Книга Расплата за ложь - Михаил Черненок

— Среди этих подруг Риты Календиной не было? — снова спросил Бирюков.

Шелковников опять кашлянул в кулак:

— В одном классе они учились. Кстати, это Майя посоветовала Жанне Александровне взять Риту к себе на работу. Хорошая девушка. Решительная, боевая. Однажды я стал их с Майей запугивать, словно в воду глядел, мол, пришибут вас рэкетиры. Майя насторожилась, а Рита как ни в чем ни бывала: «Степан Олегович, охрана от рэкета — не наша проблема. Мы продавцы и дух наш молод. А с рэкетирами справятся те, кто за это деньги получает». Одним словом, оптимистка. Только вот на деле Ритин оптимизм оказался дутым…

— Родителей ее не знаете?

— Отца у нее нет. Мать сердечница, постоянна недомогает. Работала техничкой на железнодорожном вокзале. Рита уговорила ее уволиться и теперь полностью обеспечивает.

— До Мерцаловой Рита чем занималась?

— Кажется, была замужем за каким-то состоятельным бизнесменом. Но фамилия у нее девичья. Вероятно, в загсе не регистрировались. Теперь ведь молодые сходятся и расходятся, как в море корабли.

— А Майя замуж не собиралась?

— И слышать об этом не хотела. У нее первостепенная цель была — прочно укрепиться в жизни.

— Домой часто приезжала?

— Два, иногда три раза в месяц. Продуктами нас снабжала, планы на будущее строила.

— Ни на что не жаловалась?

— В смысле здоровья, после простуды ей полипы досаждали. Это наследственное от матери. И зрение в детстве подпортила. Читала очень много. Я советовал выписать очки, но Майя стеснялась их носить. Буду, мол, в очках, как старуха. А на жизненные условия от Майи никогда никаких жалоб не слышал. Она как-то легко, без закомплексованности, воспринимала окружающее. С людьми умела ладить, даже с теми, которые ей не нравились.

— Много таких было?

— В последнее время нет. А когда работала проводницей, после каждой поездки возмущалась грубостью и наглым рвачеством начальника поезда. Но в конфликт с ним не вступала. У Майи на редкость был миролюбивый характер. В этом отношении Жанна Александровна восхищалась ею. Теперь сильно переживает. Первый раз вижу ее такой расстроенной. Не преувеличиваю, буквально со слезами на глазах клянет себя за то, что не смогла уберечь Майю. Обещает полностью оплатить похороны, нас с матерью не оставить в беде, ну и все такое…

— Предположений насчет налетчиков не высказывала?

— Нет, говорит, что пока ничего не знает, но с помощью прокуратуры надеется во всем разобраться, — Шелковников натужно откашлялся. — Я ведь почему к вам зашел без приглашения: может, хоть что-то расскажете? Поверьте, трудно терять единственного ребенка…

Бирюков опустил глаза:

— К сожалению, Степан Олегович, пока и нам очень мало об этой трагедии известно. Преступление сложное, судя по всему, заранее подготовленное. Разобраться в нем будет нелегко, но разберемся.

— Какое страшное время… — Шелковников болезненно поморщился. — Люди будто с ума посходили. Даже не верится, что совсем недавно жили мы спокойно, в мире и согласии. Не было ни жестоких убийств, ни жутких катастроф. Что случилось со страной? Как понять, что происходит с обезумевшим народом?..

— Все у нас, Степан Олегович, было, — невесело проговорил Бирюков. — И жестокие убийства, и жуткие катастрофы были, но о них не трезвонили во все колокола, как теперь. Слишком долго жили мы по принципу шито-крыто. А понять сейчас очень важно то, что старая жизнь кончилась и наступает новая. Причем не лучшая или худшая, а — другая, в которой кому-то будет порой лучше, кому-то временами хуже.

— Полностью с вами согласен. Однако на душе все равно тяжело… — Шелковников помолчал. — Нам не будут чинить препятствий в похоронах Майи?

— Разумеется.

— Мы хотим в церкви совершить обряд отпевания.

— Ради Бога. Делайте все, что считаете нужным.

— Когда ее можно забрать из морга?

— В любое время.

Извинившись за отнятое время, Шелковников тяжело поднялся со стула, попрощался и вышел. В прокурорском кабинете наступила затяжная молчаливая пауза. Внезапно зазвонил телефон. Бирюков ответил. Нахмуренно выслушав звонившего, коротко сказал:

— Вези их немедленно ко мне. — И, положив трубку, посмотрел на Лимакина с Голубевым. — Участковый Кухнин нашел связку документов, похищенных из «Марианны».

— Где?! — удивленно выпалил Голубев.

— Говорит, в придорожном кювете новосибирской трассы, примерно в километре от райцентра. Где он обычно кроликам траву косит.

— Антон Игнатьич! — Слава хлопнул ладонью по коленке. — Этот «кроликовод» меня начинает беспокоить не на шутку…

— Придержи эмоции. Сейчас Кухнин явится сюда. Посмотрим, что он привезет, и послушаем, что расскажет.

— Да он может наговорить семь бочек арестантов!

— А мы из них выберем одного, — вроде бы шуткой ответил Бирюков. Только ты при разговоре с ним наперед прокурора не лезь в пекло…

Участковый не заставил долго ждать себя. Одетый в поношенный рабочий комбинезон, он с вместительным промокшим рюкзаком в руке торопливо словно ввалился в прокурорский кабинет. Нерешительно остановившись у порога, опустил рюкзак на пол и, не поздоровавшись, смущенно проговорил:

— Собрал все до единой бумажки, — после этого достал из кармана вчетверо сложенный листок и, подойдя к столу, протянул его Бирюкову. — Вот, Антон Игнатьевич, составленный с понятыми протокол обнаружения.

Бирюков внимательно прочитал заполненный размашистым неровным почерком стандартный бланк. Посмотрев на Кухнина, сказал:

— Показывай, что там насобирал.

Участковый нервно развязал рюкзак и вытряхнул из него бесформенную груду мокрых листков, выпирающих из коричневой оберточной бумаги с разорванной шпагатной обвязкой. Все с интересом принялись рассматривать неожиданную находку. Это были товарные фактуры, накладные, платежные поручения, приходно-расходные кассовые ордера, ведомости по зарплате и другие финансовые документы магазина «Марианна».

Следователь Лимакин глянул на Кухнина:

— Из реки, что ли, их вытащил?

— В кювете, наполовину заполненном вчерашним ливнем, этот тюк валялся.

— Сам увидал или кто-то подсказал? — спросил Бирюков.

Участковый смущенно опустил глаза:

— Поехал на «Муравье» веников на зиму заготовить для бани. Тарахчу по кромке трассы потихоньку. Вижу, в кювете бумажный тюк лежит и возле него листки какие-то плавают. Остановился, достал один листок — это фирменный бланк «Марианны». Сразу в голову стукнуло, что вчерашние грабители вместо денег по ошибке макулатуру у Жанны хапнули. Остановил два грузовика, едущих по трассе в райцентр, и привлек шоферов в качестве понятых.

— Вчера, когда после грозы с травой возвращался, этот «тюк» не видел?