Книга Награда королевы Марго - Александр Андрюхин

До Трубникова это дошло потом, после суда, на котором он давал показания, честно признавшись, что бандиты требовали от него какую-то технологию, о которой он не имел понятия. Те трое на скамье подсудимых недоуменно переглядывались и молчали. В дальнейшем они так и не раскрыли суду, что в действительности добивались от жертвы? А пропажа денег из железного ящика не всплыла. Потом Евгений понял почему. У бандитов «Миража» конфисковали два миллиона долларов наличными. Исчезновения такой мелочевки никто не заметил.

Когда пострадавший вышел из больницы, то свои девяносто тысяч нашел там же, на кухне, в железной банке из-под муки, несмотря на то что квартира больше недели стояла открытой.

Возвратившись домой, Трубникова в первую очередь поставил бронированную дверь и ликвидировал последствия пожара. Затем зарегистрировался как частный предприниматель, купил издательскую лицензию и как-то сразу пошел в гору. Колесников не появлялся. Около года Трубников регулярно звонил ему на домашний, намереваясь выяснить отношения, но трубку никто не брал. А потом злость прошла сама собой. Трубников, можно сказать, плюнул. Когда он услышал, что Диман снова возвратился в большую журналистику, то просто махнул рукой и приказал себе забыть о нем навсегда. Колесников, видимо чувствуя вину, тоже больше ничем не напоминал о себе.

Однако напомнил. Правда, не сам лично, а через бюро доверия. Но это можно и подстроить. И жертву любви не сложно разыграть, и покушение на самого себя. И все-таки одного не понимал Трубников: как можно без риска для жизни разыграть самоубийство?

Так в полной неопределенности прошла неделя. За освободившимися Белянкиным и Почепцовым было установлено наблюдение. По словам детектива, они вели себя настолько примерно, что складывалось ощущение, что орлы чего-то выжидают. Понятно чего. Ждут освобождения своего патрона с золотыми зубами. Но это произойдет минимум через два года. А пока о каждом их шаге Трубникову докладывали по утрам. И хотя они были у детектива на мушке, все равно на душе Евгения скребли кошки.

Если сожгли дверь, значит, за этим должны последовать дальнейшие действия: либо требования, либо переговоры, либо угрозы. Но все было тихо. Жена по-прежнему жила у родителей в Подольске, а Трубников по-прежнему укладывался спать с пистолетом под подушкой. В жизни нет ничего хуже тягомотины ожидания…

В воскресенье вечером Трубникова одолела тоска по жене. «Попросить, чтобы приехала домой, или самому отправиться в Подольск?» — раздумывал он весь вечер и уже потянулся было к аппарату, как вдруг раздался звонок. «Эта она, — обрадовался Трубников и поднял трубку. — Почувствовала, мерзавка, что скучаю».

Однако звонил детектив.

— Я нашел Колесникова, — сухо произнес он. — Сидит в Малаховке и пишет роман.

— Прекрасно! Едем!

По дороге детектив рассказал, каким образом ему удалось вычислить Димана. Оказывается, через адресный стол. Сначала выяснил девичью фамилию его матери, затем узнал, что у нее была сестра. Дальше дело техники: запросил адрес сестры, и компьютер выдал, что до девяносто пятого года она жила в Малаховке. До сельсовета Горохов дозвонился с первого раза, и сельское начальство с готовностью рассказало, что сейчас по данному адресу проживает один крупный писатель, который имеет «БМВ». Что фамилия писателя Колесников, в этом сомнения не было. В России больше не найти писателя, который ездит на «БМВ».

Их предположение подтвердилось. Как только Трубников вошел во двор нужного дома, то сразу увидел зеленую машину приятеля. Он заглянул в салон и заметил, что заднее сиденье по-прежнему распорото. Хозяин даже не удосужился прикрыть его чехлом. Трубников подмигнул детективу и толкнул скрипучую дверь сеней.

Колесников сидел за столом и писал. Диман взглянул на гостей, и глаза его радостно вспыхнули.

— Женька, привет! — воскликнул он, вскочил со стула и кинулся навстречу.

Однако Трубников руки не подал. Он сурово посмотрел в глаза и тяжело произнес:

— Садись. Разговор будет долгим и трудным.

— Ты чего, Женек? — удивился Колесников и тревожно покосился на детектива. — А это кто?

— Это смерть твоя, — произнес Трубников без тени юмора и толкнул его на стул. Сам же расположился на диване. — Сейчас ты мне расскажешь все! Понял? — строго произнес Трубников.

— Охотно отвечу на все твои вопросы, — пожал плечами Колесников и снова кинул взгляд на Горохова. — Ты бы познакомил сначала со смертью.

— Итак, — громко начал Трубников, пропуская мимо ушей пожелание, — первое, что я хочу знать, истинную цель нашего набега на «Мираж». Я догадался, что ты меня использовал, а потом подставил.

Колесников вздохнул и опустил глаза.

— Это не совсем так, — пролепетал он. — Я готов тебе во всем признаться. Но только пусть твой товарищ погуляет.

36

После того как детектив вышел, Колесников поднял глаза и воскликнул:

— Я был тогда подлецом, но сейчас я другой человек! Поверь! Если бы я не подкинул им твое удостоверение, они бы сразу поняли, что это я. И грохнули бы меня без раздумья.

— А тебя не смутило, что они могли грохнуть меня?

— Так не грохнули же! К тому же я принял меры. Кто, по-твоему, указал ментам их логово в Черкизове?

— Хочешь сказать, милицию навел ты? Не свисти! Они за этой бандой следили шесть месяцев.

— Следить-то следили, а формального повода для ареста не было. А тут бандиты захватили тебя? Чем не повод? Похищение — особо тяжкое преступление…

— Достаточно! — с раздражением перебил Трубников. — Не заговаривай мне зубы! О какой технологии шла речь?

— О производстве кумыса.

Трубников вздернул брови и более чем внимательно вгляделся в товарища. Уж не издевается ли он?

— Думаешь, прикалываюсь? — выкатил глаза Колесников. — Сразу видно, что ты не знаешь этой проблемы. Вот скажи мне, что, по-твоему, спасло японскую нацию от вымирания после ядерной бомбардировки? Не знаешь. А спасли их кисломолочные продукты. А точнее — русский кефир, поскольку он выводит радиоактивные вещества и восстанавливает баланс организма. Можно сказать, что японцев спасли русские, потому что продали им технологию изготовления кефира. Сумма, за которую была продана технология, является государственной тайной, но я могу тебе сказать по секрету…

— Не надо. Мне не нужны секреты от предателей. Продолжай!

— Так вот, кумыс по своим целебным свойствам в тысячу раз эффективней кефира. Но не тот кумыс, который изготовляют монголы и калмыки из молока кобылиц, — поднял палец Колесников, — а другой. Об этом чуть позже. В девяносто третьем я вел в газете рубрику «Ненужные сыны России». И вот нахожу я в городе Саранске одного калмыка. Впрочем, он заслуженный врач мордовской республики с орденами, медалями и почетными званиями. Но не в этом суть. А суть в том, что он всю жизнь занимался исследованием кумыса и восстановил древнеиндийскую технологию изготовления его из коровьего молока.