Книга Служанка в высшем свете - Элизабет Роллз

— Именно так. И Фарингдон это тоже знает. Даже если вам не нужны деньги, ему-то они нужны.

Макс раскрыл рот, преклоняясь перед умом юриста.

— Тогда мы… если назвать это «угрозой», это будет правильно?

Уимборн кивнул:

— Совершенно верно, милорд. Вы угрожаете подать иск в канцлерский суд, если Фарингдон не соглашается договориться. Скажем… десять тысяч фунтов ему? Тогда остаются пятнадцать для мисс Скотт — я имею в виду леди Блейкхерст. И конечно, ювелирные изделия. Вы должны настаивать на том, что леди Блейкхерст имеет первоочередное право выбрать ювелирные изделия, так как они первоначально предназначались ей все без остатка.

Макс медленно поднялся на ноги. Он перегнулся через стол и протянул руку:

— Мистер Уимборн, знакомство с вами — честь для меня.

Уимборн пожал протянутую руку и поклонился:

— Благодарю вас, милорд. Я просто точно знаю, как и куда именно нужно надавить.

Макс не менее точно знал, как он хотел надавить на всю семью Фарингдон. Его кулаки сжались. Прямо сейчас он с удовольствием задушил бы их завязками от собственного кошелька. А после этого он задушил бы себя.

Когда Макс представил мистера Уимборна и объяснил его присутствие, Ричард выслушал его в недоумении.

— Эта крыса Фарингдон обманул ее? Черт возьми, Макс! Ты не можешь позволить ему остаться безнаказанным!

Макс ответил ему яростным взглядом.

— Несмотря на все, что я натворил, у меня действительно еще осталось достаточно здравого смысла, Рикки. Конечно, я не собираюсь спускать ему все это с рук! — Тут он понизил голос и задал вопрос, который терзал его: — Где… где Верити?

Они собирались идти на обед, Макс настоял, чтобы оба юриста пообедали с ними и остались на ночь.

— В ее покоях, — ответил Ричард. — Я поймал ее на полпути к лесу. С ней Хенни. Ты собираешься рассказать ей обо всем?

Пораженный, Макс задумался. Ему не приходило в голову не говорить ей, но, может быть… может быть, лучше сохранить это в тайне. Хотя бы до тех пор, пока они не выяснят, как именно отреагируют Фарингдоны.

Наконец он покачал головой:

— Нет еще. Я… Я не хочу, чтобы она еще больше расстроилась.

Он встретился с недоуменным взглядом Ричарда.

— Скажи мне, брат, что ты собираешься делать с этими деньгами? Ты ведь не особо в них нуждаешься. Это просто месть?

— Нет. Мне они не нужны, — согласился Макс. — Я отдам их Верити. В полную собственность. Что бы ни произошло.

Осторожный стук в дверь заставил Верити выйти из забытья, вернуться в реальный мир, который она не хотела видеть.

— Войдите. — Она повернулась и посмотрела на дверь, ведущую в гостиную. Та по-прежнему была закрыта.

Тихий голос позади нее произнес:

— Я принес завтрак.

Потрясенная, она вскинулась на постели, прижимая к себе простыню.

— С каких это пор граф приносит завтрак своей… жене?

— С тех пор, как он повел себя словно животное и расстроил ее, поэтому она ничего не съела на ужин.

Верити напряглась, когда он поставил поднос ей на колени.

— Бл-благодарю, милорд.

Он присел на край постели.

— Верити, прости меня за вчерашнее. Я… я ошибся. Сможешь ли ты простить меня?

— Все это не важно, милорд. По крайней мере, между нами больше нет непонимания. Не… — Горло ее перехватило, но она сумела договорить: — Не надо вдаваться в детали, сэр. В этом нет ни малейшей нужды.

— Я… понимаю.

На долю секунды ей показалось, что Макс колеблется, но затем он сказал:

— Я должен примерно на неделю уехать в Лондон. Мне придется лично заняться некоторыми делами.

Ее захлестнуло головокружение, к горлу подступила тошнота, и его дикие слова опять ударили ее точно кинжалом: «В дальнейшем я предпочту искать удовольствий на стороне». Он собирается в Лондон именно за этим. Заняться делами. За которые он платит. А ее обязанность — не замечать подобных вещей.

Собрав остатки сил, она изобразила широкую улыбку:

— Когда мы едем, милорд?

Лондон как нельзя более соответствовал ее целям.

Полчаса спустя, сидя в одиночестве в библиотеке, Макс обозревал руины своего брака. Он вызывал у нее отвращение, а может, даже омерзение. И что еще хуже, он оскорбил ее так, что простить это невозможно.

Был только один способ вернуть ее доверие. Он должен научиться верить ей сам. Он слепо уставился на свои сплетенные пальцы. Верить. Это самый легкий шаг. Останутся еще два дара: ее невинность и ее любовь.

Глава 12

— Проснись, Верити. Мы почти приехали. Низкий, бархатный голос проник в ее сны обещанием тепла и безопасности.

Дверца кареты открылась, и спустили лесенку. Он вышел первым и повернулся, готовый помочь Верити спуститься.

— Я справлюсь сама, милорд.

Он смотрел, как она входит в дом впереди него, держа голову высоко, спину — прямо. Нет больше той нежной, хрупкой девушки, что так ему доверяла. Теперь серые глаза вонзались в него, точно два клинка. Он сам их заострил.

В холле он вспомнил, что у него есть для нее подарок, который он должен был отдать ей до того, как они поженились.

— Дорогая, когда ты переоденешься к обеду, я был бы признателен, если бы ты спустилась ко мне в гостиную.

Его сердце заныло, видя, какая усталость была на ее лице, когда она обернулась к нему.

— Конечно, милорд.

Верити уставилась на свое отражение. Господи! Она была так бледна, что веснушки чуть ли не рельефно выступали на коже. Она пощипала щеки. Стало еще хуже. Теперь было похоже, что у нее лихорадка.

— Что-нибудь еще, миледи?

— Что? — Верити непонимающе взглянула на чопорную камеристку.

Очевидно, Макс написал леди Арнсворт и попросил ее подобрать подходящую горничную. Возможно, в кентской глуши беременную горничную еще можно было терпеть, но в Лондоне она произвела бы фурор.

— Нет, больше ничего… э-э… Купер. Спасибо. Ничего не надо.

— Драгоценности миледи? — осведомилась Купер, слегка покраснев.

У миледи не было ни единой драгоценности, но она просто покачала головой:

— Нет. Спасибо, Купер. Я позову вас позже.

Верити достаточно легко нашла дорогу в гостиную, но у двери заколебалась. Во время предыдущего краткого визита в особняк она не заходила далее приемной и библиотеки. Она никогда не рассчитывала, что будет здесь жить. Уже открыв дверь, она сообразила, что последний раз была в этом доме, когда приходила отказываться от обручения.