Книга Лифт в преисподнюю - Михаил Март

— Идемте на кухню, чтобы не путаться под ногами у ищеек, — предложил Дружников.

Трифонов не возражал.

Кухня размерами не превышала кабину лифта. Стол у окна и две табуретки. Третьему встать уже негде. Сели. Бывший моряк выглядел надутым индюком. Трифонов понял, что с обычным следователем этот сноб и разговаривать не стал бы.

— Вы догадываетесь о причинах, которые нас к вам привели, Афанасий Григорьевич?

— Рано или поздно такое должно было случиться. Я знал, кого нанимаю на работу, и в главном не ошибся. Команда собралась сильная, работящая, и если среди стада завелась паршивая овца, то среди гражданских такое сплошь и рядом.

— Гражданских? Вы что же, своих зеков к присяге приводили?

— Зачем. Эти люди и без того горя хлебнули в своей жизни. Умеют ценить человеческое доверие, знают, что им добра желают. Бесполезно меня переубеждать.

— Одно дело — военные моряки, другое дело — освобожденные преступники. Разницу вы поймете позже, а сейчас поговорим о другом. Меня интересует, кто кого нашел первым, вы Кирилла Подкопаева или он вас призвал взять под свой гвардейский флаг свою команду?

Кустистые седые брови моряка слегка дернулись, словно их ветерком колыхнуло.

— Я Подкопаева с флота знаю. Оступился мужик. Нам всем тогда тошно было. Но ведь сумел найти истинный путь и встать твердо на ноги.

— Конечно. Кирилл Подкопаев, он же вор в законе Рябой, совершил несколько десятков преступлений находясь под вашим прикрытием и сумел уйти с кучкой бандитов через болота. Костяк во главе с Рябым сейчас в бегах. Остались только мужики, работяги, которым бояться нечего. Спугнули мы вашего бригадира по глупости. Вас использовали как ширму, сделав резонный расчет на вашу честность и доверчивость. Рябой и его банда своими делами занимались, а на артель рабы трудились, те, кому деваться некуда. А вы этот труд за патриотизм принимали.

— Какая банда? Вы в своем уме? Наша артель находилась под контролем райотдела милиции.

— В курсе. Подполковник Сюзенков долго держался, но поняв безысходность ситуации, застрелился. За свою «крышу» он получал солидные барыши. Только наличными у него изъяли около трех миллионов долларов. Впрочем, с делом вам еще придется ознакомиться, и серьезно. От ваших показаний зависит, в какую категорию вы попадете. В свидетели, подозреваемые или соучастники.

Дружников вскочил с места, табуретка отлетела и ударилась о стену.

— Вы думаете, о чем говорите?

— Всегда. Сядьте. Моя профессия — заниматься людьми. Тридцать с лишним лет я делю их на хороших и плохих. Вы в пятнадцать лет на флот сбежали. Юнгой, в шестнадцать, медаль за отвагу получили. Вся ваша жизнь посвящена морю и его законам. Никто ваших достоинств не умаляет, капитан первого ранга. Но здесь, на суше, другие законы, а там, на зоне, люди учатся третьим законам и понятиям. Вам их не постичь, оставьте это занятие профессионалам. Закончим дебаты, каперанг. Вы свидетель, и ваша гражданская обязанность помочь следствию.

После долгой паузы Дружников поднял с пола табуретку, поставил ее и сел. Щеки его горели, подбородок подрагивал.

— Значит, все это правда?

— Вряд ли сейчас время для шуток. На свободе разгуливает банда опаснейших преступников. На их поиски брошены все силы милиции, привлечены к работе внутренние войска, расквартированные в Ленинградской и близлежащих областях. Но сколько еще жизней они прихватят с собой по пути в преисподнюю, сказать не берусь. Им терять нечего, они законы знают.

— И это тоже на моей совести?

— Нам во многом придется разобраться вместе. Не будем рубить с плеча. Постарайтесь понять главное. Сейчас не до амбиций и не до самокопаний. Дело государственной важности, и вы из тех, кто может помочь общему делу.

На кухне появился Куприянов и положил на стол пачку патронов.

— За книгами в шкафу нашли, в старой жестянке из-под сигар.

Трифонов достал один патрон!

— Номерные, покрытые медью…

— Пистолет там же, — сухо сказал хозяин квартиры.

— «Вальтера» там нет, — констатировал капитан, — он лежит в сейфе технического отела управления милиции.

Дружников глянул на него с удивлением и непониманием.

— Когда вы его видели в последний раз? — спросил Куприянов.

— Полгода назад. Там и дарственная от капитан-лейтенанта Юсупова, командира нашего сторожевика. С корабельной печатью. Мы немецкую фелюгу захватили у берегов Норвегии, вот мне командир и вручил трофей. Этот «Вальтер» был их капитана.

— Трофей трофеем, но по официальным каналам он не зарегистрирован, — кладя на место патрон, сказал Трифонов. — Во время войны не до того было. Взял трофей — носи. Сейчас уже не те времена. Хуже другое. Ваш пистолет фигурирует в другом уголовном деле, и оно косвенным образом имеет к вам отношение. Но сначала определимся с пистолетом. Артельщики бывали в вашей квартире?

— Конечно. И не раз. Частенько захаживали и даже ночевали.

— Как я догадываюсь, появлялись после полуночи, и поводом служило непреодолимое препятствие в виде реки Невы. Мосты разведены, вернуться в артель невозможно. И приходили не по одному, а группами человека по три-четыре?

— Откуда вы знаете?

— Более надежное убежище трудно найти. Милиция дороги перекрывала и по подворотням рыскала, а они, тем временем, здесь мирно чаек попивали. Утром вы их сами на своей машине в артель отвозили. С вашими документами никакие облавы не страшны. Если что, так вы своих рабочих к станку везете. Так?

— Помню, был такой случай. Остановили раз. Похожая ситуация, задерживать не стали.

— Конечно. Одна орденская колодка полгруди закрывает. Жаль, что своим щитом она еще и бандитов прикрывала. Вопрос, каким образом пистолет попал в руки бандитов, понятен. Но нашли его у человека, не связанного с артелью и уголовниками. Этот человек связан с флотом и с вами. Скажите, Афанасий Григорьевич, в вашей артели работал бывший осужденный Гаврила Рубцов? Он же Рубило. Закадычный дружок Рябого. Они оба служили под вашим командованием на «Адмирале Кузнецове».

— Рубцов нашел свою сестру где-то под Одессой и уехал к ней. Я только рад этому.

— Это он сам вам об этом сказал?

— Нет. Подкопаев доложил.

— Тогда понятно. Я хочу еще вас о некоторых сослуживцах спросить. Вы что-нибудь знаете о Юрии Дейкине?

— Нет.

— А о Бесфамильном?

— Нет.

— Почему такая категоричность?

— Мне о них нечего сказать.

— Лукавите, Афанасий Григорьевич. Как вы думаете, за что Рубцов хотел убить Бесфамильного?

— Убить? Вряд ли. Рубцов не та фигура. С Бесфамильным ему не справиться.

— Мы вот тоже так решили. В итоге Рубцов погиб.