Книга Великолепная афера - Эрик Гарсия

Все почти так, как во время той драки в баре, из-за которой его вышибли из армии. Световой нимб вспыхивает вокруг головы Фрэнки, к небу как будто взлетает огромный световой сгусток. Настолько яркий, что слепит глаза. Под черепной коробкой Роя что-то взрывается, отчего его мозги распирает так, что они вот-вот разлетятся по сторонам. Никаких мыслей. Никаких мыслей.

Взлетает кулак, и на Фрэнки обрушивается сокрушительный удар. В челюсть. Следующий удар в солнечное сплетение сбивает его с ног. Он валится на Роя. Оба, вцепившись друг в друга, катятся по изрытой трещинами бетонной площадке перед входом. Скатываются по ступенькам; сплелись друг с другом настолько сильно, что не встать на ноги и не высвободить рук. Рой ударяется головой о бетон тротуара. Ничего не чувствует. Давление в голове хорошее; это давление как раз то, что ему нужно. У Фрэнки из носа течет кровь, течет обильно. Руки Роя в крови. Свет меркнет. Это хорошо. То, что нужно.

Откуда-то, словно издалека, доносятся чьи-то крики. Некоторые голоса Рой узнает, к некоторым надо прислушаться. Но сам он, его тело и конечности, по-прежнему дерутся, нанося удары и пинки костяшками пальцев и коленными суставами по мягким тканям противника. Опять крики; на этот раз ближе; прорываются в самые уши. Чьи-то руки на его плечах, оттаскивают его назад, оттаскивают его прочь. Давление в голове пропадает. Свет меркнет. Перед глазами только ночной сумрак.

— Прекрати! — пронзительно кричит Анджела. — Прекрати!

Клейн оттаскивает Роя от Фрэнки и пытается приподнять его тело, придавившее хилое тело противника, пытается спасти ему жизнь. Световой нимб рассеялся. Все, что в поле зрения, видится четко, не расплывчато. Рой сам скатывается с противника на землю.

— Прочь отсюда, — тихо, но твердо говорит Клейн, обращаясь к Рою и помогая ему подняться на колени, перед тем как заняться Фрэнки. — Берите девочку и уходите.

Когда они отходят футов на сто, дверь участка приоткрывается, из нее высовывается дежурный в форме и, глядя на бредущую прочь пару, кричит:

— У вас проблемы?

— Все в порядке, — отвечает ему Клейн. — Мы сбились с дороги, офицер.

Коп спокойно наблюдает за тем, как Клейн помогает Фрэнки встать на ноги. Кровь все еще идет у него из носа, губы разбиты. Под глазами набухают кровоподтеки. Голос глухой, хриплый. Без прежней бравады.

— Позвонишь мне, когда закончишь чесать задницу и решишь, что для тебя важнее, — говорит он Рою, ковыляя к грузовичку. Обращаясь к Анджеле, вытягивая палец в ее сторону: — А ты… ты возвращайся к своим затраханным куклам.

Они смотрят, как он, пошатываясь, залезает в кабину и заводит мотор. Слышится визг шин, когда машина срывается с места, рокот мотора и шум колес постепенно затихают.

Анджела заплетающейся походкой, глядя в землю, медленно приближается к Рою.

— Ты очень зол на меня? — спрашивает она.

Он слишком устал, чтобы говорить. С трудом подбирает и произносит слова:

— Нет, моя милая.

Она крепко обнимает его; ее руки обвивают его талию, как ремень. Замирает в такой позе.

— Я прокрутила несколько трюков с двадцатидолларовыми купюрами до того, как меня сцапали, — говорит она.

— Здорово, моя милая. Молодец.

Доктор Клейн везет их домой в ту ночь. Рой не понимает, как это получилось, но, когда к нему вернулась способность осознанно мыслить, он, уже умытый и в пижаме, лежит в постели, до подбородка накрытый одеялом. Он надеется, что Анджела уже спит. Он не в состоянии думать о том, что ему делать. В принципе он, конечно, знает, но сейчас просто не может об этом думать. Утром все будет иметь смысл. Утром все будет так, как надо. Так обычно бывает. И так было всегда.

* * *

Платформа «Д» заполнена людьми, направляющимися в столицу. Люди самого разного пошиба снуют туда-сюда в ожидании прибытия нужного поезда, и Рой борется с искушением наколоть кого-нибудь на бабки, провернув какую-либо из своих афер. Он держит Анджелу за руку. Не хочет, чтобы его мысли дурно влияли на нее. С этим покончено.

— Спасибо, что пришел со мной сюда, — говорит Анджела.

— Да… да… мне идти-то некуда.

— Ты здесь впервые?

Рой кивает головой.

— Обычно я езжу автобусом. Поездом никогда не ездил.

— Может, поедешь со мной? — с улыбкой спрашивает Анджела. — Увидишь мою маму, а заодно — обогатишь свой жизненный опыт.

Рой отрицательно качает головой.

— Не думаю, что это было бы разумно. Во всех смыслах.

— Попытка не пытка.

— Может быть, когда-нибудь я и попытаюсь.

Рой рассматривает билет Анджелы. Поезд отходит через несколько минут. Анджела быстрым движением забрасывает рюкзачок за плечи.

— Так когда мне приехать? — спрашивает она. Все утро она только и делает, что задает Рою вопрос за вопросом. Рой вынужден все время изворачиваться, чтобы уклоняться от прямых ответов. — На следующей неделе?

— Договоримся по телефону, — отвечает Рой. — Мама, я думаю, тоже хочет хоть изредка видеть тебя. А ты пробыла здесь очень долго.

— Да, ты прав. Еще и школа.

— Конечно. Ты не должна забывать про школу.

Они в молчании подходят к поезду. Анджела вцепляется в руку Роя. Останавливается, смотрит на него, в уголке глаза набухает слеза. Вот-вот покатится по щеке.

— Если это из-за той ночи…

— Нет, нет, совсем нет…

— …то я могу повторить это снова. Я могу сделать все как надо. Клянусь, я сделаю все правильно.

Рой трясет головой. Не знает, кого он хочет убедить этим, себя или Анджелу.

— Да нет… Дело совсем не в этом…

Он приседает, его глаза смотрят прямо в глаза Анджелы. Мышцы тела и ног напрягаются.

— Я с трудом воспринимаю все новое. Мне никогда не удавалось… приспосабливаться. Мне больше нравится, когда все устойчиво и постоянно.

— Я могу быть постоянной.

— Я хочу сказать, что уже привык чувствовать тебя рядом. Ты часть… понимаешь, ты сейчас часть моей жизни. И это здорово. Это больше, чем здорово.

— Так в чем проблема?

— Да нет никаких проблем, моя радость, — отвечает Рой. Он не хочет врать ей. По крайней мере, не сейчас. — Просто… мне надо приглядеться, вот и все. Понять, что сейчас со мной. Понять, каким мне надо быть. Так, по крайней мере, говорит доктор Клейн. Понимаешь?

— Не совсем.

— Я и сам не понимаю, — смеется Рой. Выпрямляется; ноги повинуются ему неохотно. — Пошли, а то поезд уйдет без тебя.

Рой обнимает Анджелу, поднимает ее вместе с рюкзачком и всеми вещами, ставит на пол вагона. Она уже не плачет, и правда не плачет; Рой рад этому.