Книга Прыжок в прошлое - Сергей Шхиян

Наконец, еда была принесена. Мы сели за стол. Получилось так, что днем я не успел толком поесть, и был изрядно голоден.

У Али, как только ей полегчало, тоже прорезался волчий аппетит. Мы с жадностью накинулись на вкусную деревенскую снедь.

Оказалось, что девушка совсем не умела пользоваться столовыми приборами и не догадывалась об этом. Мне было не очень приятно смотреть, как она берет руками куски и ест, чавкая.

Все это я фиксировал краем сознания, чтобы Аля не догадалась, о чем я думаю. Судя по тому, что она никак на меня не реагировала, похоже, что я нашел способ не давать ей бесконтрольно копаться у себя в голове. Глядя на девушку, я подумал о том, что между ней и моей бывшей женой есть что-то общее.

— Ты женатый, барин Алеша? — внезапно потеряв интерес к еде, спросила Аля.

— Нет, — кратко ответил я.

— Вдовый? — продолжала она допытываться, не удовлетворившись ответом.

— Разведенный, — невнятно буркнул я, не вдаваясь в подробности.

— Это как так? — удивленно спросила юная вдова, не поняв смысл незнакомого слова.

Я объяснил, что там, где я живу, когда люди не могут жить вместе, они разводятся.

— Так это же грех! — ужаснулась Алевтина.

— Никакого греха в этом нет. Даже церковь признает разводы. А у меня был не церковный, а гражданский брак, — опрометчиво проговорился я, испугавшись, что теперь придется рассказывать о принципе работы загсов.

Однако Алю заинтересовало совсем другое.

— Значит, я со своим мужиком тоже могу развестись?

— Зачем тебе разводиться, ты теперь вдова.

— Как так вдова? — удивленно спросила она.

— Бабка Ульяна сказала, что твой муж умер.

— Ишь, ты, — только и произнесла Алевтина и надолго задумалась.

Было похоже, что новость сильно огорчила ее. Меня это почему-то обидело.

Как ни глупо было ревновать ее к несуществующему прошлому, я все-таки ревновал.

— А она красивая? — вдруг, невпопад с моими мыслями, спросила она.

— Кто красивая?

— Твоя жена.

Вот уж действительно, кто о чем, а вшивый о бане.

— Красивая.

— Красивей меня?

— Вы совсем разные, — честно сказал я и подумал, что этот вопрос надолго войдет в наши отношения. Действительно, сравнивать обеих женщин было невозможно. Одна — уверенная в себе, ухоженная, умеющая подчеркнуть свои достоинства, элегантно одетая, и другая — в холщовой рубахе, с незатейливыми косами, не умеющая прилично есть за столом.

— Очень красивая, — вдруг печально сказала Аля, — я таких отродясь не видала. Только одежда какая-то небывалая, и голова простоволосая.

— Это точно, — согласился я, — а ты ее ясно видела?

— Да, почти как живую, как будто мы раньше встречались.

Аля как-то сникла и загрустила. Хорошо, хоть ревность не протекала у нее в агрессивной форме. Я попытался ее отвлечь едой и разговорами. Она машинально отвечала, слушая меня в пол-уха. Наконец, что-то решив, вымучено улыбнулась и сказала:

— Все равно ты меня больше любишь.

Я хотел ее поцеловать, но она уклонилась от моих губ. Мы в молчании закончили есть. Насытившись, Аля перевернула вверх дном десертную тарелку и на нее сверху положила ложку. Я про себя хмыкнул, но промолчал. Она подозрительно покосилась на меня, но оставила все как есть. Впоследствии она тарелки больше не переворачивала.

Мы молча сидели в полумраке комнаты. Чувствовалось, что ее что-то беспокоит.

— Тебе плохо? — попытался я узнать причину ее необычного состояния.

— Нет, мне хорошо, — ответила она нарочито равнодушным голосом. — Я вот думаю, не прибрать ли здесь, а то какие-то тряпки набросаны…

— Какие тряпки? — удивился я.

Девушка посмотрела мне за спину, я оглянулся и понял, какая я бесчувственная скотина и кретин. Я совершенно забыл про принесенную одежду. Устроить девчонке изощренную пытку смотреть на новую одежду и не дать возможность ее примерить, на это способен только садист или мужчина.

— Что же ты раньше не сказала, — упрекнул я ее, — у меня эти платья из головы вылетели.

— Я знаю, — скромно призналась Аля и ехидно докончила: — Ты про свою жену думал.

Я не стал возвращаться к скользкой теме и принялся раскладывать на кровати добытые туалеты. Аля, всю жизнь прожившая в деревне, ни разу не видела городского платья. Дамы к барину не ездили, а своих крепостных подружек он дворянскими нарядами не баловал. Ее, бедолагу, ни разу в жизни не свозили даже на ярмарку.

— Посмотри, что я нашел в сундуках, может быть тебе что-нибудь подойдет, — сказал я.

Аля без церемоний сбросила с себя рубашку и попыталась надеть на себя самое роскошное платье, однако тут же запуталась в хитросплетении застежек и завязок. Я попытался ей помочь, но все время отвлекался на мелькающие в пышной материи женские прелести, чем сердил «барыню».

Это увлекательное занятие потребовало уйму времени. Наконец, с горем пополам я разобрался в конструкции старинного вечернего туалета и повязал на нем последние ленточки.

Платье оказалось бальным с глубоким декольте и открытой спиной.

Внизу оно состояло из десятка нижних юбок, видимо, заменявших кринолин. Последняя, «наружная» юбка была отделана воланчиками, оборочками, фестончиками, розеточками, кружевами и прочими неведомого названия и назначения украшениями. Так что у Али образовалась осиная талия, стянутая шнуровкой, и здоровенная… ну вы понимаете, что я имею в виду — нижняя часть.

Сказать, что платье хорошо подошло по фигуре, было бы явным преувеличением. Оно было ей узко в груди и коротко. Из-под юбок, значительно выше щиколоток, виднелись босые, в цыпках ноги, чего я постарался не заметить, чтобы не испортить девушке удовольствия. К тому же, наряду требовался большой и серьезный ремонт. Однако такие мелочи пока не смущали счастливую обладательницу. Глаза ее счастливо сияли, голова с совершенно неуместными при таком наряде косами с прямым пробором была гордо закинута.

Я предложил Але распустить волосы, она, поломавшись, согласилась, и пепельная волна слегка вьющихся волос окутала ее голые плечи. Выглядела «мужичка» просто отпадно. Я представил ее в нашем современном платье, стильной обуви, с высокой прической, открывающей идеальную линию шеи, породистое лицо с огромными глазами… Для модели ей явно не хватило бы роста и костлявости, но модели ведь и нравятся только женщинам и педерастическим кутюрье.

Теперь, когда «новая» одежда была апробирована, появилась следующая проблема, как дать Алевтине увидеть себя. Я, пристыженный своей недавней черствостью, искренне хотел ей помочь, но в доме не было больших зеркал, и ей оставалось только видеть себя «моими глазами» или идти любоваться на себя в пруду. Однако, Аля обошлась и без зеркала, крутясь и разглядывая себя, сколько позволяла шея.