Книга Строгий режим - Виталий Демочка

В камере опять засмеялись. А когда дверь за ментами закрылась, все с улыбкой посмотрели на Бандеру, всё ещё пытавшегося высморкаться возле умывальника.

— Хули вы угараете? — беззлобно спросил Бандера, выпрямившись и проходя мимо укладывающихся спать Вано с Потапычем. — Не могли сказать, что ли?

— Так мы ж думали, ты лечишься как-то по-новому, — весело ответил Потап.

— Ну-у, — подхватил Вано. — Слышал, как водкой горячей с мёдом лечатся, думал, ты по-своему решил попробовать.

Бандера подшёл к окну и, взяв с решётки кусок колбасы, присел и стал его резать заточенной ложкой, сказав Витяю:

— Вы бы допили как-нибудь эту бурду, — он потрогал накрытую картонкой кружку со своим «чаем с лимоном». — Остыл уже почти. А то со шмоном нагрянуть щас могут, кум походу чё-то заподозрил.

— Так похмелились уже вроде, тем, что нормального оставалось, — весело ответил Витяй и все опять заулыбались, кроме Лешего.

— Ну вылей тогда, — кивнул Бандера на парашу, — а то прям щас залететь могут.

— Да ну на ху…, - Леший присел к импровизированному столу, — я добру не дам пропасть. Ну и хер с ним, чё сладкий… Кто со мной?

Выпить тёплого, сладкого коньяку с лимоном не отказался только Антон, но налил себе совсем чуть-чуть. Они достали себе на закуску начатую коробку конфет и предложили Бандере:

— Хоть конфет рубани, Виталь. Чай-то ты после этого пить не бросишь?

— Откуда конфеты? — не обратил внимания на насмешку Бандера, беря одну из коробки и откусывая. — С коньяком заказывали?

— Ну, — ответил Леший, — мы даже пару коробок взяли. Одну вон Юркиной подруге сразу загнали.

Бандера аж чуть не поперхнулся и даже не обратил внимания на смех Юрия с Витяем после того, как Леший с Антоном выпили и их лица скривились. Перестав даже жевать находящуюся во рту конфету, Бандера встал и пошёл опять к умывальнику, якобы попробовать высморкаться. Но по пути толкнул уже засыпающего Вано и кивнул ему головой, чтобы тот подошёл.

— Конфеты кто в один восемь загонял? — спросил он потихоньку у подошедшего Вано под шум льющейся воды.

— Витяй с дубаком говорил, не Юрик, — сразу поняв, что к чему, ответил Вано.

— Не говорил, от кого, чё?

— Нет, просто когда насчёт ларька договаривался, сказал чтоб одну коробку в один восемь закинул и всё, — наклонившись ещё ниже сказал Вано.

Бандера удовлетворённо кивнул и только теперь стал дожёвывать конфету. Не успел Вано отойти от него, как дверь стала резко открываться. Бандера сразу посмотрел на Лешего, который залпом допивал оставшийся в кружке коньяк и, засунув в рот кусок колбасы, со скорченным лицом наливал с пакета мёд в кружки из-под коньяка.

— Чё-то у вас тут пахнет странно, — сказал вошедший во главе дубаков Женя Шмон, которому всё же сказали кум или кто-то ещё о вони горелым в камере. Женя принюхался. — Бражку, что ли, поставили? Ну-ка, все на выход.

Все стали подниматься и выходить. Кто был раздет на ходу одевались или брали с собой на продол вещи и одевались уже там.

— Давай в семёрку их пока, надо хорошенько тут пошерстить, — скомандовал Женя дубаку и полез со своими помощниками переворачивать лежащие на полу матрасы и всё остальное.

Всех живущих в десятиместной хате тридцать два человека спустили на первый этаж и закрыли в пустующий женский отстойник, который был более чем вдвое меньше их камеры. Все стояли. Кое-кто у стен сидел на корточках.

— Э, начальник! — колотил в дверь Леший, у которого кровь от выпитого спиртного разыгралась и не давала ему стоять как в битком набитом автобусе. — Давай лучше в дворик прогулочный, тут дышать нечем!

Дубаки, конечно же, оставили его слова без внимания, и Леший выпускал пар потоком грязных ругательств в их адрес, правда, не крича их на продол. Юрий, уже немного разбирающийся в прохождении тюремной дороги, под воздействием коньяка осмелел и по подсказке Антона сел на парашу и стал звать восьмёрку, вытащив кляп из сливного отверстия.

— Говори, — овтетил голос из параши.

— Слушай, там малька не было под утро с один восемь на пятнадцать А? А то чё-то долго дойти не может. Может, просто не успели отправить там дальше на новый, или обратно? Не проходил через вас малёк?

— Всё что идёт отправляем сразу, — ответил голос, — а откуда и куда мы не запоминаем, их много идёт.

— Понятно, — ответил Юрий и, уже научившись, почти блатным голосом сказал: — ну ладно, пойдём пока.

— Пойдём, — ответил голос и слышно было, как там трубу заткнули кляпом.

Леший продолжал ругаться, протискиваясь между арестантами от стены к стене. Но шмон, к счастью, продолжался недолго и через полчаса их, прощупав на выходе всю одежду, подняли обратно в хату, где царил полный разгром.

Все стали наводить порядок в своих мешках и на своих местах. Сразу выяснилось, что менты отшмонали только стандартный набор: карты, лезвия, сплетённого коня и прочую мелочь, которая быстро восстанавливается. Самое главное — деньги, которые небезосновательно называли воздухом, оказались на месте, потому что их прятали со всей изощрённостью.

— Чё, нормально там у вас? — спросили соседи с пятнадцатой, которые слышали движения шмона.

— Да, нормально, — ответил находящийся ближе всех Потап. — Коня вот не успели вам сплавить, да пулемёты…

— Понятно. Ну ничё… чё, первый раз, что ли, — ответил голос из кабуры. — Тут прогон на вас был со сто десятой, пока вас не было. Япония две двести.

— Япония две двести? — переспросил Потап.

— Да, — ответили соседи.

— Скажи, что всё понятно, — сказал Потапу с конца камеры Бандера и повернулся к Витяю с Лешим. — Всё ровно значит. Пару соток Гера себе взял, и два ляма сюда.

— А почему Япония? Сказали же, чтоб только сумму прогнали, — спросил Витяй у Юрия.

— Это батя, чтоб я понял, наверное. Фирма его так называется, — ответил Юрий и подошёл к окну, вглядываясь через решётку на ворота тюрьмы. — Он сейчас там?

— Может и там, там щас много народу в понедельник с дачками стоит, — равнодушно ответил Витяй, складывая свои вещи. — Только из-за заборов не видно.

* * *

Олег сразу узнал голос Юрия, хоть он и звучал из канализационной трубы. Первым желанием было сразу подбежать к параше и самому поговорить с ним. Но голос вчерашнего запуганного пряника звучал так жёстко, что сразу было видно — его приняли блатные, с которыми желания общаться не было никакого и даже будет лучше, если они не будут знать, что Плетень остался сидеть в восьмёрке.

Но это открытие навело его на мысль, что если это тот самый «Юрочка», в которого влюблена эта принцесса с один восемь, то она довольно симпатичная должна быть. Правда, в судебной клетке Олег видел её в таком состоянии, по которому трудно было судить о внешности, не говоря уже о характере. Ведь она сразу упала там в обморок, не произнеся ни слова, и он даже не слышал её голоса. Но фигура у неё была хорошей, и сейчас, после длительного воздержания, от одного воспоминания о ней у Олега сразу началась эрекция и он старался представить, как красиво выглядит лицо этой Ольги в нормальном состоянии.