Книга Испытатель истории. Войны и миры "попаданцев" - Константин Мзареулов

Потом зазвонил телефон генерала, и Бурлак объявил, что налажена видеосвязь с Мальцевским горотделом. Видеофон был штукой дорогой и неудобной — Алябьев просто включил свою ЭВМ и запустил программу «Почтовый агент». Вскоре на экране появились несколько людей в штатском и в камуфляже.

— Капитан Гусев, оперуполномоченный горотдела, — представился парень в штатском. — Товарищ генерал, дело было так. Я поехал на вертолетную площадку встречать товарищей из области, а товарищ майор остался в отделе. Вернулся я примерно через час с четвертью, нашел майора в отключке, с упаковкой валидола в руке. Врачи подтвердили, что у Валерия Христофоровича сердечный приступ, предынфарктное состояние. В отделе полный порядок, ничего не пропало, но в пепельнице — окурки сигарет Емшанова и папирос «Казбек», которых давно нет в продаже.

— Как состояние майора Емшанова? — спросил генерал.

— Откачали и увезли в больницу, — Гусев покачал головой. — Боюсь, у него с головой не в порядке. Когда санитары уносили, майор обронил, что к нему прадед покойный заходил, сам Григорий Рубенович. И все время повторял, что никогда не слышал про какую-то инструкцию.

— Отправьте кого-нибудь в больницу, — распорядился начальник управления. — Пусть расскажет, что там случилось.

«Приходил Григорий Рубенович?» — Вадим наморщил лоб, вспоминая. Ну да, конечно, Юрий Емшанов был внуком младшей дочки Асрияна… Необъяснимые события, творившиеся в первой половине дня, сами укладывались в мозаику невероятной версии. В эту картину прекрасно вписывались и давние бредни Шенберга, и единственный известный ему благодетель семьи Мозырских.

Не дослушав указания полковника, говорившего, чем предстоит заниматься Банникову и Лаптеву, Вадим сдавленно произнес:

— Михаил Дмитриевич, Алексей Ильич, почему мы сразу не узнали эти лица? — Он выложил перед руководством картинки фоторобота. — Ведь каждый день их видим на стенде боевой славы.

Недоуменно изучив рисованные портреты, генерал признал:

— Похожи. Вы хотите сказать, что подозреваемые загримированы в прежних руководителей областной госбезопасности? Но зачем?

Не отвечая начальнику управления, Вадим набрал номер Мозырских, попросил позвать Евсея Ароновича, поинтересовался, где сейчас Ефим Евсеевич. Выслушав ответ, что сынок на службе, в Доме книги, старший лейтенант осведомился непринужденно:

— Значит, Евсей Аронович, сам Доломанов к вам заходил?

— Таки да, заходил, — подтвердил старик. — Даже шоколадкой «Металлург» угостил той самой, сегодня таких не делают. И колбаска любительская нынче совсем не та, что раньше была. Целый батон мне оставили. Вы с Маней загляните вечерком — угощу, тогда поймешь, какой должна быть настоящая колбаса…

— Обязательно заглянем. Вы мне вот что объясните — Доломанов был один?

— Ну как же один! Савоньков с ним зашел, начальник его, Леонид Федорович. Ой, Вадим, ты не представляешь, как они смешно вырядились, думали, что в наше время такая дурацкая мода…

В очередной раз перебив словоохотливого родственника, Вадим поинтересовался:

— Они не говорили, как сюда попали? И что именно спрашивали про меня?

— У них какое-то секретное место возле Горелой лощины… — Мозырский задумался. — Он сказал, будто они сами плохо понимают, как это получается… А про тебя говорили, что ты им сильно помог и хорошо, мол, если снова появишься в магазине у Ефима.

— Что значит, я им сильно помог? — переспросил старший лейтенант.

— Ну откуда же мне знать? Так и сказали, что много раз им помогал книги подбирать. И про потомков своих расспрашивали. Я им объяснил, что Валерик Емшанов — правнук самого дяди Гриши. Его родители ведь оба у меня в школе учились…

— Удружили, Ефим Аронович, огромное спасибо, вечером поговорим! — Вадим решительно дал отбой.

Настороженно глядя на него, Бурлак спросил:

— Кто-то носит грим полковника Доломанова?

— Старшего лейтенанта Доломанова, из довоенных времен. — Вадим вздохнул. — И может быть, что не загримированы они… Товарищи, прошу выслушать меня, хотя вы навряд ли поверите. Я и сам не очень верю…

Он постарался доложить свои догадки сжато, поэтому сообщение продолжалось не больше пяти минут. Два года назад разговор на эту тему растянулся часа на полтора.

Дело было в конце лета, когда Вадим уже вернулся из армии, женился на Мане, они отгуляли свадебное путешествие и собирались в Минск, где старшему лейтенанту Лаптеву предстояло изучать чекистские премудрости. Мишка приехал в середине дня и упросил выслушать очередную безумную теорию — других у маньяка-уфолога не бывало.

Оказывается, изучая дела дворянского собрания Романовской губернии, Мишка набрел на несколько упоминаний о загадочном происшествии.

Через несколько лет после воцарения государя императора Александра Александровича, то есть в первой половине 80-х годов позапрошлого века, крестьяне Карноуховского уезда подали полицмейстеру жалобу на появившихся в лесах полоумных разбойников. Лихие люди воровали по деревням мелкую живность и выспрашивали, где стоят французы. Сельские стражники прочесали лесной массив, обнаружили стоянку, но самим разбойникам удалось ускользнуть от облавы.

Злодеи продолжали по мелочи беспокоить деревенских жителей, но допустили промашку — зимним вечером обстреляли имение богатого помещика Вильгельма Петровича Хельвига, носившего баронское звание и состоявшего в близкой дружбе с губернатором. Выстрелы напугали гостей, при этом получили ранения сам землевладелец, а также тенор смоленской оперы, исполнявший французские арии. Переполошившись, жандармское ведомство забило тревогу, потому как на памяти было недавнее покушение «друзей народа» на августейшую особу. Вдобавок сын раненого помещика, молодой барон Хельвиг, командовавший драгунским эскадроном в губернском городе, уговорил своего полковника устроить облаву по всем правилам. Сводный отряд драгун, казаков, жандармов, стражников и дворянская охотничья команда с собаками двое суток рыскали по Карноуховским чащам и, наконец, окружили шайку злоумышленников. Те пытались отстреливаться из допотопных кремневых ружей калибром в семь линий, но были подавлены залпами дальнобойных и скорострельных винтовок Бердана.

Шестерых разбойников удалось застрелить, седьмой попал в плен с тяжелыми ранениями, прожил недолго и в бреду наговорил жандармам разные небылицы. Были они будто бы мушкетерами 2-го Юрьевского полка, вместе с полком отступали с Бородинского поля, отбились от своих во время грозы, заблудились в лесу и порешили бить неприятеля, дожидаясь возвращения кутузовской армии. Никаких документов при злодеях, естественно, не имелось, хотя мундиры их напоминали форму русских мушкетеров времен Отечественной войны.

Спустя немного лет старый барон Петер Францевич Хельвиг рассказывал в дворянском собрании, будто бы нашел в фамильном архиве упоминание о похожем случае, имевшем место в правление Екатерины Великой. Согласно стариковской байке, предок барона, имени коего Петер Францевич не удосужился назвать, записал в дневник про невероятный случай на охоте во время ужасной грозы. Якобы где-то между хельвигским имением и Горелой лощиной безымянный предок обнаружил сплетенные из молний чародейные ворота, миновав которые, оказался в глубокой древности. Встречные разговаривали на старинном русском языке и уверяли, будто на Руси правит царевна Софья, не подпускающая к престолу младших братьев Иоанна и Петра. Баронский пращур, перепугавшись, поспешил вернуться через колдовские врата, а по возвращении долго отмаливал грехи. Вскорости он ушел на войну и сложил голову в Кинбурнской баталии.