг другу руки тут было не принято. Они сошлись в центре площадки, рефери сделал отмашку и тут же отскочил. Черный Джек мгновенно бросился вперед. Филипп еле успел блокировать мощный удар правой, но при этом вынужден был отступить на пару шагов.