Книга Десять басен смерти - Арно Делаланд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он бросил последний взгляд на висящее тело Ландретто – и перед его глазами все померкло.
Роза и лилия
Согласен я: со всех концов земли
Идут на нас свирепые враги.
Но то, что Англии угодно поскорей
Раздор посеять меж двух наших королей,
Хотя Людовик лишь на днях почил —
Понять мне не дает Всевышний сил.
Какому Геркулесу не прескучит
С той гидрою сражаться вновь и вновь,
Что новой головой отважно крутит
И не сдается, проливая кровь?
Жан де Лафонтен Сила басен
Зверинец Версаля
Открыв глаза, он увидел льва.
К ночному небу устремлялись прозрачные потоки воздуха.
Он лежал внутри… клетки.
«Нет, не может быть».
Сердце оглушительно стучало у него в груди.
Пьетро приподнялся на локте и еле сдержал крик.
В трех метрах от него храпел лев.
Версальский зверинец, построенный Ле Во у одного конца Большого канала, был первым сооружением Людовика XIV в окрестностях дворца. Передний двор вел к небольшому замку, на территории которого находились основные помещения, соединенные галереей с павильоном, служившим местом отдыха и обсерваторией. Поднявшись по лестнице и пройдя по безупречно убранному салону, посетитель попадал в кабинет восьмиконечной формы с семью оконными проемами и наружным железным коридором. Оттуда веером расходились семь дворцов, расположенных таким образом, чтобы со второго этажа их все можно было окинуть взглядом одновременно. Каждый был населен птицами и редкими животными и был огорожен лишь идущей по всему периметру металлической балюстрадой. На цокольном этаже был устроен украшенный ракушками и жерновыми камнями грот, в котором с пола и с потолка били многочисленные струи, а в центре находился вращающийся фонтан.
«Боже мой… Где я?»
Зрение Пьетро становилось более отчетливым по мере того, как к нему возвращалось сознание. Неподалеку со своеобразной грацией двигались египетские курочки с белым плюмажем. С годами фауна зверинца пополнилась дикими экзотическими животными. Из парка Венсенн, например, сюда были переведены верблюды и дромадеры, слон из Чандернагора, полосатый, как тигр, камышовый кот и носорог, на которого особенно любили заглядываться зеваки. Кроме того, в зверинце находились павлины, антилопы, тигры… и старый лев.
Пьетро попятился, его каблуки скользили на грязном полу клетки.
Зловонное дыхание зверя, смешанное с запахом крови, обдало его в тот момент, когда он коснулся плечом одного из прутьев клетки, в которой он находился.
Он услышал хриплое дыхание, затем его внимание привлек шепот.
Пьетро поднял глаза.
Перед ним был Баснописец.
Он сидел на железном балконе, расположенном над клеткой. Его рука в перчатке покоилась у него на коленях. В другой он держал красную розу. Он был закутан в плащ. Баснописец прошептал:
– Ш-ш-ш… Не разбудите его.
Виравольте показалось, что он заметил улыбку. Баснописец достал из-под плаща записку, развернул ее и бросил в клетку.
– Это для вас, Орхидея.
Пьетро не отрываясь смотрел на записку, которая падала порхая вправо и влево, как сухой листок на ветру… У него перехватило дыхание – казалось, что бумажка упадет на львиную морду.
Но в последний момент записка отклонилась от своей траектории… и приземлилась точно посередине между диким зверем и Виравольтой.
Венецианец машинально схватился за пояс. Но враг лишил его шпаги, а также пистолета господина Марьянна, перьев, кинжала – и даже карточной колоды. На Пьетро остались лишь его одежда и пояс с пряжкой.
Баснописец рассмеялся:
– Обратимся же к следующей басне.
Венецианец не мог разобрать текст басни, написанной на листке. Он не осмеливался сделать ни малейшего движения. Но он все-таки прочитал заглавие, и ему этого было достаточно.
«Лев и Мышь».
Зверь зарычал, как будто его сон потревожила какая-то мушка.
«На этот раз… ситуация не из легких», – подумал Виравольта.
У него пересохли губы. Он посмотрел на балкон из витого металла.
Баснописец, опираясь одной ногой на балконную перекладину, все еще неподвижно сидел на своем насесте.
– Вы любите домашних животных?
Растянувшись совсем недалеко от Пьетро, зверь храпел, его морда дрожала. Перед ним валялись остатки костей и здоровенный кусок кровавого мяса. В этом заключалась надежда на хотя бы кратковременную отсрочку. Пьетро боялся пошевелиться.
– Мой цветочный маршрут вас очаровал? – прошептал Баснописец.
– Я боялся попасть на неверный путь, – проговорил венецианец.
– Разумеется, я мог бы использовать иные цветы… Алоэ для горечи и боли… Тысячелистник как символ войны, амариллис – хитрости! Мой друг, я знал, что вы человек образованный и умный. Восприимчивый к поэзии и культуре Востока. Вы произвели на меня впечатление. Какой букет, какой венок мог бы я для вас приготовить? Из каких цветов? Из орхидеи, конечно… Бессмертника? Тюльпанов?
Виравольта стиснул зубы, пытаясь обуздать ужас и гнев. Его лицо помрачнело. Ему приходилось делать сверхчеловеческие усилия, чтобы не завопить и не обнаружить свои эмоции.
– Вы убили Ландретто!
Баснописец слегка приподнял голову. Пьетро тщетно пытался рассмотреть черты его лица.
– Мой милый Орхидея… Очнитесь! Ваш дорогой слуга, ваш давнишний друг… Он вас предал, Виравольта!
– Предал?
– Он работал на герцога д'Эгийона, дорогой мой! Откройте глаза! Ему было поручено следить за вами!
– Вы лжете!
На сей раз Пьетро не смог не повысить голос, И тут же пожалел об этом.
Лев зарычал.
– Ну, подумайте… Безусловно, он любил вас. Но он поступил на королевскую службу. Положение, которое он занимал, делало его весьма осведомленным! Даже Брогли пытался наладить с ним контакт. Но Ландретто терпеть не мог мелких интриг Тайной службы… И он вверил себя д'Эгийону. Ваши пути разошлись!
Баснописец развел руками. Пьетро вспомнил подробный рапорт, который ему показал герцог д'Эгийон во время их беседы в Министерском крыле. В этом рапорте речь шла и о нем…
«Четырнадцать часов. В. уезжает из Версаля в Сен-Жермен-ан-Лэ в сопровождении госпожи А. С. и К. в карете, запряженной четверкой лошадей. Карета достигает опушки леса».
