Книга Глаз в пирамиде - Роберт Антон Уилсон

Можно ли доверять Ч.? И кстати, можно ли доверять Саймону?

Так или иначе, история с Тлалоком должна меня убедить.

(«Ищет, где б кого замучить: ей бы жить на суше лучше. Ненавижу дрянь такую, где увижу — атакую».)

Когда Джо Малик сошел с самолета в международном аэропорту Лос-Анджелеса, его встречал Саймон.

— Поговорим в машине, — кратко сказал Джо.

Разумеется, машина Саймона оказалась психоделически разрисованным «фольксвагеном».

— Ну? — спросил он, когда они выехали со стоянки аэропорта на Сентрал-авеню.

— Все подтверждается, — отозвался Джо со странным спокойствием. — Когда раскапывали Тлалока, дождь полил как из ведра. И с тех пор в Мехико идут не по сезону сильные дожди. Зуб отсутствовал справа, а у человека, убитого возле «Биографа», зуба не было слева. Обычными способами Билли Грэм попасть в Чикаго никак не мог, а значит, либо это была самая лучшая работа гримера в истории шоу-бизнеса и пластической хирургии, либо я был свидетелем самого настоящего чуда. В таком же духе все остальное, Закон Пятерок и прочее. Вы меня убедили. Я отказываюсь от членства в гильдии либеральных интеллектуалов. Ты видишь во мне отвратительный образец ползучего мистицизма.

— Готов попробовать кислоту?

— Да, — сказал Джо. — Я готов попробовать кислоту. И сожалею лишь о том, что у меня есть лишь один ум, с которого я могу сойти ради обретения Шивадаршаны.

— Тогда вперед! Но сначала ты все-таки познакомишься с ним. Я отвезу тебя в его коттедж, это недалеко отсюда.

По дороге Саймон начал что-то напевать. Джо узнал мотив: «Рамзес Второй умер, любовь моя» из репертуара «Фагз». Некоторое время ехали в молчании, затем Джо спросил: «А сколько лет... нашей маленькой группе... если точно?»

— Она существует с 1888 года, — ответил Саймон. — Именно тогда в нее пролез Роде, и они «вышвырнули ДЖЕМов», как я рассказывал тебе в Чикаго после шабаша.

— А Карл Маркс?

— Говнюк. Мудила. Ходячее пустое место. — Саймон резко вывернул руль. — А вот и его дом. Самая большая головная боль, которая у них была с тех пор, как Гарри Гудини разгромил их спиритуалистические прикрытия. — Он усмехнулся. — Что, по-твоему, ты почувствуешь, разговаривая с мертвецом?

— Иррациональность происходящего, — ответил Джо, — но это ощущение и так не покидает меня последние полторы недели.

Саймон припарковал машину и открыл дверцу.

— Только представь себе, — сказал он, — как Гувер каждый день сидел за столом, на котором лежала посмертная маска, и в глубине души догадывался, как лихо мы его провели.

Они пересекли дворик маленького скромного коттеджа.

— Какое прикрытие, а? — фыркнул Саймон. Он постучал. Дверь открыл невысокого роста старик. Джо помнил по материалам ФБР, что его рост составлял ровно пять футов семь дюймов.

— Это новый член нашей организации, — скромно говорит Саймон.

— Входи, — предлагает Джон Диллинджер, — и выкладывай, как с помощью такого занюханного интеллектуала, как ты, мы выбьем дерьмо из этих сволочных придурков иллюминатов.

(— Их книги полны ругательных слов, и они называют это реализмом, — ораторствовал Улыбчивый Джим перед собранием РХОВ. — Что это за реализм такой? Я не знаю ни одного человека, который бы разговаривал на этом грязном языке, который они называют реализмом. Они описывают всевозможные извращения, противоестественные акты, которые настолько возмутительны, что я не позволю себе привести даже их медицинские названия, дабы не смущать слух присутствующих. Некоторые из них прямо прославляют преступность и анархию. Вот бы я хотел, чтобы один такой писака подошел ко мне и, глядя прямо в глаза, сказал: «Я делаю это не из-за денег. Я честно пытаюсь рассказать людям хорошую, правдивую историю, которая научит их чему-то полезному». Но нет, они не посмеют это сказать. Ложь застрянет у них в глотке. Разве мы не знаем, где они получают свои заказы? Кому в нашем зале нужно объяснять, какая группа стоит за этой бурлящей клоакой сквернословия и непристойности?)

"Пусть всех их шторм-тайфун побьет, — пел Говард, — Великий Ктулху пусть сожрет".

— Я вступил в ДЖЕМы в Мичиганской городской тюрьме, — рассказывает заметно успокоившийся и утративший высокомерие Диллинджер. Он, Саймон и Джо сидят и пьют «блэк рашн».

— И Гувер знал об этом с самого начала? — спрашивает Джо.

— Разумеется. Я хотел, чтобы этот негодяй знал, — и не только он, но и любая другая высокопоставленная марионетка масонов, розенкрейцеров и иллюминатов в этой стране.

Старик хрипло смеется. Если бы не выражение этих глаз, в которых до сих пор чувствуется ирония и глубина, замеченные Джо на фотографиях тридцатых годов, Диллинджер ничем не отличается от любого другого старика, приехавшего доживать последние годы под теплым солнцем Калифорнии.

— Во время первого ограбления банка в Дейлвилле, штат Индиана, я выкрикнул фразу, которую всегда потом повторял: «Лечь на пол и сохранять спокойствие». Гувер не мог ее не заметить. Это был девиз всех ДЖЕМов со времен Диогена Циника. Он не знал ни одного заурядного грабителя банков, который цитировал бы малопонятного греческого философа. Во время каждого грабежа я повторял эту фразу специально, чтобы подразнить его.

— Но вернемся к Мичиганской городской тюрьме, — напоминает Джо, пригубив свой стакан.

— Инициировал меня Пирпонт. К тому времени он уже много лет был с ДЖЕМами. А я-то был простым мальчишкой, понимаете, мне было двадцать с небольшим, и за мной было только одно дело, да и то плохо выполненное. Я никак не мог понять, почему приговор оказался таким суровым, ведь окружной прокурор пообещал смягчить наказание, если я признаю себя виновным. В общем, на душе кошки скребли. Но старина Гарри Пирпонт разглядел мои способности.

Поначалу, когда он начал вокруг меня крутиться и задавать разные вопросы, я принял его за обычного педика. Но он был тем человеком, которым я сам хотел стать, — удачливым грабителем банков, — поэтому я его не гнал. Сказать по правде, мне все время так хотелось, что я бы даже не возражал, окажись он педиком. Ты даже не представляешь, как хочется мужику в тюряге. Вот почему Нельсон Бэбифейс и многие другие ребята предпочли умереть, чем снова вернуться в тюрьму. Черт побери, если ты там не был, тебе не понять. Ты просто не знаешь, что такое по-настоящему хотеть.

Ну так вот, он долго трепался про Иисуса, Иегову, Библию и всякое такое, а потом на прогулке как-то раз спросил меня напрямик: «Как ты считаешь, может быть одна истинная религия?» Я только собрался ответить: «Чепуха, это все равно что сказать, что может быть честный коп», — но что-то меня остановило. Я почувствовал, что он спросил на полном серьезе и от моего ответа многое зависит. Так что я подбирал слова очень осторожно. И сказал: «Если она есть, то я о ней не слышал». А он так же спокойно отозвался: «Как и большинство людей».