Книга Дневник киллера - Дэнни Кинг

Все, кто был в комнате для свиданий, так и заржали.

— Боюсь, не получится, — усмехнулся мистер Эмери.

— Не получится?! Я его мать! Это мой мальчик — он идет со мной!

— Разумеется, но через некоторое время. Не беспокойтесь, о нем здесь позаботятся.

— И слушать ничего не желаю! Иан, пошли!

— Бриджес, стоять!

— Я никуда и не иду…

— ИАН! Ты идешь со мной!

— Мадам, давайте выпьем чаю и обсудим все спокойно.

— Прочь с дороги! — Мамаша схватила меня за руку и потащила к двери. Эмери попытался оторвать меня от нее, увертываясь от пинков. Остальные заключенные и их жены уже катались по полу от смеха. — Он мой мальчик, мой сын, он не ваш! — орала мамаша.

Понадобилось трое охранников, чтобы ее оттащить.

— Я его мать, он принадлежит мне! Руки прочь!

Боже мой, ну и денек был!

— Самое смешное, — продолжил я свой рассказ, — что за решетку меня засадила как раз она! Наверное, думала, что со мной поговорят, отшлепают по заднице и посоветуют впредь слушаться мамочку. Вряд ли она могла предполагать, что мне дадут срок. Я ведь еще ребенок! Кому наказывать маленького мальчика, как не его матери?

— Она умерла, когда ты был в тюрьме?

— Да. После того визита я ее не видел. Отказался от свиданий. Она умерла уже после того, как я получил пожизненное. Не знаю, почему мы до сих пор разговариваем. Я не псих, мне не кажется, что мать жива и все такое — просто представляю себе, что бы она сказала сейчас. Само собой, она только и делает, что ругает меня и все, что я делаю, — как в жизни.

— Понятно. Ну, в конце концов все мы в той или иной степени того. Если тебе нравится спорить с мертвой мамашей — ради бога, мне-то что. Одно только плохо…

— Что?

— Мне показалось, что в этих спорах ты проигрываешь, — улыбнулся Крейг и отхлебнул из чашки. — Если бы я решил спорить с кем-то воображаемым, то уж, во всяком случае, постарался бы настоять на своем.

— Спасибо, утешил.

— Слушай, раз уж мы говорим начистоту… Я давно хочу спросить…

Что-то в его лице, какое-то самодовольное ехидство, сразу заставило меня насторожиться.

— О чем? — опасливо спросил я.

— За что тебя посадили? Тогда — в первый раз?

Этого вопроса я не ожидал.

— Ограбление.

— Да ну? — улыбнулся он. — Я не смеюсь над тобой, ты не подумай, только мне говорили совсем другое…

Чертов Логан! Я же просил его никому не рассказывать. Вот и верь после этого людям!

— Я правда не издеваюсь, просто интересно. Говорят, ты воровал женские трусы.

— Вот как?

— Ну да. Я только хотел узнать, правда это или нет? То есть мне-то все равно, просто любопытно. Мало ли кто как чудил в детстве — что было, то прошло. Важно то, что мы делаем сейчас, а теперь ты большой человек. И все-таки — зачем ты это делал?

— У меня пушка под рукой — ты знаешь.

— Я просто так спрашиваю, ей-богу, клянусь чем угодно!

— И я просто так — хотелось мне и все!

— Я слыхал, у тебя их было двести пятьдесят штук. Зачем столько?

— Да не знаю я, это было так давно… Так получилось.

— Эдди говорит, ты снимал их с веревок, воровал в прачечных, даже в квартиры вламывался и по комодам шарил.

— И Эдди знает? Мать вашу!

— Да все вокруг знают! А что? Знай я, что это секрет, не стал бы и спрашивать.

Я закрыл лицо руками и застонал. Прошлое… Никуда от него не денешься.

— Не переживай, — добавил он. — Логан сказал, что все давно уже знают. Никто ведь плохо о тебе не думает из-за этого.

— А что тут такого?

— М-м… а все-таки интересно: что ты делал с двумя сотнями трусов? Надевал или нюхал?

— Ты не устал задавать вопросы?

— Извини, просто любопытно. Ставлю десятку, что надевал.

— Нет. И не нюхал.

— На самом деле каждый чем-то таким занимался. Хочется сравнить, вот и все.

— Я правда не знаю, зачем их брал. Ничего не мог с собой поделать. Для меня был важен сам акт кражи. — Тюремный психолог в свое время долго об этом распространялся. — Мне они были не нужны, я ничего с ними не делал — просто складывал в мешок и держал под кроватью.

— И мамаша их нашла?

— Да. Она не могла понять, откуда все это взялось, а потом отнесла в участок, чтобы мне там объяснили, как это нехорошо.

— И они объяснили?

— Само собой. Только вот трусов было многовато, и многие были из квартир, так что преступление оказалось серьезным. Больше пятидесяти краж со взломом, хотя большинство женщин так и не узнали, что их ограбили. Мне даже хотели пришить что-то на сексуальной почве, но поскольку нападений не было — да и не могло быть, — то по статье я не пошел.

— Ого! В тюрьме, наверное, тяжко пришлось.

— Еще бы. — Первые месяцы даже вспоминать не хотелось.

— Ну ладно, бывает. Зато, если бы не это, ты не был бы тем, кто ты сейчас. Есть о чем подумать, верно?

— Спасибо, мистер Фрейд. Всегда приятно вспомнить прошлое. — Я допил чай. — Ну что скажешь теперь?

— Что скажу?

— Что я псих.

— Черт побери, Бриджес, с какой стати? У каждого свои тараканы в голове. Знаешь, в чем твоя беда? Тебе нужно больше бывать на людях. Сидишь взаперти, делать нечего — только и остается, что с покойниками базарить. Так и в самом деле свихнуться недолго.

— Когда полжизни проведешь в тюрьме, еще и не к тому привыкнешь. Да и друзей у меня нет.

— Как же нет, а я? Только не подумай чего, — добавил он опасливо. — Я и мой папаша.

— Папаша?

— Ну да. Разве я вас не представил? Вон он — в углу, трахает твою мамашу.

Я посмотрел, куда он показывал, и усмехнулся.

— Ничего удивительного.

Мы расхохотались.

— Его зовут Харви, — сообщил Крейг.

— Кстати, а что случилось? Сто лет тебя не видел — и вдруг заявился.

— Есть работенка.

— Какая?

— В жизни не догадаешься.

18. Везет как утопленнику

И в самом деле невероятно. Джордж все-таки сорвал куш! К сожалению, без ложки дегтя не обошлось. Пять счастливых номеров плюс бонус принесли ему около двухсот тысяч фунтов, и хотя Джордж, разумеется, не хотел трогать из них ни единого пенни, нашлось достаточно людей, которые хотели. Конечно, в сравнении с доходами Д.Б. это небольшие деньги, но уж больно легко их было взять.