Книга Король лжи - Джон Харт

– Нет, – протянула неопределенно Джин, наклонив голову чуть вбок. – Она не упоминала об этом.

Я смотрел на них обеих, на бледное лицо Джин и грубые черты ее возлюбленной. Глаза Джин были влажными, и я почувствовал запах вина.

– Можно мне войти? – спросил я.

– Нет, – вмешалась Алекс, прежде чем Джин успела ответить. – Уже поздно.

Джин положила руку на предплечье Алекс и сжала его.

– Все в порядке, – сказала она. – Ему можно войти. – Она сдержанно улыбнулась мне, и я почувствовал прилив благодарности.

– Благодарю. – Я вошел в ее дом, почувствовав запах духов Алекс, когда протискивался мимо нее. Джин включила свет, и я увидел, что она в платье, с бледно-розовой помадой на губах. Алекс тоже была хорошо одета. В доме все еще пахло едой.

– Неудачный момент? – проговорил я. Джин колебалась, но Алекс заполнила пустоту.

– Мы празднуем годовщину. – Она сделала паузу, как будто хотела, чтобы я уточнил. – Два года вместе. – Она положила руку на шею Джин.

Я обратился к Джин:

– Мне необходимо поговорить с тобой. Это важно. – Я увидел презрительную усмешку Алекс и вспомни ядовитые слова во время моего предыдущего визита. – Я знаю, что сейчас не самый удачный момент, но я не задержу тебя надолго. – Алекс оставила мою сестру и улеглась на кушетке, сцепив руки за головой. – Я хотел бы поговорить наедине, – добавил я.

Джин в замешательстве переводила взгляд от меня на Алекс, и я вспомнил, что когда мы были детьми, она всегда шла со мной куда угодно.

– Вы должны разговаривать здесь, – велела Алекс.

– Мы должны разговаривать здесь, – эхом отозвалась Джин, и я наблюдал, как она села рядом с Алекс – О чем ты хочешь поговорить?

– Да, Ворк, – вмешалась Алекс – О чем ты хочешь говорить? – Ее глаза смеялись. «У тебя есть право вести себя тихо».

Я старался придумать, как лучше коснуться столь деликатной темы, но все отрепетированные варианты, все умные идеи, которые приходили мне в голову во время поездки в Шарлотт и обратно, улетучились.

– Тебе не следует говорить с полицией; – сказал я. Она напряглась встревоженно и глянула на Алекс – На самом деле, лучше, чтобы ты этого не делала.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду, – с трудом выговорила она, старательно подбирая слова. – Полиция? О чем ты говоришь? – Она казалась испуганной, возбужденной. Алекс положила руку ей на ногу, и Джин успокоилась. Наконец, как будто принимая неизбежное, она сказала: – А, ты имеешь в виду детектива Миллз?

– Правильно, – кивнул я. – Она ведущий детектив в расследовании убийства отца. Мы должны были поговорить об этом раньше… я просто хочу, чтобы ты поняла, как это все работает. Что входит в твои права…

Джин оборвала меня, в ее глазах появилась исступленность.

– Я не хочу говорить об этом. Я не могу говорить об этом. – Она слезла с низкой кушетки.

– Яне…

– Детектив Миллз велела не разговаривать об этом ни с кем. Она сказала, что я должна сохранять спокойствие.

Ее поведение озадачило и обеспокоило меня.

– Джин, – начал я.

– Я ничего не сообщила ей о тебе, Ворк. Честно. Она задала кучу вопросов, но я ничего не сказала относительно тебя.

В это время заговорила Алекс:

– Расскажи ему, Джин. Это единственная причина, почему он здесь.

– О чем вы? – требовательно спросил я, и Джин уставилась на меня, как будто впервые видела. Она открыла рот; на ее губах остались следы слюны.

– Миллз думает, что это сделал ты, – выпалила Алекс. – Вот о чем она хотела поговорить с нами. Она думает, что ты убил Эзру.

– Так она сказала?

– Не так многословно.

– Что ты ей ответила? – спросил я, устремив взгляд на Алекс хотя вопрос предназначался Джин. Алекс молчала, а Джин, казалось, ускользала от меня еще дальше. Несколько раз она кивнула.

– Я не могу говорить об этом, – произнесла она. – Я не могу. Просто не могу.

Я видел, как ее глаза налились слезами. Она смотрела, охваченная паникой, расхаживая по комнате, подобно животному в клетке.

– О'кей, Джин, – сказал я ей. – Все хорошо.

– Нет! – закричала она. – Нет, это не так.

– Успокойся.

– Отец мертв, Ворк. Он мертв. Убит. Он убил маму, и кто-то убил его. Кто-то, кто-то. – Ее голос затихал, а взгляд бесцельно блуждал по полу. Она прекратила хождение и начала раскачиваться, сцепив пальцы так, что они побелели.

Глядя на Джин, на ее восковое лицо, я наконец согласился со своим худшим опасением. Она убила Эзру. Она нажала на курок, и эта правда лишает ее сейчас душевного равновесия.

Ее мысли плыли по течению, и внезапно в глазах отразился отвратительный ужас. Как долго она пребывала в таком состоянии? И насколько далеко зашла?

Я поднялся, протянул ей руки, чтобы успокоить, коснулся ее плеча.

– Не прикасайся ко мне! – выдохнула она. – Пусть все оставят меня в покое!

Она двинулась в сторону, вытянув руки. Нашла дверь спальни спиной и толкнула ее.

– Ты должен уйти домой, Ворк. Я не могу говорить с тобой.

– Джин, – умолял я ее.

В тусклом свете лампочки были видны ее влажные безжизненные глаза. Она еще дальше продвинулась спиной в спальню, держа руку на двери, чтобы закрыть ее.

– Отец всегда говорил: «Что сделано, то сделано». Я рассказала только о своем, Ворк. Я ничего не сказала той женщине о тебе. Теперь иди домой. Что сделано, то сделано. – Странный булькающий звук вырвался из ее груди – то ли рыдание, то ли смех. – Отец мертв… что сделано, то сделано. – Ее взгляд переместился от меня к Алекс. – Ведь так, Алекс? – сказала она. – Ведь так, а?

Потом с тем же диким выражением глаз она закрыла дверь.

Я почувствовал облегчение. Сказанное Джин заняло мои мысли – ее слова и лицо, выражение которого я не смог бы никогда забыть. Я стал собираться, когда почувствовал руку Алекс на своем плече. Входная дверь была открыта, и она указала мне на нее.

– Не возвращайся, – пригрозила она мне. – Я это имею в виду.

Я беспомощно показал на дверь, за которой скрылась моя сестра.

– Что ты с ней сделала? – воскликнул я, зная, что на этот раз Алекс не была виновата. Моя рука повисла вдоль тела. – Ей нужна помощь, Алекс.

– Не от тебя.

– Ты ничего не можешь сказать или сделать такого, что заставило бы меня отказаться от нее. – Я ступил ближе. – Или ты оказываешь ей некоторую помощь, иди я сам этим займусь. Я понятно выразился?

Алекс не отступила, и я почувствовал ее твердый палец на своей груди.