Книга 2012: Загадка майя - Жорди Сьерра-и-Фабра

— Кордова через букву «v», — отметила Джоа, очнувшись от дремы, когда шасси коснулись посадочной полосы.

До этого они почти не разговаривали, все еще оставаясь под впечатлением от поцелуя. Молча смотрели друг другу в глаза, робко, чтобы никто не заметил, обменивались прикосновениями рук, смущенно улыбались, как застигнутые врасплох подростки. Но эти взгляды, касания и улыбки заставляли сердца биться быстрее. Все время последнего перелета, из Боготы в Медельин, Джоа дремала, положив голову на плечо Давиду, который нежно поглаживал ее по щеке.

Выйдя из самолета, они сразу почувствовали холодное дыхание гор. Медельин — город вечной весны, но Рио-Негро находится на высоте более двух тысяч метров от уровня моря. Джоа накинула на себя куртку. Ручеек пассажиров медленно вливался в темнеющее впереди здание аэровокзала, отделанное внутри деревом.

— Нас точно встретят?

— Не волнуйся.

— Поспать бы еще часов десять.

Медельинская дочь бури, Мария Паула Эрнандес, жила в Эль-Побладо, самом престижном квартале города. Оберегавшего ее хранителя звали Хуан Пабло Гонсалес, и его квартира находилась в Лаурелес, одном из наиболее спокойных районов. В течение дня Давид дважды связывался с ним по телефону.

Встреча была назначена на завтра.

Мария Паула Эрнандес была художницей. Ее творчество пользовалось заслуженной популярностью в Колумбии, и она начала завоевывать международное признание. Джоа и Давид знали, что ее нашли после сильнейшей грозы в Гуатапэ, местечке примерно в трех часах езды от Медельина, в те же самые дни, что и остальных дочерей бури. Крестьяне — муж и жена, которые ее обнаружили, тоже считали свою находку даром свыше. Когда ей было пятнадцать, боевики из ФАРК убили ее отца, а через два года бандиты из нелегального вооруженного формирования правого толка, надругавшись, прикончили мать. Мария Паула оказалась на улицах Медельина, среди многочисленных жертв насилия: согнанных с насиженных мест селян, осиротевших детей и беспризорных подростков. Девушка жила на подаяния, пока в ней не обнаружился талант, благодаря которому из жуткой нищеты она смогла достичь своего нынешнего положения. Подобно большинству дочерей бури она не была замужем. Из пятидесяти двух лишь трое исчезнувших вышли замуж или состояли в связи с мужчинами: ее мать и матери двух других девочек, из Индии и Иордании.

Хуан Пабло Гонсалес оказался молодым человеком лет тридцати. Он знал, что гостей будет двое и что у нее рыжие волосы, поэтому, как только завидел, радостно замахал им рукой. Хранители обменялись рукопожатием.

— Вы оказали мне честь этой встречей, — заявил Гонсалес и, не отрывая глаз, долго смотрел на Джоа.

— Что-нибудь не так? — забеспокоилась она.

— Поразительное сходство…

Автомобиль у Хуана Пабло Гонсалеса был старенький и совсем убитый. Сам он трудился в добровольной общественной организации, а финансовую подпитку его деятельности по охране Марии Паулы Эрнандес обеспечивал фонд, который поддерживал всех хранителей.

Путь в Медельин оказался головокружительным. Давид сидел рядом с водителем, Джоа на заднем сиденье. Оба держались за что могли, когда машина на скорости спускалась по нескончаемому серпантину.

— Здесь все так ездят? — нахмурив лоб, не выдержала девушка.

— Еще хуже! — рассмеялся Хуан Пабло. — Увидите, что в городе творится.

Интересующей их темы не касались, пока не миновали платный участок дороги. Рассчитываясь за проезд, они обратили внимание на уже второй по пути из аэропорта армейский или полицейский пост. Когда пост остался позади, Давид спросил:

— Как получилось, что ты познакомился с Марией Паулой Эрнандес?

Колумбиец стрельнул глазами в Джоа в зеркало заднего вида.

— Она заметила мое наблюдение и решила, что я из ФАРК или ЭЛН и замышляю ее похитить. Заявила в полицию, меня задержали, и пришлось им наплести, что я, дескать, без ума от ее искусства и от нее самой. Когда меня отпустили, я пришел к ней и, с разрешения наших руководителей, все рассказал. Мария Паула к тому времени уже обратила внимание на кое-какие свои особенности, так что я не очень-то ее удивил, хотя после этого ее жизнь переменилась. Сейчас мы — друзья, и это облегчает мне задачу.

— Насколько я понимаю, она не знает, произойдет ли что-нибудь, а если да, то где это будет.

— Нет, Джорджина. Ничего этого она не знает.

— Называй меня Джоа, пожалуйста.

Очередной крутой вираж — закрытый изгиб налево. На дорожном полотне — утрамбованный колесами автомобилей слой обвалившихся с гор камней и грунта.

— Мне еще не доводилось встречаться с дочерьми бури, — с волнением заметил Давид.

Дальше ехали в тишине, пока после очередного витка дороги перед ними вдруг не возник город — безбрежное море огоньков, уходящее за горы языками заливов.

— О боже… — пробормотала Джоа.

— Красиво, правда?

— Поразительно.

Ей довелось созерцать из иллюминатора самолета Мехико, Лос-Анджелес, Токио и Сан-Пауло, и панорамный вид этих городов-гигантов произвел впечатление. Но сейчас было совершенно иное — будто, спускаясь с неба, она попадала в его земное отражение, где вместо звезд поблескивали тысячи маленьких желтоватых светлячков, простиравшиеся с севера на юг и с востока на запад.

— Переночуете у меня, — сообщил Хуан Пабло. — Думаю, это удобнее, чем в гостинице, а главное — быстрее ляжете спать. Правда, у меня только две комнаты — моя и гостиная.

— Я могу спать где угодно, даже на полу — нет проблем, — сказал Давид.

— Лучше мы с тобой ляжем в моей комнате, а Джоа пусть устраивается одна в гостиной, — предложил колумбиец.

— Мы не хотим быть обузой…

— Обузой? — оскорбился Хуан Пабло Гонсалес. — Мы счастливы, что вы приехали к нам! И Мария Паула ждет вас с нетерпением. Это же чудо, настоящая связь с ними!

Всякий раз, как произносилось и склонялось на разные лады слово «они», в смысле инопланетяне, у Джоа холодело внутри.

— Как ты себя чувствуешь? — Давид повернулся к ней и положил руку ей на колено.

— Хорошо, — успокоила его она. — Сон — лучшее лекарство. А я сейчас, будь спокоен, засну в момент.

— А как укусы?

— Почти зажили. Помазать еще разок — и буду как новенькая.

Продолжая спускаться по восточному склону, они видели перед собой один из новых пригородов Медельина и долину Абурра. Но уже через несколько минут их поглотил город. Ввиду позднего времени движение уже было не таким плотным. Хуан Пабло свернул к югу, проехал еще немного и наконец объявил:

— Лаурелес. Мой дом рядом с торговым центром «Унисентро» и Боливарианеким университетом, на первой бомбе.

— Бомбе?

— Ну да. Мы так называем бензозаправки.